— И разрушить иллюзию Папи о безопасности Парижа? Они тогда никогда нас снова не выпустят на улицу.
Глава 4
Когда на следующее утро, я вышла на улицу в успакающей своей безопасностью дневной свет, события прошлой ночи казались нереальными.
Там не было ничего того, что мы видели в новостях.
Но мы с Джорджией не могли взять и просто так выкинуть это из головы.
Мы обсуждали это много раз, хотя так и не поняли того, что там произошло.
Мы строили свои предположения, начиная от прозаических вещей, таких, как ролевые игры фанатов фэнтези, и заканчивая более драматургическими (вызывавшими смех) сценариями о девицах и рыцарях из прошлого.
Хотя я продолжила своё чтение в кафе Сент-Луиса, я больше не видела ту мистическую компанию великолепных парней.
После двух недель в том кафе, я уже знала всех официантов в лицо так же хорошо, как и владельцев, и многих постоянных посетителей: маленькие старушки с их йоркширскими терьерами, размером с кружку, которых они всегда носили в сумочках и кормили со своих тарелок.
Бизнесмена в дорогом костюме, который мог бесконечно долго разговаривать по телефону, и взгляд каждой симпатичной девушки, сопровождающей его.
Влюбленные парочки всех возрастов, тайно держащихся за руки под столами.
В один субботний полдень я втиснулась за свой столик на террасе, в дальнем левом углу, и принялась за чтение 'Убить пересмешника'.
Хотя я перечитывала ее в третий раз, некоторые отрывки все еще вызывали во мне слезы.
Как тот, что я читаю сейчас.
Я воспользовалась своим излюбленным способом — 'вдавливанием-ногтя-в-ладонь', который обычно помогал мне сдержать свои слезы на публике, если вдавить достаточно сильно, до боли.
К сожалению, сегодня это не сработало.
Я могла бы сказать, что мои глаза становились красными и стеклянными.
То, что нужно, подумала я — расплакаться на глазах у постоянных посетителей в моём постоянном кафе, осматриваясь, чтобы понять, не обратил ли кто на меня внимания.
И он был здесь.
Сидя через несколько столиков, наблюдая за мной так же напряженно, как и в первый раз.
Это был парень с темными волосами.
Такое ощущение, что та сцена с прыжками в реку, чтобы спасити чью-то жизнь, была ничем иным как ирреальным сном.
Он был здесь, средь бела дня, попивая кофе с одним из своих приятелей.
Почему? Я почти сказала это вслух.
Почему я должна демонстрировать свои страдания из-за прочитанного в книги, пока парень слишком симпатичный, чтобы быть истинным французом, уставился на меня на расстоянии десяти футов? Я схватила свою закрытую книгу и положила немного денег на стол.
Но как только я направилась к выходу, пожилые женщины за столом рядом со мной встали и начали возиться со своим ворохом сумок с покупками.
Я в нетерпении заёрзала, пока одна из них не обернулась.
— Прости, дорогая, ещё минутку.
Просто обойди нас.
И она меня практически толкнула в сторону, где сидели парни.
Я едва сделала шаг от их столика, как позади себя услышала низкий голос.
— Ты ничего не забыла? — спросил кто-то по-фрацузски.
Я повернулась и увидела парня, стоящего в нескольких дюймах от меня.
Он был даже более красивым, чем казался издалека, хотя его внешность источала всё такое же холодное безразличие, которую я заметила, когда первый раз его увидела.
Я не обратила внимание, на внезапный толчок в груди.
— Твоя сумка, — сказал он, протягивая мне мою сумку с книгой, которая балансировала на ремне и двух его пальцах.
— Хм, — сказала я, отпрянув от него.
Увидев его перекошенное лицо, я взяла себя в руки.
Он думает, что я полная идиотка, которая забывает свои сумки.
— Как любезно с вашей стороны, — сухо сказала я, забирая сумку. Я попыталась сохранить хоть какую-нибудь уверенность, которая во мне еще осталась.
Он отдернул руку, заставляя меня хватать воздух.
— Что? — спросил он развеселившись.
— Почему ты сердишься на меня? Я тебя чем-то задела?
— Нет, конечно, нет, — в ожидании, я раздражено фыркнула.
— И- сказал он.
— И.
ну, если все нормально, тогда я просто заберу свою сумку, — сказала я, протягивая руку. На этот раз её ремни оказались в моей руке.
Он не отпустил.
— Как насчет обмена? — предложил он, и уголки его рта подергивались в улыбке.
Я отдам тебе сумку, если ты скажешь мне своё имя.
Я недоверчиво уставилась на него — а затем я почувствовала рывок сумки, как только он её отпустил.
Всё её содержимое вывалилось на тротуар.
Я тряхнула головой в недоумении.
— Отлично, большое спасибо!
Я изящно, насколько смогла, опустилась на колени и начала заталкивать обратно в сумку мою помаду, тушь для ресниц, кошелек, телефон и как оказалось миллион ручек и клочки бумаги.
Я оглянулась и увидела, что он осматривает мою книгу.
— Убить пересмешника.
На английском! — прокоментировал он с ноткой удивления.
А затем с легким акцентом, но на прекрасном английском он сказал:
— Отличная книга — даже если ты видела фильм.
Кейт?
Я открыла рот.
— Но.
откуда ты знаешь моё имя? — Удалось мне произнести.
Он показал другую руку, в которой было моё водительское удостоверение, с убийственной фотографией.
Моё унижение было таким, что я не могла смотреть ему в глаза, хотя я чувствовала, как его пристальный взгляд обжигает меня.
— Слушай, — сказал он наклоняясь ближе.
— Мне и вправду жаль.
Я не хотел, чтобы ты уронила свою сумку.
— Винсент прекрати бравировать своим безупречным знанием языка и помоги девушке собрать всё что осталось, — сказали на французском.
