Фарид снисходительно скосил на него глаза и снова закрыл их: эта проблема волновала его самого всю жизнь.
«Дилетант», — вяло подумал он.
— А я бы… — Акрам с удовольствием потянулся и подержал ноги на весу. — Я бы…
— Ну что бы ты? — не открывая глаз, спросил Фарид.
— Купил бы вон тот цветочный киоск и раздавал всем женщинам бесплатно цветы! «На! На! На!» Даже вон той — старой! «Бери!» Или… видишь, детишки идут?
По дальнему тротуару двигались, охраняемые воспитательницей, детишки. Для безопасности они держали друг друга за край одежонки.
— Я бы купил лоток с мороженым и раздавал им.
— Простынут… — чтобы хоть что-то возразить, сказал Фарид.
— Или закупил бы кабак, а шикарная баба пела бы только для меня, под оркестр? А?
— Неплохо, — так же лениво оценил Фарид.
— Машины бы у меня, конечно, были штуки три: один «Жигуль», «Волга» и одна какая-нибудь спортивная… Слушай, а если бы я действительно нашел клад? А?
— Угу… — буркнул Фарид. — Тебя бы вызвали на сцену, вручили бы диплом I степени, и пионеры сделали бы тебе вот так, — и Фарид показал «Салют».
— Ну что же… и это неплохо. Слушай, я пойду сейчас по своим делам, а мой рюкзачок пусть у тебя полежит… Я его там в углу бросил… Ладно.
— Только, старик, не усложняй мне жизнь! Скажи конкретно, когда придешь за вещами?
Этим Фарид хотел спросить: когда ты уберешься?
— К вечеру, а может быть, завтра… Мне тут к знакомым надо заскочить…
Фарид пошел в бар, посидел там часа полтора: с кем-то увиделся, о чем-то договорился, выпил и вдруг подумал о рюкзаке и о странном разговоре…
Словно какая-то сила погнала его с места. Он помчался домой, заперся на ключ и развязал рюкзак…
Фарид с трудом разыскал Юрку-«Быка», одного из немногих воров «в законе», гулявшего пока на свободе.
— Не гони фуфло! — не поверил Юра.
— Клянусь! Сам трогал, — заверил Фарид.
— Нет, — сказал Юра. — «Рыжье» и «мокряк» я не потяну!
— Какой «мокряк»? — возразил Фарид. — Обыкновенная квартирная кража.
Юра задумался.
— В этом что-то есть. А товарища твоего куда денем? Он же в милицию побежит?
— Попытаюсь напугать. Он такой «фофан», за ним наверняка идет хвост. А я его монеты видеть не видел! Они же в рюкзаке. И потом… Вы же мои шмотки прихватите? Если начнет скандалить, я знаю, как с ним говорить…
Юра задумался опять и надолго. Фарид деликатно молчал рядом.
— Лады… — сказал наконец решительно Юра. — Только об этом — фу! Я тебя из камеры достану! Учти!
— О чем разговор? — оскорбился Фарид. — Что, я мальчик? Сам под себя…
Юра жестом остановил его:
— А за свои шмотки получишь у «Прыщавого» — бармена… Попросишь две шоколадки. В одной под оберткой «Аленка» будут «бабки», другую на глазах открыто разломи «кадрам». Запомнил?
— В «Аленке»… у «Прыщавого»…
— А остальная доля, братка, если ты меня не обманываешь, будет позже. Я тебя сам найду. Даже если лбом стукнешься, ты меня не знаешь? Понял? И не рыпайся. За тобой будут следить. После такой «кражи»…
— Значит, так! — обратился Санджар к собравшемуся активу дружинников. — Карманники, «автомобилисты», «каталы» иногда собираются в ресторане. Ваша задача: в ресторане ни во что не вмешиваться. Следить, к кому и с чем подойдет вот этот человек, — и он показал фотографию Аминова. — Сообщать о всех его действиях. Ну и, вы сами понимаете, осторожность и еще раз осторожность…
Фарид нервничал. Время подходило делать второй ход в игре, а тут появились некоторые темные места. Во-первых, не появлялся Акрам. Неужели загулял? Или взяли? Очень уж не понравился ему тот лейтенантик, что допытывался насчет гостей и их вещей. Если Акрама взяли, почему лейтенант не спросил про рюкзак? Впрочем, даже если его взяли, ему нет смысла рассказывать о рюкзачке? А если его задержали с частью монет? Неужели пошел «сдавать», придурок? Может, не нужно было на «Быка» выходить, а самому все решить с Акрамом? Опасно. Неизвестно, где Акрам взял монетки… Если бы клад, сдал наверняка, не кретин же, понимает, что крупная премия. Значит, там что-то не то… Вот и думай здесь, дорогой Фарид, думай! Значит, появляться только в открытых местах и только с бабами! Или вот что: устрою я им целую серию шушуканий. Пусть разбираются. А что за мной следят — это и ежу понятно…
— Аминов стал появляться в общественных местах чаще и дольше, чем обычно, — докладывал Саттарову Санджар, — со всеми, шутит, шепчется, часто меняет девиц…
— О чем шепчется?
— Да о разном… То анекдоты, то сплетни…
— Как бы главную сплетню не пропустить! — Саттаров полистал недовольно бумаги… — Что дали опросы рецидивистов-домушников?
— Никто ничего не знает… Ищем.
— Плохо ищете. Что Ачилов?
— Молчит… Раскаивается…
— Усильте наблюдение на «толкучке». Вещи Аминова могут уже продаваться…
Зазвонил телефон.
Саттаров снял трубку, слушал молча.
— Только что наши работники сообщили, что мелкий картежник по кличке «Маляр» передал сплетню: «Уголовник по кличке «Бык» поставил на кон золотую монету, оценив ее в 500 рублей. И забрал «свару». Монета осталась при нем. Играли в «секу», или, как ее еще называют, в «треньку».
— От кого пошла сплетня? — спросил Санджар.
— Неизвестно… Будем брать «Быка»… за рога, — усмехнулся Саттаров. — Готовьте операцию!
«Хата», где прятался «Бык», была окружена со всех сторон. Все молчали, ожидая сигнала. В дом только что прошли два человека, дружки «Быка», но его самого пока не было.
Наконец он появился: низенький, квадратный, с головой, почти утонувшей в плечах. В руке у него был элегантный «дипломат».
— Пора? — повернул Санджар голову.
— Подождем чуть-чуть… — шепотом сказал Саттаров. — Надо подойти ближе. Осторожнее, у него пистолет…
— «Бык!» — сказал вор по кличке «Черемшина» (его называли так потому, что он заказывал в ресторанах всегда одну и ту же заигранную мелодию). — Нам показалось, что на той хате, что брали последней, были не только шмотки…
— Если кажется, крестись, Черема! Откуда такие сведения?
— Что было в рюкзаке, «Бык»? — спросил «Макс», детина с угрястым неподвижным лицом и маленькими свиными глазками.
— Макся, братка, ты же видел — там была посуда, я ее вам всю отдал… — ласково пояснил «Бык». — Ты что?
