Лиллиан в абсолютном потрясении смотрела на Саймона. Потом она ощутила необыкновенный прилив радости: он любит ее. И Бог тому свидетель, она тоже любит его, несмотря на все старания с самого начала держаться от него подальше.
Но те слова, которые он сказал первыми, звенели у нее в ушах громче, чем прозвучавшее потом признание в любви.
«Ты единственная правда, которой я верю».
Вот только она вовсе не является правдой. Она ложь, как и все в его жизни ложь. А он заслуживает лучшего. В конце концов, он имеет право выбирать.
Она должна сказать ему правду о том, почему она приехала сюда. И должна сделать это сейчас.
— Пожалуйста, скажи мне что-нибудь, — немного нервно улыбнулся Саймон. — Я не каждый день вот так открываю свое сердце.
— Саймон, — Лиллиан коснулась его щеки, — то, что ты сказал, значит для меня намного больше всего остального в этом мире. Ты никогда до конца и не поймешь, как много это значит для меня. Но я должна кое-что рассказать тебе.
— Кое-что рассказать? — Саймон наклонил голову, явно сбитый с толку. — И что же?
Лиллиан набрала в грудь воздуха и заставила себя встать с кровати. Она посчитала неправильным делать такое признание, лежа рядом с ним, нашла свое платье и оделась.
— Ты одеваешься, значит, я могу предположить, что тебе нужно рассказать мне что-то не слишком приятное, — нахмурился Саймон.
— Сомневаюсь, что ты обрадуешься, — покачала головой Лиллиан. — Хотя за последние несколько дней мы поняли, что иногда узнать правду больно, но она всегда лучше, чем ложь.
Саймон встал с кровати следом за ней, натянул брюки.
— В таком случае говори.
— Как бы мне хотелось сказать, — Лиллиан вздохнула, собираясь с силами, — что мой приезд сюда действительно судьба, которая свела нас вместе, как ты сам заметил. — У нее дрожал голос, но она постаралась справиться с волнением. — Однако это не так. Я приехала сюда намеренно, с определенной целью.
Саймон молчал с абсолютно непроницаемым лицом.
— С определенной целью, — повторил он бесцветным голосом.
Лиллиан кивнула. Ей трудно было сейчас подбирать слова, но она заставила себя продолжать:
— Понимаешь, еще до приезда сюда я… я уже знала, что твой отец был лжецом и развратником, несмотря на репутацию благородного человека.
Саймон во все глаза смотрел на нее, на лице застыло выражение шока, ему начинало казаться, что Лиллиан предала его. Он сделал несколько вдохов, чтобы успокоиться.
— И как ты это узнала? — хрипло спросил он, раздувая ноздри.
— Ты помнишь, я рассказывала тебе о моей матери? — Лиллиан закрыла глаза. — Что она была склонна к приступам меланхолии, но что к смерти ее подтолкнул другой человек.
— Помню, — кивнул Саймон. — Ты не делилась подробностями, а я тогда не хотел выпытывать до тех пор, пока ты не станешь больше доверять мне.
Лиллиан заметила, что он подчеркнул слово «доверять», и всхлипнула.
— Так вот, человек, который подтолкнул ее к этому, был… это был твой отец.
Саймон резко отвернулся и подошел к окну.
— Что он сделал? — спросил он после молчания, которое, казалось, тянулось целую вечность.
— Когда умирал мой отец шесть месяцев назад, он признался моему брату, что герцог Биллингем, твой отец… он… он пытался соблазнить нашу мать. Когда она отказалась принимать его знаки внимания, он… — Лиллиан заставила себя сказать это, — он изнасиловал ее. Не выдержав груза вины и позора, она свела счеты с жизнью.
Сдавленный возглас сорвался с губ Саймона, и он повернулся к Лиллиан.
— Он изнасиловал ее?
— Умирая, отец умолял брата отомстить за нее. В то время твой отец был еще жив. Я ждала, что мой брат, Джек, сделает то, о чем его просили, но он оказался слишком похож на нашего отца. Вместо того чтобы приехать сюда и встретиться с человеком, который толкнул мать на самоубийство, Джек стал пить, решив, что лучше одурманивать себя алкоголем, чем жить с такой болью.
— Точно так же поступил твой отец, когда узнал правду о матери, — сказал Саймон. — Он был слишком ослаблен пьянством, чтобы самому встретиться с моим отцом.
— Когда я поняла, что Джек не станет выполнять волю отца, оставалось только мне самой разработать план мести. Должна признать, что сама идея и мысли о том, что случилось с матерью, полностью овладели моим сознанием. — Лиллиан зажмурилась, борясь с подступившими слезами. Она не заплачет. Не сейчас. — Когда Габби была приглашена на этот прием к тебе в имение, мы сговорились, что я присоединюсь к ней в качестве гостьи.
— И что ты собиралась сделать, приехав сюда? Чего ты хотела добиться? Герцог мертв, его уже несколько месяцев нет на этой земле.
— Когда твой отец умер, — Лиллиан вздрогнула, — весь мир стал говорить о нем так, как будто он был святым, а о моей матери продолжали бродить грязные сплетни. Это приводило меня в еще большую ярость. Поэтому я приехала сюда, чтобы найти доказательства того, каким он был на самом деле. Я надеялась, что у меня будет возможность обыскать дом и найти что-нибудь, что можно будет предъявить обществу. Я хотела, чтобы люди ненавидели его, шептались о нем, как о моей матери. Я хотела уничтожить его образ честного человека.
Саймон очень долго пристально смотрел на нее. Она даже засомневалась, слышал ли он ее слова. Но вот он сделал несколько шагов и оказался совсем рядом.
— Ты приехала сюда в поисках его секретов?
— Да, Саймон, — прошептала она, видя, как вспыхнули его глаза.
Он расценивал ее действия как предательство. Она знала, что это случится, но когда увидела его взгляд, ей словно нож в сердце воткнули.
— Ну что ж, моя дорогая, — покачал головой Саймон. — Похоже, ты нашла все, что искала, и даже больше.
Саймон, содрогаясь от ужаса, отошел от Лиллиан. Ужас, что его отец совершил такой чудовищный акт по отношению к ее матери. Ужас, что Лиллиан притворялась, что любит его, а сама вынашивала планы против него и его семьи.
Теперь она знала все их секреты. Если она решит, она может уничтожить его, брата, разрушить все, что дорого ему.
— Саймон… — прозвучал за спиной ее голос, и Саймон услышал в нем слезы, даже не поворачиваясь к ней.
Она не двигалась, только протянула руки, словно умоляла его.
— Я хочу объяснить.
— Ты уже объяснила, — резко сказал Саймон. — Что тут еще сказать? Похоже, между нами ничего настоящего не было, какая-то подделка, которая помогла тебе отыскать то, ради чего ты приехала сюда.
— Начиналось все именно так, да, — призналась Лиллиан. — Но почти сразу я усомнилась в правильности своих намерений. Когда я встретила тебя, когда поняла, что ты за человек, я засомневалась, смогу ли причинить тебе вред. То, что произошло между нами, — настоящее, как и то, что я изо всех сил старалась противостоять этому, чтобы глубоко в душе не пришлось переживать свою вину.
Саймон фыркнул в ответ на ее слова, но она успела схватить его за руку, пока он не ушел.
— У меня ничего не вышло. В итоге я уже не могла отрицать мои чувства к тебе. И когда я увидела, какие страдания тебе причинили поступки отца, когда узнала, что твоя боль так же глубока, как и моя собственная, я поняла, что никогда не смогу причинить тебе вред. Даже если для этого потребуется отпустить мою боль.
— И когда к тебе пришло понимание этого? — Саймон выдернул свою руку. — Сегодня днем? Вечером? В это мгновение? Это оно подсказало тебе сделать подобное признание?
