Цветы под дождем и другие рассказы

слишком бурно. Что может быть хуже, чем жених с серым лицом, терзающийся от похмелья.

— Интересно, чем он собирается заняться.

— Понятия не имею, — сказал Роджер. Он подошел к жене и поцеловал ее. — Как насчет завтрака?

— Завтрака?

— Ты можешь позавтракать в номере. Надо просто позвонить.

Наверное, на ее лице отразилась мука, потому что Роджер снова ухмыльнулся, памятуя о том, как тяжело ей попросить кого-то об услуге, подошел к телефону и заказал ей завтрак. Он не спросил, чего она хочет, потому что за двадцать семь лет брака знал это и так. Апельсиновый сок, яйцо всмятку и кофе. Когда он положил трубку, Лаура с признательностью улыбнулась ему, а Роджер присел на краешек кровати и улыбнулся ей в ответ. У Лауры было чувство, что день начинается удачно.

Когда она, подложив под спину две подушки, свою и Роджера, уселась завтракать в постели, в комнату влетели две их дочери. Без умолку тараторя, они объявили, что пришли проведать мать и узнать, что она собирается делать утром.

У дочек были длинные волосы мышиного цвета и дочиста вымытые лица без следа косметики, за исключением туши для ресниц. На обеих их традиционные нелепые наряды: джинсы, кеды, блузки с длинными рукавами и свитера с короткими; через плечо сумки в форме мешка с растрепанной бахромой. Лаура подумала, что они у нее очень красивые.

Роуз и Бекки уселись к ней на кровать и стали поедать тосты, которые обнаружили на подносе с завтраком, намазывая их толстым слоем масла и джема и прожевывая с таким аппетитом, как будто голодали до этого по меньшей мере неделю.

— Мальчишник вчера был просто супер!

— Вы что, тоже там побывали? Он же только для друзей жениха.

— Ну, сначала так и было, но местечко тут крошечное, так что вскоре все уже веселились вместе. Тот приятель Тома… Такой классный… Как его звали? Кажется, Мик — что-то в этом роде.

— Да, он божественно играл на гитаре. Отличные песни, такие, чтобы все знали. Постепенно собрался народ, даже всякие чопорные леди и джентльмены.

— Вы с Томом вернулись в гостиницу вместе?

— Нет, но он ехал сразу за нами. Мы слышали, как он прошел к себе. Не волнуйся, ма. Ты же не думала, что он свалится пьяный в какую-нибудь шотландскую канаву. Кстати, в кофейнике остался еще кофе?

Лаура пододвинула к ним поднос и откинулась на подушки, любуясь дочерьми. Ну почему им обязательно надо было вырасти, устроиться на работу в Лондоне и навсегда покинуть родительский дом?

Внезапно Роуз споткнулась на полуслове и посмотрела на часы.

— Черт, уже столько времени! Нам пора бежать.

— Куда это вы собрались?

— Только представь себе — в деревне есть настоящий салон красоты. Мы узнали это вчера вечером. Собираемся пойти туда, чтобы не уступать элегантным знакомым Вирджинии на празднике и не опозорить брата. Может, сходишь с нами? Мы можем позвонить и договориться о времени.

Волосы у Лауры были короткие, слегка вьющиеся. Раз в месяц она подстригала их в парикмахерской, а в остальное время делала прическу сама. Мысль о том, что ей придется все утро просидеть в кресле, пока волосы будут накручивать на бигуди, начесывать и брызгать лаком — и это сегодня, когда ей и без того предстоит немало волнений, — внушала ужас.

Лаура сказала:

— Пожалуй, я воздержусь.

— Волосы у тебя и так выглядят великолепно. Я рада, что у нас они не вьются, но когда начинаешь стареть, такая прическа смотрится миленько.

Лаура рассмеялась.

— Вот уж спасибо!

— Вообще-то это был комплимент. Ладно, вставай, нам пора идти.

Они похватали свои сумки, соскочили с кровати — обе изящные, длинноногие. Когда дочери уже направлялись к двери, Лаура сказала:

— Только вернитесь заранее, чтобы успеть переодеться, хорошо? Сегодня нам ни за что нельзя опаздывать.

Они заулыбались.

— Конечно!

Роуз собиралась идти на свадьбу в брюках, а Бекки в платье из бабушкиного сундука — цвета сливы, с кружевом ручной работы на горловине и манжетах. В дополнение к этому наряду у нее была припасена гигантская шляпа из соломки, поля которой, по мнению Лауры, выглядели так, будто уже начали обтрепываться. Однако в ответ на свой тактично сформулированный вопрос Лаура услышала, что в этом-то и вся прелесть.

Когда девочки убежали, Лаура еще немного посидела в кровати, пытаясь решить, чем ей заняться дальше. Она думала о Вирджинии, которая сейчас, должно быть, просыпалась в родительском доме всего в двух милях отсюда. Может быть, она тоже предпочтет позавтракать в постели? Интересно, Вирджиния волнуется? Вряд ли — Вирджинию практически невозможно представить взволнованной. Скорее, она пытается успокоить остальных членов семьи и без всякой суеты организует последние детали.

Лаура попыталась припомнить утро собственной свадьбы, но с тех пор прошло слишком много времени, и она внезапно поняла, что помнит очень мало: например, что платье оказалось великовато и ее тетушка Мэри, всегда готовая прийти на помощь в трудную минуту, вооружилась иголкой и нитками и слегка ушила его на талии.

Лаура выбралась из кровати, приняла ванну и оделась; почему-то эти нехитрые действия заняли у нее гораздо больше времени, чем дома. Она поняла, что пытается тянуть время. На самом деле она боялась спускаться вниз, здороваться с тетушкой Люси и дядюшкой Джорджем, с крестной Тома и ее мужем, с кузенами Ричарда, которые неожиданно решили все-таки явиться на свадьбу, — проделали неблизкий путь на север из своего мрачного Сомерсета. Она искренне любила всех этих людей, но в это утро ей хотелось побыть одной. Хотелось вдохнуть прохладный утренний воздух, прогуляться, разобраться в собственных мыслях, а не развлекать разговорами гостей.

Она надела твидовое пальто, повязала на голову шарф, потихоньку вышла из комнаты и спустилась по широкой лестнице в холл отеля. К счастью, там не оказалось ни души, поэтому она направилась к главному входу, однако, проходя мимо застекленных дверей столовой, остановилась: там в одиночестве сидел за столиком ее сын, поглощая обильный завтрак и читая газету.

Словно ощутив на себе ее взгляд, он поднял глаза, увидел мать и улыбнулся. Она вошла в столовую и направилась к его столику, встревоженно оглядывая сына; Лаура опасалась, что лицо у Тома окажется бледным, глаза в красных прожилках, однако жених, к ее великому облегчению, выглядел как огурчик.

Он пододвинул ей стул, и она села.

— Как прошел мальчишник?

— Отлично.

— Девочки сказали мне, что вы праздновали все вместе.

— Да, к концу с нами гуляла уже добрая половина деревни. — Он отложил газету. — Ты, похоже, собралась немного поразмяться с утра.

— Да, решила пойти на прогулку.

— Я пойду с тобой, — сказал Том.

— Но…

— Но что? Ты не хочешь идти вместе?

— Конечно хочу. Просто мне казалось, у тебя миллион дел…