выбирать столик, поднялись наверх. Наши комнаты оказали друг напротив друга, только в моей была всего одна кровать. Кроме кровати имелся платяной шкаф для одежды, комод для мелких вещей и белья, большое зеркало на стене и, что поражало больше всего, занавески на окне. В общем, непривычно уютная обстановочка.
Покормив котёнка, которого всё равно было не взять вниз и, попросив его особо не шалить, оставила вещи и оружие в комнате и спустилась вниз. Там уже сидели парни вместе с дядей Археем, поднявшиеся при моём появлении. Дар, усадивший меня возле себя, только ближе к стенке, налил мне вина, тогда как они с Яном и дядей предпочли пиво. Неразбавленное, что только ещё больше увеличило уважение к хозяину гостинице. Кроме выпивки на столе были салаты, мясо, картошка, квашеная капуста и ещё много всякой снеди. Всё свежее, горячее, вкусное. Очень вкусное.
Дядя оказался отличным собеседником с потрясающим чувством юмора и умением располагать к себе людей. Он знал много увлекательных историй и интересных тостов, поэтому я даже не заметила, как винные пары замутили сознание. Удивительно, но за несколько часов таких посиделок я успела выпить приличное количество вина, хотя обычно больше одного стакана не пью. Дядя, Ян и Дар тоже уже были хорошо навеселе, я даже затруднялась сказать, сколько именно кружек пива они выпили. Ещё через час мне очень захотелось полежать и, извинившись перед мужчинами и придерживаясь за странно качающиеся стены, ушла в свою комнату. Там, не раздеваясь, заползла на кровать и отрубилась.
Пробуждение было… странным. Кроме того, что очень раскалывалась голова и жутко хотелось пить (мозг ласково напомнил о количестве выпитого пару часов назад вина), очень затекли руки и замёрзли ноги. Открыв глаза, в первую секунду подумала, что всё ещё сплю и всё это мне снится, но дискомфорт всё не проходил, а ощущение реальности набирало обороты. Окончательно я поняла, что не сплю только тогда, когда по моей босой ноге пробежало что-то когтистое и мохнатое и стоило мне чуть шевельнуть ногой, с писком куда-то умчалось. И вот после этого осмотрелась.
Я находилась в каком-то помещении типа подвала или камеры, только без решёток. Был полумрак, единственный факел освещал только дверь и часть помещения, но перестроив зрение, смогла рассмотреть и всё остальное. Квадратная комната, у дальней от двери стене стоит кровать с одним матрасом. Возле неё стул с высокой спинкой. На этом весь интерьер заканчивался, оставались лишь голые стены и каменный пол.
Касательно моего местоположения — я была прикована к одной из стен, руки были вытянуты вверх и оттого затекли, ноги тоже прикованы. На мне был походной костюм, уже очень измятый и отсутствовала обувь (сняла перед тем, как лечь на кровать), отчего, собственно, ног я уже практически не чувствовала. Остальная часть тела была относительно свободна, но это не очень то и радовало.
Только успела осмотреться, как дверь скрипнула, и в помещение вошли трое: двое мужчин и женщина. Один из мужчин принёс второй факел и воткнул его в гнездо на стене примерно в метре от моей головы и вышел за дверь, а двое остальных посетителей подошли ближе. Лицо мужчины украшала маска, волосы были убраны под капюшон чётной куртки, но от него веяло силой, мощью и ненавистью. Ко мне. Женщина же была одета в длинное роскошное платье с глубоким декольте, медовые волосы завиты в крупные кольца и уложены в причёску, серые глаза искусно подкрашены. Она было красива и… вульгарна. И поэтому с первого взгляда на неё я поняла, где нахожусь — в Квартале Удовольствий, в одном из множества публичных домов. Женщина, окинув меня профессионально-оценивающим взглядом, повернулась к мужчине:
— Господин, что мне с ней делать?
— Ну, дорогая Эдила, я уверен, ты сможешь приучить девчонку к послушанию. Можешь сломать, я не обижусь. Только убивать не нужно, она мне ещё пригодится, — его голос веял холодом и был мне не знаком, хотя в глубине души еле теплилось такое чувство, что где-то мы всё же виделись.
— Ох, чувствую, непростую вы мне девочку принесли, — слегка сморщила своё кукольное личико Эдила. Я зарычала, испытывая острое желание укусить её. — Вот видите?
— Не волнуйся, у девочки ещё зубки не выросли, — мужчина протянул руку и похлопал меня по щеке. — Она как та собака, брешет, но не кусает.
— Хорошо, господин, я выполню вашу просьбу, — Эдила присела в низком реверансе.
— Я отблагодарю тебя, дорогая, — жарко прошептал мужчина и впился голодным поцелуем ей в губы, одной рукой держа затылок, а второй заползая в декольте и сжимая грудь. Грубая, но страстная ласка продолжалась несколько мгновений, затем мужчина выпустил женщину из объятий и, бросив на меня странный взгляд, вышел из комнаты.
Вытерев тыльной стороной руки рот, Эдила посмотрела на меня:
— Кто же ты такая, что господин собственноручно доставил тебя ко мне? И посмотреть не на что, ни кожи, ни рожи, ни манер — так, мышь серая, зачуханная. Ну что, дорогуша, звать-то тебя как?
— Тебе какая разница? — рыкнула я, извиваясь всем телом, но кандалы держали крепко.
— Ты права, мне никакой, — она картинно пожала плечами. — Бирск, иди сюда.
По её зову в комнату вошёл давешний мужик, который принёс факел, и, повинуясь жесту Эдилы, разомкнул кандалы на моих руках и ногах, и я сползла вниз по стене, сев на пол — конечностей вообще не чувствовала. Сделав приказанное, мужик снова ушёл, а Эдила, аккуратно подобрав подол платья, присела на корточки рядом со мной и тихо, вкрадчиво продолжила:
— Я так думаю, ты уже поняла, где находишься. Вот, и не думай, что сможешь сбежать — в моём доме за девочками постоянный надзор, и ты не будешь исключением. Господин попросил тебя приручить, и я с удовольствием выполню его просьбу. Будь хорошей девочкой и возможно останешься относительно целой.
— Лучше убей меня сразу, шлюха, — прорычала я ей в лицо, сверкнув серебром глаз.
— О, сколько экспрессии, — она сладко улыбнулась, так, что у меня заныли скулы. — Нет, девочка, я тебя не убью, я просто тебя сломаю. Слышишь? Сломаю…
Подарив мне на прощание воздушный поцелуй, Эдила ушла. Чувствуя, как потихоньку проходит онемение, я размышляла: какой-то смутно знакомый незнакомец похитил меня из гостиницы и запер тут, в борделе, под присмотром местной хозяйки. Хорошая новость состояла в том, что убивать меня не собирались, но я обладала достаточным воображением, чтобы не понимать, что тут со мной могут сделать (и наверняка сделают). Оставалось только надеяться, что брат и Дар смогут меня отыскать и вытащить отсюда, но надежда эта была призрачна.
Окончательно овладев своими конечностями, неловко поднялась, придерживаясь за стену, подошла к кровати. Моей целью была не она, а маленькое оконце под потолком, которое находилось над кроватью. Добравшись до него, поняла, что тут мне ничего не светит: окошко было таким маленьким, что пропускало только несколько пальцев, пролазивших сквозь прутья решётки. Да и насколько я поняла, оно не вело на улицу, так что звать на помощь было бесполезно.
Сев на кровати и обхватив колени руками, задумалась. Что же делать? А если брат не сможет меня найти? И который сейчас час? Насколько я помнила, в свою комнату я ушла вечером, было ещё светло, и, судя по внутренним часам, спала не больше трёх часов. Интересно, корабль с Каччи уже зашёл в порт?
Прошло два часа, я всё так же сидела на кровати, строя планы побега и раз за разом отклоняя их, признавая невыполнимыми. Самый вероятный план побега основывался на моём неожиданном превращении в волчицу, но тоже откладывался хотя бы до того времени, когда я смогла бы оценить обстановку за дверью камеры. В итоге два часа времени частично были проведены с пользой, а частично в ожидании брата.
Ко мне никто не заходил, Эдила тоже не возвращалась, и я позволила себе немного расслабиться. Видимо, мне решили дать время до утра, или морить голодом и одиночеством до полного подчинения. И первое, и второе меня одинаково устраивало, давая время на подготовку оптимального плана.
Спустя полчаса в двери послышалось шуршание ключа, и в камеру вошла Эдила в сопровождении двух рыжих мужчин (на поясе одного из них висел свёрнутый хлыст) и бледной девушки, одетой в одну рубашку. Мужчины, одетые в штаны и безрукавки, не скрывавшие рельеф мышц на развитом теле, подвели девушку лицом к стене и приковали за руки и за ноги, как недавно была прикована я. Сделав это, они немного отошли и застыли в неподвижности, как два каменных изваяния. Тем временем Эдила, что до этого молча наблюдала за приковывание девушки, повернулась и посмотрела на меня:
