этом как бы от брезгливости. Движение происходило вовсе не от ветра. Это были осмысленные, если здесь вообще применимо это слово, поиски жертвы. Как бы подтверждая моё наблюдение, по экрану промелькнуло нечто цветастое, формой отдалённо напоминающее кленовый лист. Молниеносный бросок нескольких бичей (язык не поворачивался назвать их ветвями) превратил изящное существо в осклизлые ошмётья, судорожно извивавшиеся в хищных объятиях щупалец.
Жуткое, однако, местечко! Один только вид этих 'милых' кустиков вызывал омерзение. Бледно- фиолетовые змеи в мою ногу толщиной кишмя кишели перед нашими лицами, закрывая своей неаппетитной массой весь обзор. Я поёжился, глядя на это безобразие.
- Это и есть планета Биэла, - сказал дед, наблюдая за тем, как меняется выражение моей физиономии.
- И вы хотите... туда? - понизив голос чуть ли не до шёпота, спросил я.
- Не так страшен чёрт, как его малюют, - улыбнулся дед. - Главное ведь - не внешний вид, а результат.
- Результат... чего? - всхлипнула Настя, насторожённо косясь через плечо деда на экран.
- Результат их деятельности. Они так любовно обсосут мои косточки, что я ничего и не почувствую.
- Де-да!!! - брезгливо дёрнулась Настя и сердито плюхнулась в кресло. - Как ты можешь так... шутить?!!
Она судорожно вздохнула и уронила голову на колени, обхватив её руками.
- Ладно, детки, - он погладил Настю по голове и взглянул на часы. - Пришла минуточка. - Он повернулся ко мне: - Сейчас я передам тебе браслет, а ты сразу же откроешь проход на ту сторону. Откроешь буквально на секунду. Ровно настолько, чтобы я успел пройти. И сразу же закроешь. Не медли. Видишь вон те ленточки и полоску, что снуют между ветвями в воздухе? Это отъявленные проныры. Зазеваешься - и выкурить их отсюда будет довольно сложно. Ты всё понял? - строго спросил он.
Я молча тряс головой, выражая полную покорность и согласие.
Дед критически оглядел нас:
- М-да... Состояние, конечно, у вас... Ну-ка, повтори, что ты скажешь, как только браслет окажется на твоей руке?
- 'Сезам, откройся!' - не моргнув, выдал я.
- И всё? - нехорошо прищурился дед.
- Ну, и это... 'Сезам, закройся!' - смущённо промямлил я.
- Вот этого я и боялся, - цыкнул дед недовольно. - Запомни: обе команды должны последовать друг за другом буквально сразу же, лишь только я переступлю порог!
- Понятно...
- Понятно тебе... - ворчливо передразнил он. Потом вздохнул, окинул долгим взглядом, как бы прощаясь, своё жилище, наклонился, чмокнул Настю в макушку, потрепал задумчиво её по волосам и сказал: - Давай руку!
Эта команда относилась ко мне.
Я подскочил и с готовностью протянул ему правую руку.
- Да не ту! - поморщился дед. - Левую. Так удобнее, - пояснил он, встретив мой недоумённый взгляд. - На правой мешать будет. Да и поберечь машинку не мешает. Другую такую в магазине не купишь!
Я беспрекословно подал ему другую руку, сильно мандражируя. Он стянул 'ремешок' со своей руки и ловко набросил на мою. При этом изображение на экране исчезло и появилось вновь. Браслет плотно, но не сильно, обхватил моё запястье.
Я сильно вздрогнул: всё моё тело, от лысины до самых дальних закоулочков, пронзили микроскопические молнии. Это оказалось не столько неприятным, сколько неожиданным.
- Ничего-ничего... - услышал я внезапно изменившийся голос деда. - Это адаптация... Браслет вживается... в твой... организм... - Он тяжело ронял слова.
Я поднял на него глаза. Усы его печально повисли, глаза глубоко запали и вокруг них появились страшные чёрные круги. На меня смотрела сама смерть. От борзой стати деда не осталось и следа. Он сильно сгорбился, как под непосильной ношей, и едва стоял на заметно дрожавших ногах.
- Что... хорош?.. - мрачно усмехнулся он и медленно отвернулся к экрану. - Ну, давай... что ли?.. - с усилием прохрипел он.
Настя, вжавшись в кресло, широко раскрытыми от ужаса глазами наблюдала за происходящим.
- Сезам, откройся! - севшим голосом сказал я.
В лицо ударило парным свинарником. Я чуть не задохнулся от ужасной вони.
'Господи! - в испуге подумал я. - Какая мерзость!'
Пока я в прострации оценивал парфюмерные достоинства аммиачной атмосферы Биэлы, дед переступил через край экрана. Он сделал всего один шаг - и это всё, на что хватило его угасающих сил. Ноги его подкосились, он упал на колени, но дальнейшему его продвижению к поверхности планеты воспрепятствовали 'заботливые' обитатели местных джунглей: мощный бросок хищных щупалец - и хилое тельце деда, взмыв над зарослями кровожадных аборигенов, мгновенно исчезло из поля нашего зрения.
'И это называется ласковое усыпление?!' - ужаснулся я.
Хоть я и обещал деду не зевать, всё же замешкался на секунду-другую: очень уж страшным было зрелище. Этим воспользовалась какая-то вёрткая тварь, оказавшаяся вовсе не одной из тех полосатых лент, что мельтешили на небольшой высоте и о которых предупреждал дед. Наша гостья походила на засохший корешок молодого деревца, да и вынырнула она прямо из-под почвы, которая больше напоминала заплесневелые опилки, нежели землю в нашем понимании.
Она тут же переметнулась на нашу сторону и с аппетитом вцепилась в Настину ногу.
- Сезам! Закройся!!! - в ужасе выкрикнул я и кинулся на помощь девушке.
Но я не успел: меня попросту опередили. Из-под моего кресла метнулась коричневая тень и пострадавшую ногу облапили огромные уши Лори. Послышался громкий 'чвак!' и непрошеной гостьи не стало. Спаситель с победным видом зыркнул на меня своими глазищами и вскарабкался на кресло. Потом лениво развалился на нём и со вздохом заявил:
- Земные сладости всё-таки лучше!
Ему никто не ответил. Настя с отрешённым видом сидела на краешке кресла и по её щекам текли слёзы. К моему удивлению это маленькое происшествие оставило её совершенно безучастной.
Что же до меня, то я, невзирая на мучительные приступы совести, напряжённо прислушивался к тому, что творилось внутри меня. И там было к чему прислушиваться! Тело моё наливалось энергией, как переспелый плод. Казалось, что я вот-вот лопну и из меня во все стороны брызнет лучистая энергия! Сердце стучало ровно и уверенно, мощными толчками сотрясая всё моё существо.
И радость. Вовсе неуместная сейчас радость распирала меня. Хотелось петь и смеяться, дурачиться и любить всех и вся! Нечто подобное я испытывал во время работы над картиной, когда меня посещало вдохновение. Однако тогда его хватало ненадолго, всего на несколько минут, после него оставался лишь след приятных воспоминаний. А сейчас я гудел, как перегруженный трансформатор, и чувствовал в себе небывалый прилив сил. Не только физических, что было неудивительно, памятуя о том, что мне понарассказывал дед, но и сил духовных. И присутствовало твёрдое убеждение, что хватит их очень и очень надолго.
Но стоило мне взглянуть на убитую горем Настю, как становилось ужасно стыдно. Мне бы сейчас посочувствовать, сказать что-нибудь ласковое, или, хотя бы, ободряющее, но в голову ничего такого не приходило: избыток энергии пьянил.
Однако я решил попытаться.
- Настя... - тихо позвал я, но она в ответ только дёрнула плечом: отвяжись, мол.
Ну и что прикажете делать?
Не так себе я всё представлял. Совсем не так.
Я растерянно посмотрел на безутешную девушку и опустился в кресло, едва не раздавив при этом
