— Привет. Я — Винсент.
Я почувствовала, как прищуриваются мои глаза, как будто я взвешивала его искренность. Потом схватила его руку и встряхнула несколько резче, чем намеревалась.
— Я — Кэти.
— Рад познакомиться с тобой, Кэти, — смущенно произнес Винсент. Последовало молчание, секунды на четыре, в течение которых я продолжала пристально смотреть на него. — Ладно. Ты часто здесь бываешь? — неуверенно пробормотал он.
Я не выдержала и расхохоталась. Он улыбнулся с явным облегчением.
— Ну, вообще-то да. То есть я вообще не прочь поболтаться по музеям, дело не только в Пикассо.
— Поболтаться?
Винсент так хорошо говорил по-английски, что легко было забыть — это не его родной язык.
— Я хотела сказать — я люблю музеи. Очень, — пояснила я.
— А, хорошо. Понял. Ты любишь музеи вообще, но не Пикассо в особенности. Значит… ты приходишь сюда тогда, когда тебе хочется помедитировать?
Я улыбнулась, мысленно ставя ему отличную оценку за старания.
— А куда ушел твой друг? — спросила я.
— Сбежал. Юл не очень любит знакомиться с новыми людьми.
— Прелестно.
— Так ты англичанка? Или американка? — спросил Винсент, меняя тему.
— Американка.
— А та девушка, с которой я тебя видел, она…
— Сестра, — медленно протянула я. — Ты что, шпионил за мной?
— Две такие привлекательные девушки появились вдруг откуда-то… как ты думаешь, мог я это не заметить?
Волна радостного удовольствия прокатилась по моему телу от этих слов. Значит, он счел меня привлекательной. Но и Джорджию тоже, напомнила я себе. Волна растаяла.
— Слушай, в кафе при музее есть автомат, который варит эспрессо. Может, выпьем кофе, и ты мне расскажешь, что еще тебя интересует в музеях?
Он осторожно коснулся моей руки. Волна тут же снова оживилась.
Мы уселись за крошечный столик перед исходящим паром кофейным автоматом.
— Ну, поскольку я уже открыла абсолютно постороннему человеку, как меня зовут и из какой я страны, что еще он захочет узнать? — спросила я, размешивая пену в своей чашке.
— Ох, даже не знаю… размер обуви, любимый фильм, каким видом спорта занимаешься, чем тебя можно смутить… Можешь меня стукнуть, если я слишком любопытен.
Я засмеялась:
— Ну… Размер обуви — десятый, любимый фильм — «Завтрак у Тиффани», спортом не занималась и не занимаюсь, никаким и никогда, а смутить меня… ну, если все перечислять, до закрытия музея не успею.
— Вот как? И это все, чего я добился? — поддразнил он меня.
Я почувствовала, как все мои защитные механизмы ломаются от его неожиданного обаяния, от того, что он выглядел совершенно безобидным. И, поощряемая Винсентом, я рассказала ему о своей прежней жизни в Бруклине, с Джорджией и родителями. О наших каникулах в Париже, о моих друзьях, оставшихся дома, с которыми я теперь уже перестала поддерживать отношения. О моей безграничной любви к искусству и об отчаянии, охватившем меня, когда я поняла, что у меня абсолютно нет творческих способностей.
Винсент осторожно подталкивал меня дальше, и я выплеснула ему все: о любимых рок-группах, еде, фильмах, книгах, вообще обо всем на свете. И в отличие от большинства ребят моего возраста, с которыми я была знакома прежде, он, казалось, искренне интересовался каждой мелочью.
Вот только я не сказала ему о том, что мои родители погибли. Я упоминала о них в настоящем времени и сказала, что мы с сестрой перебрались к бабушке с дедушкой для того, чтобы учиться во Франции. Это не было полной ложью. Я просто хотела выглядеть как все другие девушки, обычные, которые не провели последние семь месяцев своей жизни, замкнувшись в своем горе.
Его стремительные вопросы не давали мне возможности самой о чем-нибудь спросить. Поэтому, когда мы, наконец, вышли из музея, я упрекнула его за это.
— Ладно, я перед тобой полностью раскрылась… ты знаешь обо мне даже слишком много, а вот я о тебе не знаю ничего.
— Ага, это как раз часть моего гнусного плана. — Винсент улыбнулся, а музейный сторож запер за нами дверь. — Как бы еще я мог рассчитывать на новую встречу, если бы выложил тебе все сразу, при первом же разговоре?
— Но мы не в первый раз разговариваем, — поправила его я, пытаясь не обращать внимания на то, что он, похоже, хочет назначить мне свидание.
— Верно, только в первый раз мне не удалось нечаянно тебя обидеть, — уточнил Винсент.
Мы прошли через садик при музее, в сторону сверкающих бассейнов, в которых с визгом плескались дети, радуясь тому, что в шесть часов вечера было еще достаточно жарко и солнечно.
Винсент шел, слегка ссутулившись, засунув руки в карманы. И я в первый раз почувствовала в нем легкий признак ранимости. Я тут же решила этим воспользоваться.
— Я даже не знаю, сколько тебе лет.
— Девятнадцать, — ответил он.
— А чем ты занимаешься?
— Учусь. Я студент.
— Правда? А твой друг говорил что-то насчет твоей службы в полиции. — Я не смогла удержаться и подпустила в голос сарказма.
— Что? — изумился Винсент, резко останавливаясь.
— Мы с сестрой видели, как ты спас ту девушку.
Винсент непонимающе уставился на меня.
— Ту девушку, которая прыгнула с моста Каросел во время схватки тех банд. Твой друг заставил нас уйти и сказал, что там проходит полицейская операция.
— Вот как? Он так сказал? — пробормотал Винсент, и на его лице появилось то самое жесткое выражение, которое было в тот раз, когда я впервые его увидела.
Он снова засунул руки в карманы и зашагал дальше. Мы уже подходили к станции метро. Я замедлила шаг, чтобы выиграть немного времени.
— Так ваша компания, что, агенты под прикрытием?
Я сама ни на секунду в такое не поверила, но постаралась произнести свое предположение как можно более искренне. Внезапная смена настроения Винсента заинтриговала меня:
— Что-то вроде того.
— Вроде группы спецназа?
Он не ответил.
— Но это ведь был по-настоящему храбрый поступок, кстати говоря, — настойчиво продолжила я. — То, как ты нырнул в реку. Но что та девушка делала под мостом, там, где дрались банды? — спросила я, пытаясь добраться до сути.
— Ну… пожалуй, я не могу об этом говорить, — сказал Винсент, внимательно рассматривая асфальт у себя под ногами.
— А, ну да. Конечно, — беспечно бросила я. — Просто ты выглядишь слишком молодо для полицейского.
Я не смогла удержать веселую улыбку.
— Я же тебе сказал… я студент, — возразил он, неуверенно усмехаясь в ответ.
Он, конечно, видел, что я ему не поверила.
— Да. Хорошо. Я ничего не видела. Я ничего не слышала, — театрально произнесла я.
Винсент рассмеялся, к нему вернулось хорошее настроение.
