прошло не зря. Вот в этой библиотеке Аваса и застал неожиданный приказ идти работать несколько в другом направлении…
Солнце светило ярко, что от непривычки даже глаза разболелись. «Скоро это пройдёт», - решил про себя Бекинг, думая, с чего бы стоит начать столь хлопотное поручение. Эти десять тысяч с чем-то опытов – не просто красивые циферки и слова, это всё вещества, годных для использования в лампе накаливания. Но в последнее время они перепробовали слишком много материалов. Требовались новые – тем более, если время так поджимало.
Ветер слабо шелушил листья на деревьях, но был до того незаметен, что очень даже быстро работнику этой предприимчивой команды дельцов стало жарко. Зелёная трава перед домом, и тем более, за ним, навели на мысль, что дом этот находится в своеобразном уединённом местечке, лишённом всяких шумов и стрессов. Странно, ведь раньше он, Авас, этого не замечал. Да и некогда было – он приходил сюда работать, а не по сторонам смотреть. Сам дом находился, если так можно выразиться, в низине, на дне оврага. Или склона. На этом склоне росло высокое дерево, с которого Авас и решил начать свои опыты. Кора у него была на удивление гладкая, и если бы не многочисленные ветки, то забираться на него было бы крайне проблематично.
Едва он оказался достаточно высоко, какая-то сила заставила его повернуть голову в сторону. Страх обуял Аваса. Внизу было так высоко. И так больно падать! Голова начала кружиться от столь страшной высоты, но усилием воли он стиснул зубы и полез дальше. Бояться он будет тогда, когда спуститься, сначала всё-таки работа. Сколько же раз, когда он жил в свое деревне, он взбирался по деревьям. А теперь – ну что ты, возраст во всём виноват!
Оказавшись на одной из веток, он увидел птичье гнездо. А заодно и упавший в него листок. Мысли быстро пронеслись у него в глазах, когда он зачем-то потянулся за этим листком и стал его рассматривать. Может, именно это нужно Алексу?
В это время ветер задул сильнее, а Авас, сосредоточенный на одном предмете, почему-то не заметил этого, поэтому лишь в последний миг сообразил, что практически не держится за дерево. Но было уже поздно. Нога скользнула по гладкой коре, и он полетел вниз вместе с заветным листком.
Падение было мягким. Несколько секунд лежа в мягкой траве, он соображал, что случилось и что делать дальше. В глазах плясали звёзды. Авас медленно приподнялся и сжал в руке злосчастный листок, пустив его затем странствовать по ветру, а сам пошёл в поисках новой жертвы своих опытов.
После многочисленных растений, на которые он обращал внимание, он резко решил переключить внимание в другую сторону, после того, как его атаковала какая-то кусачая букашка. Рассыпав свой ворох «материалов», снова собрать его он не решился.
Но всё-таки какого-то успеха он добился. Возле дома дяди Алекса, на некотором от него отдалении, стояли другие дома, и там были конюшни (кстати, с этим самым подвалом как раз соседствовала бывшая конюшня), так что Авас, особо не раздумывая, побрёл туда. Там он нашёл коня, пасущегося где-то поблизости, и осторожно подкрался сзади. Зная, что это очень не хорошо, что он делает, он вспомнил про свой долг и поспешил выдернуть волос из хвоста лошади.
Лошадь не оценила, однако, рвения к науке, и посему припустила вслед за Авасом, гоня его вплоть до самого дома. Там его спас лишь забор, через который он перемахнул с удивительной для себя ловкостью. Отряхнув колени, Авас только произнёс:
- У, неблагодарная!
Надькевич преспокойно посиживал на чужом стуле в мастерской стеклодува и рассказывал всякие интересные истории. Почему-то с этим незнакомым человеком они сошлись довольно быстро, и сам мастер заметил, что это весьма славный малый. Надькевич весело болтая ногами, а затем вдруг перевёл разговор в деловое русло:
- А вы знаете, зачем нужны эти стекляшки?
Стеклодув замер у печи от неожиданного вопроса, однако решил сначала окончить своё дело, прежде чем ответить. Обернувшись к пареньку, он поспешил заметить:
- И для чего же, мой мальчик? Мне сказали лишь выполнять эту работу, что я и делаю.
- Давайте я вам по секрету сообщу. Только вы меня не выдавайте, договорились?
И мальчик присел на колени, глаза его горели знанием очень страшной тайны. Глаза стеклодува загорелись так же, и он был уже готов выслушать Морица. Последний приставил палец к губам, призывая к молчанию в случае чего, а затем решил ответить:
- Господин Александр Вингерфельдт хочет совершить воистину невиданное чудо: он мечтает привести свет в каждый дом! Вы представляйте? Электрический свет. И если это удастся, то вся планета заиграет доселе невиданными красками.
В глазах Надькевича горел отблеск печи. Стеклодув искренне изумился.
- Этак что же? Я, получается, служу на благо человечества?
- Ага. Вы только меня не выдавайте, а то, - Надькевич красноречиво показал затянутую петлю на шее руками, отклонил голову набок и высунул язык.
После этой процедуры он ещё больше повеселел, и решил продолжить свой рассказ, воодушевляя стеклодува на работу. Ради этого, он, собственно, и пришёл сюда, чтобы внушить почтение и страх перед таким великим изобретателем, каким был босс Морица. И стеклодува действительно удалось довести до крайнего изумления.
- И ты тоже там работаешь, а?
- О да. И моё имя даже однажды попало в газеты. Без меня бы там давно все передохли от чёрной меланхолии, - и он безнадёжно махнул рукой. – А ещё, вы знаете, что в последний день этого года Вингерфельдт обещал осветить весь свой дом тысячами электрических лампочек?
- Эх ты! – искренне изумился старик. – А ведь он даже не может осветить свой подвал.
- Пока, - серьёзно добавил Надькевич, но глаза его блестели весёлыми искорками.
Когда он уходил от стеклодува, то был крайне собой доволен. Быстро выйдя из мастерской, он вновь оказался на оживлённой улице, по которой сновало множество повозок и дилижансов с людьми. Надькевич что-то про себя проворчал, немного подождал, и хотел было уходить, как его окликнул негромкий голос из- за угла, заставивший его замереть на месте:
- Мориц, не хорошо не здороваться с людьми. Тем более, если они тебя все тут ждут!
Холодная рука опустилась на плечо парнишки, и у того душа бы наверняка ушла в пятки, если бы он не заставил себя повернуться.
- О, господи! Феликс, это ты! Что ты тут делаешь?!
- Практически тоже, что и ты. За тем лишь исключением, что я тут не один и моё поле деятельности несколько различно с твоим. Представляешь?
Из-за угла показалась лёгкая фигура девушки в лёгком голубом платье, и Надькевич мгновенно узнал племянницу Вингерфельдта. Удивлению не было предела, особенно тогда, когда загадочная улыбка скользнула по лицу Феликса. Часовых дел мастер вроде бы как удивился всему произошедшему, затем принял серьёзный вид, и поспешил спросить, как бы невзначай:
- Какова погода в доме Вингерфельдта?
- Облачно, - ответил Надькевич, не сразу собравшись с ответом.
- Я так и думал. И всё же, какой это странный городок, где все мы совершенно случайно и независимо друг от друга повстречали друг друга, правда, Мэриан?
- Тем более, если у нас у всех свои дела, - закивала она.
- Совсем странно, - наморщил лоб Феликс, после чего задумчиво кивнул головой. – Я тут одно очень хорошее местечко знаю, и что-то мне подсказывает, что именно туда нам следует направиться. Я думаю, я прав? Только сначала я сделаю вот так…
Он подошёл к зданию почты через улицу и сунул письмо в почтовый ящик. Вид у него был, самый что ни на есть довольный. Это было письмо тому самому дяде с портрета, висевшего в магазине Феликса. Когда, наконец,часовых дел мастер возвратился назад, вид у него был самый серьёзный.
- Как вспомню те времена, когда я был клерком, так сразу не по себе становиться. Аж дрожь берёт,- пожаловался он. – Я ведь прозябал именно в этих районах. Впрочем, довольно прошлого. Я вам сейчас такое местечко покажу, не пожалейте. А, Надькевич, что ты там делал, в этом загадочном доме?
- Заговаривал язык мастеру, чтобы лучше работал, - весело ответил Мориц.
