отказаться от своих планов, когда Саймон пускает в ход свои чары. Габби сказала, что ей придется позволить его интересу спокойно развиваться, но это вовсе не значит, что ей должно нравиться, как он смотрит на нее или как улыбается ей.
— Мне бы не хотелось стать причиной расстройства вашего пищеварения, — пожал плечами Саймон. — Поэтому я признаю, что промахнулся специально.
— Ради чего? Вы играли вполне хорошо.
— Мне было интереснее поговорить с молодой леди, которая, по-видимому, хуже всех играет в крокет и поэтому не берет в руки молоток.
Он склонил голову набок, и, хотя его слова были попыткой подразнить ее, его пристальный взгляд пылал жаром, вызывая покалывание во всем теле Лиллиан. Желание возражать ему пропало, и она нервно сглотнула.
— Между прочим, я говорю о вас, мисс Мейхью, — прошептал Саймон.
— Вы очень невежливы. Я знаю, что я не самый плохой игрок в крокет. — Лиллиан старалась говорить беззаботным тоном, но в голосе неожиданно появились хриплые нотки.
— Вы знаете кого-то хуже? — расширил глаза Саймон. — О Господи! — Он всплеснул руками, которые заполнили пространство между ними. — Вы должны подробно рассказать мне о таком преступлении против спорта и природы. Может быть, во время прогулки по парку?
И Лиллиан опять нервно сглотнула. Похоже, ее тело настроено бороться с разумом, потому что она вдруг поняла, что немного подалась к Саймону, хотя разум кричал ей, что это сын мужчины, которого она ненавидит.
Но как она может отказать ему, когда все вокруг смотрят на них? Даже если гости делали вид, что им нет никакого дела, они все наблюдали за ними. Сопротивление могло только добавить неприятностей. По правде говоря, в данной ситуации выбора не было.
Подавив вздох, Лиллиан взяла его под руку и позволила проводить ее с площадки для игры в крокет в парк, по краям которого рос пышный кустарник, доходивший ей до пояса.
— А теперь я должен сделать еще одно признание, — сказал Саймон, когда они медленно шли по дорожке мимо красивых цветов и тщательно подрезанных кустов.
— Какое, ваша светлость?
У Лиллиан внезапно пересохло в горле.
— Я не хочу говорить с вами о крокете, — тихо засмеялся Саймон. — Если только он не является вашей страстью.
Лиллиан остановилась на середине дорожки и убрала руку из-под его локтя. Рука была теплой, как будто она прижимала ее к своей груди.
— Ваша светлость, простите мне мою дерзость, но почему вы продолжаете преследовать меня? — взорвалась Лиллиан и сразу же захотела взять свои слова назад.
Она вдруг подумала о годах неприятия в обществе, о мужчинах, которые проявляли интерес, но в конечном счете отпихивали ее в сторону, когда до них доходили слухи о прошлом ее семьи. Саймон теперь уже должен был узнать о ее матери. Кто-нибудь обязательно дал ему знать о ней, чтобы отговорить его от дальнейшего знакомства. И все же он продолжал свое неожиданное и ненужное преследование.
Прежде чем начать говорить, Саймон смотрел на нее долго и решительно, но на его лице не было ни досады, ни даже потрясения. Похоже, он действительно обдумывал ее вопрос, прежде чем дать ответ.
— Потому что, мисс Мейхью, в отличие от других молодых женщин, которые собрались здесь, вы мне интересны. По правде говоря, своим поведением вы ставите меня в тупик. Мало кому это удается.
— Ставлю в тупик? — повторила Лиллиан.
— То у вас шутливое настроение, — кивнул Саймон, — то в следующее мгновение вы хотите бежать от меня как можно дальше, насколько это в человеческих силах. Когда вы оказались в моей библиотеке, в ваших глазах я прочел любовь к книгам, но, услышав мой вопрос, вы сделали вид, что вас это совершенно не интересует.
Лиллиан заморгала. Его ответ стал для нее полной неожиданностью. Она не думала, что кто-то из мужчин когда-нибудь будет столь откровенен с ней. Большинство пытались отвертеться красивыми словами и никогда не давали ответа. Но это… Это был хороший ответ.
— Не говоря уже о том, что вы очень красивая, мисс Мейхью, — продолжал Саймон, приблизившись к ней на один крошечный шаг.
Она вдруг поняла, какой он высокий и что от него едва уловимо пахнет сосной, как будто он много времени проводит на свежем воздухе. Она обнаружила, что незаметно вдыхает его запах, и тут же, покачав головой, отпрянула назад, отчаянно пытаясь разрушить удивительные чары, которыми он околдовал ее с помощью красивых слов и горячих взглядов.
— Здесь по меньшей мере дюжина красивых женщин, Саймон, — выпалила Лиллиан и мгновенно вспыхнула, когда поняла свою оговорку.
Похоже, что решение называть его между собой по имени, которое они приняли с Габби, воспитало в ней дурную привычку, — Ваша светлость.
Но в его глазах уже зажегся триумфальный блеск. То, что она назвала его по имени, только воодушевило Саймона.
Лиллиан заторопилась, добавить что-нибудь еще, нейтрализовать свое неуместное заявление чем-то способным уничтожить его интерес.
— И эти женщины подходят вам больше меня, — прошептала она наконец. — Если вы решили ухаживать за мной, то это ничего не даст вам, ваша светлость, ни денег, ни союза с влиятельной семьей. Наоборот, по мнению некоторых, это пошатнет ваше положение в обществе. Я приехала сюда не для того, чтобы добиваться отношений с вами; на этот счет у меня нет иллюзии; возможно, я вообще не выйду замуж.
— Все, что вы сказали, может быть, правда, — улыбнулся Саймон, но на этот раз его улыбка была мягкой. — Только меня это совершенно не волнует. Я действительно считаю вас интересной леди, Лиллиан, нравится вам это или нет, ожидали вы этого или нет. И поскольку у меня есть власть, возможность и время, я не намерен отступать.
Губы Лиллиан раскрылись, когда он подошел еще ближе. Теперь она даже сквозь тон кое платье чувствовала тепло его тела. Оно согревало ее так, как согревают друг друга обнаженные и переплетенные тела. Испугавшись, Лиллиан отвернулась, но Саймон поймал ее за запястье.
— Вы загадка, которую я намерен разгадать, — прошептал он, не сводя с нее глаз.
Прежде чем Лиллиан смогла найти силы, чтобы ответить, у нее за спиной раздалось тихое покашливание. Она вырвала руку, повернулась на звук и увидела леди Биллингем, которая стояла, скрестив руки на груди, и во все глаза смотрела на них. А точнее — на Саймона, на Лиллиан она взглянула лишь мельком.
— Вы игнорируете своих гостей, ваша светлость, — холодным тоном сообщила она. — Почему вы не присоединяетесь к нам?
Лиллиан показалось, что она услышала едва уловимый вздох Саймона, прежде чем он ответил:
— Хорошо, мама.
Когда герцогиня ушла, Саймон повернулся к Лиллиан:
— Вы вернетесь вместе с нами?
— Нет, — покачала головой Лиллиан. — Мне бы хотелось немного побыть в парке.
— Хорошо, — улыбнулся Саймон, — надеюсь, вы найдете здесь что-нибудь интересное.
С молчаливыми проклятиями Лиллиан несколько мгновений смотрела ему вслед. Ощущение его пальцев на запястье, его слова о том, что он не собирается отказываться от своего повышенного интереса к ней, и его жаркий взгляд, который согрел ее до кончиков пальцев, — вот все, о чем она будет думать теперь. И все — из-за него.
Она будет думать только о нем.
