ее за холодность, а отца уважал за доброту.
Как сильно все изменилось теперь. Сейчас поведение отца он расценивал как лицемерную позу, а ответ герцогини — как сдержанную оценку того, через что ей пришлось пройти.
— Спасибо, что вы рассказали мне все, что знали, ваша светлость, — тихо сказал Саймон. — Я понимаю, насколько трудно вам было сделать это.
Герцогиня повернулась и долго смотрела на него.
— Я полагаю, — глухим голосом начала она, — что теперь ты выгонишь меня из этого дома и из других домов, которые тебе принадлежат. Ты захочешь наказать меня за ту роль, которую я сыграла в этом обмане. Я ведь не твоя мать. Ты ничего мне не должен.
Саймон смотрел на нее, не веря своим глазам. Прошло несколько мгновений, прежде чем он обрел способность говорить.
— Мадам, я вижу, вы плохо думаете обо мне. Я надеюсь, вы понимаете, что, поневоле или нет, воспитали меня гораздо лучше.
На лице герцогини появилось удивление и надежда. И этого хватило, чтобы разбить сердце Саймона. Она действительно не ждала доброты от него. И Саймон подумал, что в этом вина отца: герцог был не слишком добр к этой женщине.
— Это ваш дом, ваша светлость, — тихо сказал Саймон. — На этой земле живет ваш сын. Почему, скажите на милость, я должен отсылать вас подальше от него? Вы нужны моему брату, это стало понятно с первых же минут разговора с ним. Все время, пока я был там, он только о вас и говорил. Если бы вы уехали надолго, он бы пропал.
— Ты не станешь заставлять меня уехать от него?
От переполнявших ее эмоций у герцогини дрожали плечи.
— Если хотите, то поблизости с этим домиком я построю дом для вас, и вам не придется далеко ездить, чтобы увидеть сына. Со временем, может быть, вы даже перевезете его сюда, чтобы вы всегда могли быть вместе. Или мы расширим его нынешний дом, чтобы вы могли жить вместе с ним, если хотите. Мне кажется, вы слишком долго были разлучены друг с другом.
Герцогиня долго молчала, а потом подошла к Саймону и обняла его. Объятия длились всего несколько секунд, но за это время он успел почувствовать от нее тепла больше, чем за тридцать лет лжи, в которой они жили.
Герцогиня опустила руки и отошла от него. Это все, на что он мог рассчитывать, он не стал бы требовать большего.
— Спасибо, — обронила она, расправляя плечи. — А сейчас прошу простить меня, день был тяжелый. Думаю, что поужинаю здесь и лягу спать пораньше. А тебя с будущей женой оставляю позаботиться о гостях сегодня вечером.
Лиллиан и Саймон поняли, что пора уходить. Она коротко кивнула его матери, направляясь вместе с Саймоном к выходу, но герцогиня никак не отреагировала на это и поспешно закрыла дверь у них за спиной.
Они долго смотрели друг на друга, потом Лиллиан едва заметно улыбнулась Саймону.
— Если то, как твоя мать проводила меня, является хоть каким-то знаком, значит, все нормально.
— Да, — улыбнулся Саймон, несмотря на всю тяжесть переживаний, обрушившихся на него сегодня, — она по-прежнему презирает мой выбор, но мирится с ним. Я полагаю, это означает, что она каким-то удивительным образом принимает меня.
Но когда они вместе направились по коридору, Саймон не удержался и оглянулся назад, раздумывая, каким будет его будущее теперь, когда все секреты раскрыты.
Глава 22
Хотя Лиллиан ничего не сказала Габби о том, что ей было теперь известно, и не собиралась никогда этого делать, подруга заметила ее напряженное состояние, когда они вместе ужинали. Повисшая за столом атмосфера меланхолии, отсутствие герцогини и ее дочери, которая отправилась к матери, явно указывали на то, что что-то случилось. Даже тетушка Габби, похоже, почувствовала это, потому что ела молча.
— Вы все еще планируете пожениться, когда мы вернемся в Лондон? — нарушила тишину Габби.
Саймон оторван взгляд от тарелки, и Лиллиан была готова расцеловать подругу. Впервые за все это время попытка завязать беседу отвлекла Саймона от его мыслей.
— Конечно, — кивнул он. — Примерно час назад я получил письмо от своего адвоката, в котором он сообщает, что разрешение получено. Как только приедем в Лондон, мы можем пожениться.
Лиллиан с отсутствующим видом кивнула в ответ и почувствовала, что Габби смотрит на нее. Все это время она избегала взгляда подруги, потому что понимала, как интересно Габби, сказала ли она Саймону правду о цели своего приезда сюда. Лиллиан тяжело переживала, что до сих пор не сделала этого, но в такой суматохе она так и не нашла подходящего времени. Когда они поженятся, возможно, сделать это будет проще. Но даже от мысли о том, что придется ждать, все сжималось внутри.
— Я надеюсь, вы будете очень счастливы, — пробормотала Габби, улыбаясь Саймону.
— Полагаю, ты станешь нашей свидетельницей, — улыбнулся в ответ Саймон.
— Конечно, если Лиллиан пожелает, я с радостью засвидетельствую ваш брак.
— Ну кто же еще будет стоять со мной рядом? — Лиллиан взглянула на подругу. — Только ты и, может быть, Люсинда. Правда, я сомневаюсь, что она придет, она все еще в трауре.
— Люсинда? — нахмурился Саймон.
— Люсинда Стоунуорт, — пояснила Лиллиан. — Ее муж умер год назад, и она все еще в подавленном состоянии.
— Да, я вспомнил, — кивнул Саймон. — Теперь титул перешел к брату мужа, и это вызвало возмущение в обществе. — За столом вновь повисло молчание. — Но это заставляет задуматься, правда? — нарушил тишину Саймон.
— О чем? — удивилась Лиллиан.
— О быстротечности жизни. Случай может изменить все, ложь может поменять жизнь, раскрытый секрет может перестроить течение всей жизни. Если не воспользоваться моментом, он может ускользнуть.
Лиллиан смотрела на него, и душа ее наполнялась сочувствием. Она понимала, что сейчас они говорили не о трагедии подруги, а о трагедии Саймона. Неудивительно, что он будет думать об этом. Он до сих пор переживал все, что произошло. Возможно, ему потребуется не один год, чтобы определить свое место в этом мире.
А она будет рядом, чтобы помочь ему, и это немного успокаивало Лиллиан. Если ей не удалось уничтожить святой образ его отца, она по крайней мере смогла помочь вскрыть то, что натворил этот человек.
— Лиллиан, почему бы нам не поехать в Лондон завтра утром на рассвете? — спросил Саймон.
— Завтра? — вздрогнула Лиллиан. — Так скоро?
— Зачем ждать? — Саймон взял ее за руки, как будто в комнате никого, кроме них, не было. — Разве мы не видели, что может случиться, если упустить момент? По хорошим дорогам наше путешествие займет два дня. Если удача будет на нашей стороне, мы сможем пожениться до воскресного обеда. Возможно, моя мать решит не участвовать в этом, но у нас есть Габби, и я уверен, Рис и Энн придут, хотя у них у самих свадьба меньше чем через неделю. Что думаешь?
Лиллиан заморгала. Он был таким искренним, так хотел поскорее начать новую жизнь. И она понимала почему. Когда он женится на ней, это станет шагом в будущее — в будущее, где не будет так много лжи.
По крайней мере той лжи, о которой ему уже известно.
