по-иному. Вы ведь отлично знаете, что новый герцог ищет невесту и что этот прием организован для того, чтобы познакомить его с достойными молодыми леди.
— А я к таким не отношусь, — покачала головой Лиллиан.
— Я вижу, нам легко говорить друг с другом, — слабо улыбнулась герцогиня. — Мисс Мейхью, я, конечно, понимаю ваше желание повысить свое положение в обществе. Можно было бы даже восхититься вашей дерзкой попыткой завлечь герцога, если бы только это не выглядело так ужасно.
Лиллиан задохнулась от возмущения, сжав кулаки. У нее загорелись щеки и по телу пробежала нервная дрожь.
— Миледи, уверяю вас, я не пытаюсь завлечь герцога.
— Разве? — Герцогиня смерила ее взглядом. — Если это правда, можете забыть все, что я вам сказала. Но если раскроется, что вы лжете, я повторю свои слова. Саймон женится на достойной леди, мисс Мейхью. Я надеюсь, вы не будете забываться, просто потому что провели с ним некоторое время. И благодаря его обаянию вы не станете думать, что Саймон действительно сможет не заметить ваши более… неприятные качества.
Лиллиан была не в состоянии вымолвить ни слова.
— А теперь прошу простить меня, мне еще нужно подойти к большому количеству более важных гостей. До свидания.
Герцогиня, очевидно, и не ждала от нее никакого ответа, потому что просто повернулась и гордо удалилась. Лиллиан была рада такому повороту событий, потому что не смогла бы сформулировать ответ, даже если бы от этого зависела ее жизнь.
Эта женщина не сказала ничего такого, что Лиллиан не слышала бы раньше. У нее никогда не было особого положения в высшем свете. Отец не обладал титулом, денег тоже почти не было, но у семьи была хорошая родословная, поэтому их приглашали на различные мероприятия. Во время своих первых выходов в свет Лиллиан даже получала знаки внимания со стороны мужчин, у которых не было нужды жениться ради состояния. Она жила надеждой, что сможет выйти замуж за человека, который ей понравится и которого она сможет полюбить.
Эти мечты погибли пять лет назад, когда ее мать свела счеты с жизнью. Как ни старалась семья утаить этот факт, правду скрыть было невозможно. Слухи и домыслы просачивались в гостиные и коридоры, о случившемся в их семье шептались не только хозяева, но даже слуги.
С тех пор Лиллиан отметила, что общество изменило свое отношение к ее семье. Их по-прежнему приглашали на светские мероприятия, но наблюдали, шептались за спиной. Мужчины, некогда проявлявшие к ней интерес, незаметно исчезли.
Со временем Лиллиан отказалась от надежды выйти замуж за кого-то из этого круга. Она сказала себе, что все эти разговоры не причинят ей боли.
И все же сегодня, стоя в углу переполненного зала, леди Биллингем умудрилась разбередить все раны Лиллиан, и она снова остро чувствовала боль, как будто пережила все случившееся в их семье заново.
Какое право у этой женщины говорить Лиллиан, что она не достойна внимания? Ее собственный муж был монстром, маскировавшимся под образец добродетели.
Лиллиан вздернула подбородок. Когда правда о старом герцоге выйдет наружу, леди Биллингем еще пожалеет о своих словах. Ее язвительность обернется против нее самой и ее семьи. Несколько мгновений Лиллиан упивалась этой мыслью, но потом печально вздохнула.
Она понимала, что, когда наступит момент мести, он не сотрет из памяти чувства гнева, печали и унижения. Он не изменит того, что случилось с ее матерью, и не вернет ее Джеку и Лиллиан. Но она по крайней мере будет знать, что выполнила последнюю волю отца. Она будет знать, что герцога больше не будут считать честным и уважаемым человеком.
Внезапно зал показался ей слишком маленьким, люди — слишком крикливыми, а танцы — слишком бурными. Ей казалось, что она попала в ловушку, даже собственное обещание мести казалось ей ловушкой. Она не могла отказаться от долга, который вынуждена была взять на себя из-за безответственности отца и брата.
Лиллиан осмотрелась вокруг. Ее манили к себе двери на террасу. Весенний воздух оставался немного прохладным, поэтому людей на террасе будет немного. Там она вообще может оказаться одна.
Сейчас ей хотелось именно этого: побыть одной и забыть герцогиню и Саймона хотя бы ненадолго.
Саймон видел, как Лиллиан медленно пробралась по залу и оказалась у дверей на террасу. Она как-то странно двигалась, неуклюже, резкими шагами, что было совершенно не похоже на ее обычно грациозную походку.
Весь вечер у него не было возможности поговорить с ней. Несомненно, все это было организовано его матерью и Рисом, потому что они постоянно подсылали к нему людей и возлагали разного рода обязанности, чтобы он не разыскивал ту единственную молодую женщину, которая интересовала его сейчас.
Но теперь, заметив ее бегство из танцевального зала, он знал, что его уже ничто больше не остановит. Саймон извинился, прервал беседу, которую вел с гостями, и устремился через зал к выходу на террасу. Увидев, что Рис сделал шаг в его сторону, чтобы снова вмешаться, Саймон повернулся к другу. Тот остановился, и взгляды их встретились.
Саймон медленно покачал головой. Несколько секунд внутри Риса, похоже, шла острая борьба, но в конце концов он опустил подбородок, словно сдаваясь, и вернулся к своей невесте. Саймон вышел на террасу и поспешно закрыл за собой двери.
Он не видел Лиллиан. Он ожидал, что она будет стоять где-то рядом, прислонившись к калитке в парк, где они недавно гуляли. Но ее там не было. Вокруг было тихо и пустынно. Единственным звуком был редкий шорох листьев, которые шевелил прохладный ветерок.
— Мисс Мейхью?
Саймон внимательно всматривался в темноту. Ответа не последовало, и он шагнул в тень.
— Лиллиан?
На этот раз послышался какой-то звук, но это был не ответ. Саймон понял, что этот тихий звук шел откуда-то от боковой стены дома, где в ожидании лета, когда можно будет завтракать и пить чай на открытом воздухе, были расставлены несколько столов со стульями. Туда не падал свет из танцевального зала, поэтому там нечего делать, если только нет желания спрятаться.
И это только усилило тревогу Саймона за состояние Лиллиан.
Он зашел за угол дома и остановился, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте, которую нарушал только лунный свет. Лиллиан сидела на одном из холодных металлических стульев, обхватив голову руками.
К его крайнему удивлению и ужасу, плечи Лиллиан мелко дрожали, потому что она тихо плакала. Саймон застыл в нерешительности. Скорее всего она вышла из зала, чтобы побыть наедине со своей бедой, но он не мог оставить ее здесь в таком состоянии.
Саймон подошел к ней и осторожно положил руку на плечо. Она вскочила от неожиданности и обернулась. Когда Лиллиан увидела, кто помешал ее уединению, она совсем упала духом.
— Лиллиан, — прошептал Саймон, чувствуя себя беспомощным и глупым перед ее болью.
Но его интуиция вскоре взяла верх, и он заключил ее в свои объятия.
К его удивлению, она не противилась, хотя и не предприняла попытки обнять его в ответ, только положила голову ему на плечо и не пыталась вырваться из объятий. Так они простояли несколько мгновений, потом она успокоилась, по ее телу пробежала легкая дрожь. Только после этого Лиллиан отступила на шаг и отвернулась.
— Простите меня, ваша светлость, — прошептала она слегка дрожащим голосом. — Вы, наверное, считаете меня очень глупой.
Саймон покачал головой и полез в карман за носовым платком. Он протянул ей платок, и она улыбкой поблагодарила его.
— Я вовсе не считаю вас глупой, — сказал Саймон, когда Лиллиан вытерла глаза. — Очевидно, что-то или кто-то расстроил вас сегодня вечером. Вы же человек, и у вас есть чувства.
— И все же, — пожала плечами Лиллиан, — нельзя позволять себе такую слабость и расплакаться на
