— Так как же ты… умер? Я хочу сказать, в первый раз, — спросила я.
Винсент откашлялся.
— А можно мне рассказать свою историю немного позже? — неловко спросил он. — Я не хочу окончательно ошарашить тебя, сообщив, кем я был прежде, я бы предпочел получить шанс сначала показать, кем я стал теперь.
Он осторожно, растерянно улыбнулся.
— Значит ли это, что и мне не следовало бы рассказывать тебе о своем прошлом? — неуклюже ответила я.
— Ох, нет! — простонал Винсент. — Тем более что я только-только начал понимать тебя. — Он сделал паузу. — Пожалуйста, просто пока не спрашивай… Любые другие вопросы, только не этот.
— Ладно, тогда как насчет… почему у твоей кровати стоит моя фотография?
— У тебя это мурашки вызвало? — со смехом спросил Винсент.
— Ну, вроде того, — призналась я. — Хотя я заметила ее через секунду после того, как обнаружила тебя в постели мертвым, так что мурашки уже поползли.
— Да, насчет твоей фотографии мы с Шарлоттой поспорили, — сказал Винсент. — А на стене снимки ты заметила?
— Да. И в комнате Шарлотты тоже. Она сказала, что это люди, которых она спасла.
Винсент кивнул:
— Да, это наши «спасенные». И после того как была спасена ты, мы оба заявили права на твой снимок.
— Как это? — не поняла я.
— Ну, ты ведь знаешь, что в тот день в кафе ты чуть не вошла в историю Парижа?
Я кивнула.
— Шарлотта позвала тебя, и ты именно поэтому вовремя ушла с того места, куда упал камень. Но Шарлотте сказал об этом я.
— Ты тоже был там? — удивилась я, застыв на месте и вытаращив глаза на Винсента.
— Да… духовно. Не телесно, — ответил Винсент, увлекая меня дальше.
— Духовно? Как это? Мне казалось, ты говорил, что вы не призраки.
Винсент коснулся моей руки, и я сразу почувствовала себя так, словно приняла хорошую дозу транквилизатора.
— Прекрати ты эти «успокоительные прикосновения»! Просто объясни. Я вполне с этим справлюсь.
Винсент оставил руку на месте, но теплый поток иссяк. Винсент виновато улыбнулся, как будто его поймали со шпаргалкой на экзамене.
Я, не хвастаясь, почувствовала, что действительно совсем неплохо управляюсь с ситуацией. Ведь, кроме того, что я узнала о бессмертии юноши, который мне нравился, я еще и на ходу познакомилась с тем, как действуют сверхъестественные силы… И я даже не испугалась. Не слишком испугалась. Ну ладно, если не считать того момента, когда я видела гибель Юла. И увидела снимки в некрологах. И наткнулась на «мертвого» Винсента в кровати. «Конечно, вполне понятно, что такое может вывести из себя», — решила я.
Винсент что-то говорил, так что я постаралась сосредоточиться.
— Вернусь к нематериальному. Мы с Шарлоттой и Шарлем обычно держимся вместе… это наш способ действия как ревенантов. Мы ходим втроем, когда… «гуляем». Так мы называем наше… э-э… патрулирование. И если что-то случается…
— Как тогда с Юлом в метро?
— Именно. Тогда остальные дают знать Жан-Батисту, который заботится о том, чтобы мы получили тело.
— И как он это делает? У него что, какие-то связи в городском морге?
Я сказала это шутя, но Винсент улыбнулся и кивнул:
— И в полиции, и в других местах тоже.
— Полезно, — кивнула я, стараясь не показать удивления.
— Очень, — согласился Винсент. — Они, наверное, думают, что Жан-Батист то ли нечто вроде гангстера, то ли некрофил, но те деньги, которые он платит за услуги, заставляют людей забыть о вопросах.
Я притихла, думая о том, каким сложным должно быть все это дело с неумиранием и спасением. А тут еще я появилась, нарушила тщательно отработанный порядок. Нечего и удивляться, что Жан-Батист не стал меня включать в список самых желанных гостей.
— Шарлотта ведь тебе объясняла, что, хотя наши тела в период бездействия мертвы, наши умы продолжают действовать? — Я кивнула. — Она немножко все упростила. На самом деле в первый из трех дней бездействия мертвы и тела, и умы. Все отключается, как будто мы — самые обыкновенные трупы. Но на второй день мы переходим в другое состояние — состояние только мертвого тела. И если мы были ранены в период после предыдущего бездействия, тела начинают сами собой исцеляться. А умы пробуждаются. И еще двое суток наше сознание как бы… отделено от тела. Мы можем путешествовать. Мы можем общаться друг с другом.
Я не могла в это поверить. Я слышала все новые «законы ревенантов». «Ну, страннее уже и быть не может», — подумала я.
— Вы можете путешествовать без тел? Теперь мне понятно, почему Шарль сказал, что вы — призраки.
Винсент улыбнулся:
— Когда наше сознание покидает тело, мы называем это состояние парением.
— «Парение» в смысле «полет»?
— Да, именно. И пока мы парим, у нас работает некое особое шестое чувство. Это нельзя назвать предвидением в чистом виде, но мы можем почувствовать, когда что-то должно произойти, и тогда другие спешат спасти кого-то. Это как бы взгляд в будущее, но только относительно того, что происходит неподалеку от нас, и за минуту-другую до события…
«Ну и ну… еще страннее!»
Винсент, похоже, ощутил, как я слегка замедлила шаг, и совершенно правильно предположил, что для меня это уж слишком. Он подтолкнул меня к каменной скамье, стоявшей на набережной, и мы сели; Винсент давал мне время для того, чтобы я хоть как-то осмыслила его фантастический рассказ. Перед нами качались в воде отражения зданий, стоявших вдоль реки.
— Я понимаю, Кэти, что все это звучит невероятно. Но это один из даров, которым мы обладаем как ревенанты. Одна из наших «сверхъестественных» способностей, как ты это называешь. Ты же видела нас с Юлом в метро. Но на самом деле нас там было трое. Эмброуз был рядом как парящий, и он дал нам знать как раз перед тем, как тот человек прыгнул вниз. Юл сказал, что возьмет это на себя, а я должен был не дать тебе увидеть его. — Винсент улыбнулся, явно сконфуженный. — И именно из-за Эмброуза мы столкнулись с тобой в музее Пикассо. Он увидел тебя снаружи и предложил нам с Юлом зайти в музей, чтобы «дать урок кубизма».
— Да откуда Эмброуз вообще мог знать, кто я такая? — недоверчиво спросила я.
— Заставить меня встретиться с тобой — это вполне в духе Эмброуза, он любит вот так пошутить. Я говорил о тебе с другими, еще до того, как мы спасли тебя в том кафе.
Винсент подобрал с земли сухой лист и принялся растирать его между пальцами.
— Говорил? — От изумления я просто задохнулась. — И что именно ты говорил?
— Ну… может, тебе и не захочется этого знать? — застенчиво улыбнулся Винсент. — Я в конце концов не могу выдать все свои тайны за один прием. Позволь мне хотя бы сохранить свое достоинство!
Я вытаращила глаза и стала просто ждать, что последует за этим. Но втайне я была взволнована этим открытием.
— В любом случае в тот день, когда тебя едва не убило камнем, я был в состоянии парящего, рядом с Шарлоттой и Шарлем, и я увидел, что кусок каменной резьбы вот-вот отвалится… увидел буквально за минуту до того, как это случилось. И сказал Шарлотте, что она должна заставить тебя отойти от того места,
