озлобленная продразверсткой и поверившая кулацко-эсеровской агитации.
Части же Красной Армии на Урале в это время были еще очень слабы: плохо обучены, слабо вооружены, а главное плохо организованы. Они в большинстве своем состояли из добровольческих рабочих дружин и партизанских отрядов, возникших из деревенской бедноты и батраков. По своей структуре и численности они были очень разнородны.
Первые боевые неудачи на екатеринбург-челябинском направлении (между Кыштымом и Аргаяшем), гибель комиссара златоуст-челябинского направления Малышева, поражение руководимых им отрядов под Златоустом и поспешный отход их на Нижний Уфалей — все это заставило наше командование в срочном порядке приступить к слиянию раздробленных сил в более крупные и стройные части и по возможности однотипные (полки, бригады, дивизии).
В середине июля в Нижний Уфалей прибыл уполномоченный штаба Северо-Урало-Сибирского фронта Васько Богдан с заданием сформировать из всех отрядов, которые собрались в Нижнем Уфалее, полк.
Вскоре после своего прибытия Богдан назначил смотр войскам. По его приказу они выстроились на площади, недалеко от заводской ограды.
Узнав, что на площади строятся отряды, многие жители поспешили туда же, и скоро вся площадь была окружена любопытными. Особенно много было ребятишек, без которых, как известно, не обходится ни одно значительное событие.
На правом фланге построился местный Уфалейский отряд, левее стоял Белорецкий рабочий отряд, затем отряд уфимских башкир, за ним — Рождественский пехотный отряд с конной группой и другие отряды; замыкала левый фланг наша семерка, вернувшаяся с Красного Камня.
Выстроенные войска имели вид весьма пестрый. Серые шинели и зеленые гимнастерки фронтовиков перемежались с черными пиджаками рабочих и домоткаными зипунами крестьян. Военные фуражки, крестьянские картузы, башкирские рахчинки и даже турецкие красные фески виднелись на головах бойцов. Сапоги, ботинки с обмотками, башкирские сарыки, попадались и лапти. Таково было обмундирование выстроенных на площади войск.
Основное вооружение отрядов состояло из винтовок разных образцов, начиная от русской трехлинейной винтовки, кончая «Гра», «Ватерли» и берданкой. Гордостью крупных отрядов был станковый пулемет «Максим», но он являлся редкостью; роскошью считался также ручной пулемет «Льюис».
Рядом со спокойным, видавшим виды фронтовиком, которого ничем не удивишь и который знает «почем фунт лиха», можно было увидеть безусого, восторженного юнца, с гордостью державшего в руках отцовский дробовик.
Обращал на себя внимание четкостью строя башкирский отряд.
Много было здесь и необстрелянных рабочих, которые не только не знали военного строя, но и винтовку держали как-то неумело в своих черных от въевшегося металла руках.
Когда отряды были построены, на площади в сопровождении своего помощника и адъютанта появился Васько Богдан. Это был человек огромного роста, с пышной черной шевелюрой, какие носили тогда художники и анархисты. Он смотрел на людей, как с колокольни, возвышаясь над всеми на целую голову.
Васько Богдан требовал, чтобы командир рапортовал четко и громко, и тут же резкой репликой, ничего и никого не стесняясь, он давал краткую, но выразительную характеристику рапортовавшему командиру: «Молодец!» или, скривив кислую мину, шипя произносил: «Шляпа!». Оценка эта зависела от того, какое впечатление на него произвел командир своей выправкой и рапортом.
Тютнярцы были представлены на смотру тремя группами: пешим отрядом под командованием Спиридона Ходова, конным под командованием Ивана Тряпицина и прибывшей с Красного Камня семеркой. Все эти группы выделились в свое время из Рождественского партизанского отряда.
Когда Васько Богдан подошел к отряду Ходова, последние вытянулся в струнку и громко отрапортовал:
— Пехотный Рождественский отряд красных партизан. Командир отряда бывший унтер-офицер Ходов.
— Молодец! — сказал Васько, любуясь его стройной фигурой, туго затянутой в ремни.
Ходов любил щегольнуть внешностью: несмотря на жару, он был одет в черную кожаную куртку, на нем висел маузер в деревянной кобуре, карабин, шашка, бинокль, офицерская фляга и еще что-то. Одним словом, он был увешан, как шаман. За эту любовь увешивать себя разным оружием и побрякушками бойцы прозвали его «иконостасом».
Ходов стоял перед Богданом как изваяние, не дрогнув ни одним мускулом, и «ел глазами» начальство.
— Явишься ко мне в штаб после смотра, — сказал Васько Богдан, обращаясь к Ходову.
— Слушаюсь! — подчеркнуто громко ответил Ходов, взяв лихо под козырек и звякнув шпорами.
— Тянется, — сказал Ершов, наблюдавший за Ходовым, и добавил: — Метит на полк.
Василий Ершов, лихой разведчик, не терпел показной храбрости и вообще фальши и никогда не задерживался с высказыванием резких, но справедливых суждений.
А Васько Богдан был уже у другого отряда.
Обходя фронт отрядов, Васько старался произвести впечатление на людей своим импозантным видом и огромным ростом. Видно было, что он немного рисовался.
Наконец он подошел к нашей семерке.
На головах у некоторых наших ребят были одеты красные фески, которые они незадолго до этого купили в нижнеуфалейском магазине, чтобы пооригинальничать.
Любитель военной выправки и щегольства, Васько Богдан, посмотрев на наших «турок», недовольно сказал:
— А это еще что за пираты?
Вначале я хотел было обидеться, а потом не долго думая в тон ему ответил:
— Отряд «Красная шапочка».
— Это что, герои Красного Камня? — быстро спросил он и, получив утвердительный ответ, заметил:
— Слыхал о вашей отваге. Молодцы!
И наши «турки», готовые минуту назад провалиться сквозь землю, гордо подняли головы.
В Нижнем Уфалее, еще до нашего прихода туда, ходили целые легенды о разгроме карательного отряда белых у Красного Камня. Поэтому, когда наша семерка появилась в Уфалее, нас встретили как героев. Бойцы других отрядов и жители Уфалея расспрашивали наших ребят, как это они сумели разогнать такой большой отряд карателей, в котором, говорят, было не меньше ста человек. Наши «герои» с большим удовольствием рассказывали о своих боевых делах и, польщенные вниманием и восхищением охающих слушателей, не прочь были кое-что и присочинить.
Смотром нашей семерки и кончился обход отрядов. После короткого митинга, на котором было объявлено о формировании 1-го Горного Советского полка, отряды с песнями разошлись по квартирам.
ФОРМИРОВАНИЕ ПОЛКА
На следующий день был объявлен приказ уполномоченного Северо-Урало-Сибирского фронта за подписью Васько Богдана. В приказе говорилось, что из всех собравшихся в Нижнем Уфалее отрядов формируется 1-й Горный Советский полк.
Почему «горный», нам не объяснили, но, надо полагать, потому, что отряды, из которых формировался полк, были созданы из жителей горного Урала.
В этом же приказе было объявлено, что командиром полка назначается Спиридон Ходов (как и предсказывал накануне Василий Ершов). Показная сторона Ходова, видимо, произвела на уполномоченного должное впечатление.
Ходов как метеор носился от штаба формируемого полка до штаба уполномоченного, утрясая и согласовывая назначение остального командного состава полка.
