— Ну, тогда… Кэти, что ты собираешься делать в эти выходные?
— Ну… пока у меня нет особых планов, — призналась я, проклиная свои щеки за то, что они начали краснеть.
— А хочешь как-то развлечься? — спросил он с такой обаятельной улыбкой, что мое сердце забыло, что нужно биться.
Я кивнула, не в силах произнести ни слова.
Приняв мое молчание за готовность отказаться, Винсент быстро добавил:
— Знаешь, это ведь будет не то чтобы официальное свидание или что-то в этом роде. Мы можем просто побродить… можем… ну, погулять. Пройтись по Маре.
Я снова кивнула и, наконец, сумела выговорить:
— Это было бы здорово.
— Хорошо, тогда как насчет субботы? Днем. При всем честном народе. Абсолютно безопасно даже в компании парня, которого ты едва знаешь.
Он развел руки в стороны, как бы показывая, что ничего не прячет.
Я засмеялась:
— Не беспокойся. Даже если ты действительно из спецназа, я тебя не боюсь.
Но как только эти слова сорвались с моего языка, я вдруг осознала, что мне на самом деле было страшно. Ну, совсем немножко. Я снова попыталась понять, почему Винсент так действует на меня. Может быть, смерть родителей отчасти лишила меня чувства самосохранения, и я почти не ощущала грозящей мне опасности… А может быть, меня захватила та смутная аура непроницаемой отчужденности, которую он источал? Может быть, я воспринимала Винсента просто как вызов? Впрочем, каковы бы ни были причины, они действовали. Мне по-настоящему нравился этот юноша. И я хотела снова его увидеть. Хоть днем, хоть ночью, мне было все равно. Я приду.
Он вскинул одну бровь и хихикнул:
— Да не бойся ты меня. Как это… забавно.
Я тут же захохотала.
Кивнув в сторону бульвара, Винсент сказал:
— Юл, наверное, ждет меня там. Увидимся в субботу, да? Встретимся у метро дю Бак, ладно? В три.
— Суббота, в три, — подтвердила я, и Винсент повернулся и ушел.
Думаю, не будет слишком большим преувеличением, если я скажу, что на обратном пути мои ноги почти не касались земли.
7
Винсент ждал меня перед входом в метро. Мое сердце застряло где-то в горле, когда я попыталась понять (не в первый раз), что этот слишком-удивительный-чтобы-быть-настоящим парень мог найти в такой простенькой, старой… ладно, может, в целом хорошенькой, но явно несравнимой с ним по красоте… мне. Но все мои попытки выстроить внутреннюю защиту рухнули в тот момент, когда я увидела, как осветилось лицо Винсента при моем появлении.
— Ты пришла, — сказал он, наклоняясь ко мне, чтобы приветствовать посредством
— Ну, так куда мы пойдем?
Для начала мы просто спустились в метро.
— Ты бывала в Сен-Поле?
Я покачала головой:
— Что-то не припоминаю.
— Великолепно, — сказал Винсент, явно довольный собой, но не пускаясь в объяснения.
Мы почти не говорили в поезде метро, но нас это не смущало. Не знаю, в чем тут дело, может быть, такова культурная традиция или сами поезда взывают к тишине, но, как только люди шагают с платформы в вагон, они тут же замолкают.
Мы с Винсентом стояли лицом друг к другу, держась за вертикальный стальной поручень, и рассматривали других пассажиров, а те в свою очередь рассматривали нас. Я упоминала о том, что рассматривание людей — любимое национальное развлечение во Франции?
Когда мы миновали какой-то поворот и поезд наклонился, Винсент схватил меня за плечо, чтобы поддержать.
— Мы еще и до места не добрались, а ты уже начал действовать? — со смехом спросила я.
— Конечно нет. Я джентльмен до мозга костей, — негромко возразил Винсент. — Я готов в любой момент бросить в грязь свой фрак, чтобы ты могла перейти лужу.
— Но я же не прекрасная дама, которой грозит опасность! — усмехнулась я как раз в тот момент, когда поезд остановился.
— Вот как? Ну, это неплохо, — признал Винсент, демонстративно испуская вздох облегчения. — В таком случае как насчет того, чтобы открыть дверь вместо меня?
Я хихикнула, дергая рукоятку, открывавшую дверь, и шагая на платформу.
Мы вышли со станции «Сен-Пол» прямо к массивной церкви Святого Павла, выстроенной в классическом стиле.
— А я здесь бывала в детстве, — сказала я Винсенту, всматриваясь в изукрашенный фасад. — Да! Когда я приезжала на летние каникулы к бабушке с дедушкой, я частенько играла с одной девочкой, которая жила вон там. — Я показала на здание неподалеку. — Ее папа говорил нам, что на этой улице в Средние века устраивались турниры. Мы с Сандриной иной раз усаживались на ступени этой церкви и делали вид, что мы смотрим средневековое состязание. — Я прикрыла глаза, возвращаясь в прошлое, на десять лет назад, оживляя в памяти звуки и краски наших воображаемых турниров. — Знаешь, я всегда думала, что если бы вдруг здесь могли материализоваться все призраки Парижа за многие-многие века, ты мог бы оказаться окруженным совершенно потрясающими людьми…
Я умолкла на полуслове, внезапно смутившись из-за того, что говорю с едва знакомым парнем об одной из своих любимых фантазий.
Винсент улыбнулся:
— Если бы я участвовал в турнире, ты оказала бы мне честь, даровав шарф, чтобы повязать на руку, прекрасная леди?
Я сделала вид, что ищу нечто в своей сумке.
— Не могу найти свою кружевную косынку. Как насчет салфетки «Клинекс»?
Винсент, расхохотавшись, обхватил меня за плечи и крепко их сжал.
— Ты просто изумительна, — заявил он.
— Это определенно шаг вперед после «забавной», — напомнила ему я, и мои щеки порозовели от удовольствия, хотя мне совсем того не хотелось.
Мы пошли по боковой дороге в сторону реки. На полпути Винсент вдруг шагнул в сторону и вошел в огромную деревянную дверь четырехэтажного здания, втащив меня за собой.
Подобно многим парижским жилым домам, этот дом имел внутренний двор, скрытый от улицы. Большинство таких внутренних двориков было едва больше солидной кровати по размерам, в них с трудом помещались контейнеры для мусора, и ничего больше. Но имелись и большие, в некоторых даже росли деревья и стояли скамьи, создавая тихое прибежище для жителей дома, где они могли укрыться от шумных улиц.
А этот двор был просто огромным, в нем разместились крошечные магазинчики и даже уличное кафе, и все это было разбросано между квартирами первого этажа; ничего подобного я никогда прежде не видела.
