когда... - Слова получались всё какие-то корявые.
- А! - сообразил дед. - Здесь повинно только женское сердце. Могу тебя успокоить: в гороскопах она смыслит, как ты выразился, 'на уровне ученика первого класса'. Нахваталась от меня верхушек. Так что составить твою карту она бы не смогла, даже если бы и захотела. Всё это хорошо, - вздохнул дед, - но вот совместимость ваших гороскопов вызывает у меня большие опасения. Этим и продиктована моя просьба к тебе. Прежде, чем идти на конфликт, десять раз подумай: 'А стоит ли?' И сразу вспомни меня. И моё условие... Ну так как? Приемлемо ли оно?
Я протянул ему руку и, когда его сухонькая ладошка оказалась в моей, с чувством произнёс:
- Можете на меня рассчитывать!
Дед расцвёл и, облегчённо вздохнув, откинулся на спинку.
- Другого ответа я и не ожидал. А, кстати, знаете ли вы, откуда у меня Настенька? - При этих словах он понизил голос. - Она сама не любит об этом вспоминать. Это очень длинная и печальная история. Если она вас заинтересует, её описание вы найдёте в моих дневниках. Ну, а сейчас, - он посмотрел на часы и громко позвал: - Настенька!
- Можно вопрос? - после секундного колебания решился я.
- Отчего же? - с готовностью отозвался дед. - Сколько угодно! - Он приветливо протянул руки вошедшей Насте и усадил рядом с собой, благо, кресло было обширным, а места дедок занимал всего ничего. Настя подозрительно оглядела нас, как заговорщиков, но ничего не сказала.
- Я хотел спросить, почему вы всё время поглядываете на часы, будто боитесь куда-то опоздать, или... или, может быть, ждёте кого-нибудь?
Вместо ответа дед вскочил с насиженного места и подбежал к простенку между окнами, часть которого была занавешена небольшой по размерам шторкой, будто прикрывала маленькое окошко между большими.
- Смотрите сюда, - он отдёрнул шторку и глазам моим открылась испещрённая цветными линиями какая-то схема. - Вам это знакомо?
Я тоже встал, подошёл поближе и внимательно вгляделся.
- Да, пожалуй... - кивнул я, всё же чуть сомневаясь в правильности своей догадки. - Это карта планетных транзитов?
Дед довольно улыбнулся:
- Правильно. И, насколько я знаю, у тебя такая тоже имеется?
- Ну, - смутился я. - Не совсем такая и не совсем имеется. Она закончилась в прошлом месяце, а продолжить - руки не доходят.
Естественно, по чёткости исполнения моя карта не шла ни в какое сравнение с дедовой.
- Видишь вот этот переплёт? - Дед ткнул пальцем в то место на карте, где сходились несколько линий в одну точку. - Это - так называемая конъюкция или соединение планет. Она созревала давно и на сегодня приходится её пик. Об этом дне ещё Иисус мне намекал: мол, если надумаю к этому времени отдохнуть от мирских забот, то эта дата - самая подходящая для передачи браслета достойному претенденту. Преемника, слава Богу, мы сообща нашли, - он хитро покосился на внучку. - Осталось выдержать время. А времени у нас осталось не так уж и много. Как только весь этот стеллиум начнет пересекать Небесный Меридиан, так мы с тобой и обменяемся ролями. Примешь от меня эстафету.
Теперь - о той самой второй моей просьбе. Как я уже имел честь упомянуть, стоит мне только снять браслет с руки, то сразу же начнётся молниеносный процесс старения. Одна за другой начнут отключаться жизненно важные системы организма. И, буквально за каких-то час-полтора, от меня останется лишь кучка смердящего праха.
Пока он произносил последние слова, Настя сильно изменилась в лице: на глаза навернулись слёзы, губы задрожали, она порывалась что-то сказать, но дед проговорил с нажимом:
- Так вот: я принял решение! Не перебивай меня, дослушай до конца!.. Я принял это решение, чтобы избавить вас от всех этих не совсем приятных забот. - Дед явно волновался: его сильно сбивало с делового настроя раскрасневшееся лицо внучки, для которой, видимо, всё это было большой новостью. По её щекам уже текли ручейки слёз и глаза смотрели с непередаваемой мукой. - Твой любимчик, - дед кивнул на дверь Лори, - не однажды рассказывал мне, что на их планете существует не совсем обычный способ ухода в мир иной. Там обитают такие осьминогоподобные полурастения-полуживотные, которые усыпляют жертву и она, не испытывая неприятных ощущений, медленно растворяется в окружающей среде...
- Деду-у-уля!!! - страшным голосом закричала Настя, прижав к груди крепко сжатые кулачки и тряся головой. - Что ты такое говоришь?!!
- Ну вот, - расстроился дед. - Я так и думал. Потому и не знал, как к тебе подступиться с этим разговором. - Он прижал её голову к себе и, гладя по спине ладошкой, приговаривал: - Ну, не плачь, не плачь, дурёха! Посмотри, какую замену я себе оставляю!
Она зарыдала ещё сильнее.
- Ну зачем? Зачем уходить?! - причитала она. - Не надо ничего, никакого браслета! Живи с нами! Я не хочу!
Дед слегка отстранился и с добродушной усмешкой промолвил:
- Вы на неё только посмотрите: 'Хочу', 'Не хочу'. Надо! - твёрдо сказал он. - Хватит, пожил я на этом свете. Повидал... Есть такое понятие - усталость. Душа моя устала таскать это старое тело. Свободы хочется. Говорили мы с тобой уже на эту тему.
- Когда? - едва разобрал я среди рыданий.
- Ну как 'когда'? Часто. Я уж и не упомню...
- Так ведь... - всхлипывала Настя. - Так ведь это... были... отвлечё-о-онные разговоры! - и она вновь зашлась в сотрясавших её рыданиях.
Можете представить, как себя чувствовал я? Препогано чувствовал, надо сказать. Потенциальным убийцей. Ещё не состоявшимся, но уже убийцей. Обречённым на убийство.
- Может, и впрямь не надо? - попытался я хоть как-то выправить ситуацию.
Но реакция деда оказалась неожиданно бурной и резкой.
- Что?! - возопил он. - И ты туда же?! - Он отлепил от себя рыдающую внучку, вскочил и забегал по комнате, заложив руки за спину и бросая на нас гневные взгляды. - Это что же получается? Всё зря? Вся моя работа, все мои надежды - коту под хвост?! Ну нет! - Он даже ногой притопнул. - Всё равно будет по- моему! А ты не плачь! Хватит! Развела тут мокроту! Ну-ка! - Он вытащил из кармана носовой платок и принялся старательно вытирать слёзы на лице у Насти, оторопевшей от неожиданной смены настроения деда. - Эх ты, нюня! - уже более миролюбиво проговорил он, поворачивая её голову из стороны в сторону. - Вот так! А то сговорились тут, понимаешь! Одна: 'Не хочу!', другой: 'Не надо!' Мне лучше знать, надо или не надо. Ты сам не представляешь, о чём речь ведёшь, - принялся он вновь соблазнять меня. - Вот попробуешь раз, да другой, тебя потом за уши не оттянешь - так привыкнешь к нему!
- Да я чё? - потерянно бубнил я, пожимая плечами. - Разве я отказываюсь? Я просто хочу, как лучше...
- Вот именно: как лучше! А глупости эти, насчёт убийцы-то, из головы своей выбрось! Привык всех собак на себя навешивать, виноватым за всех себя считать! А на неё ты не смотри! Погорюет и отойдёт! Бабьи-то слёзы - они лёгкие. Ещё как жить будете! Это я вам гарантирую!
Я уловил на себе взгляд Насти. Буквально мельком. Было в нём всё: и ужас, и мольба о помощи, и что-то ещё. Но вот это 'что-то' я и не сумел прочитать. Не успел. Она опять спрятала лицо в ладонях и её густые волосы рассыпались по вздрагивающим от беззвучных рыданий плечам.
- Ну так, дети мои, - подвёл дед черту. - Долгие проводы - многие слёзы. Будем прощаться!
Настя вскочила и кинулась ему на шею, причитая горячим шёпотом:
- Деда... Дедулечка!.. Ты бы хоть раньше сказал... А то ведь... Как нехорошо получается!.. - И она вновь залилась слезами.
- Слушай меня внимательно, - обратился дед ко мне, не в силах оттолкнуть от себя внучку. - Видишь этот пейзаж? На прежнем месте вспыхнул экран. Но теперь на нём возникло изображение экзотической местности. Собственно, местности, как таковой, видно не было. Всю панораму загораживали густые заросли, вплотную подступавшие к кромке экрана. Ветви растений, действительно походившие на щупальца осьминогов, находились в постоянном движении, натыкались друг на друга и вздрагивали при
