— А что под посудой? Ходят слухи, что ты поставил на карту «рыжую» монетку?
— Да вы что? С телеги упали? Я неделю не прикасался к картам!
— Поклянись! — попросил «Черемшина».
— Падлой буду! Кто же это умный такие слухи распускает, а?
— Открой ридикюль, «Бык»! — хрипло приказал «Макс».
«Бык» ласково оглядел друзей. Губы его зазмеились в усмешке. Маленькие глаза спрятались за прищуром век.
— Он у меня на ключе, други!.. — и бросил «дипломат» на кровать.
— Достань, а мы подождем, — вежливо понукал «Черемшина».
«Бык» медленно полез во внутренний карман…
— Пора! — сказал подполковник и первым пошел к дому.
В этот момент внутри раздались выстрелы. Один, второй, третий… Затем крики, мат, стоны…
И еще грянули два выстрела. И наступила тишина…
Санджар ударил плечом дверь и ворвался в комнату.
— Руки вверх! — приказал он.
В комнате стоял дым. В углу скрючился «Черемшина», обхватив живот руками.
«Макс» сидел, прислонившись спиной к стене, глядя остекленевшими глазами на ворвавшихся сотрудников. Он был мертв. «Бык», еще живой, силился что-то сказать непослушными серыми губами. Он сидел на полу, держась за стул окровавленными руками, глядя на «Макса».
— До-до-достал ты меня, братка… — прошептал он и, улыбнувшись, затих…
— Здесь не все! — сказал Ачилов.
«Дипломат» с золотыми монетами и украшениями лежал на столе у Санджара.
— Монет должно быть 367, вернее 366 — одну я продал, а здесь…
— 266! — сказал Санджар.
— А украшения как будто все на месте… — добавил Ачилов. — Да, все…
— А вы не ошибаетесь? — спросил Санджар.
Ачилов горько усмехнулся:
— Я… это… столько раз пересчитывал…
— Не хватает 100 монет! — доложил Санджар подполковнику.
— Почему не 99? — удивился Саттаров. — Кто-то отложил себе ровно на свой век?..
— Надо провести обыск у Аминова! — сказал Санджар.
— И ничего не найти! Так? Неужели ему трудно угадать наш очередной «сложный» ход? А у меня для вас загадка поинтересней. Дело в том, что сплетня, пущенная о «Быке», оказалась ложной… «Бык» в действительности не ставил монету «на кон». И вообще он не играл в карты последнюю неделю. Он прятался.
— Значит, кто-то…
— Да, кто-то пустил сплетню…
— А «Маляр»?
— «Маляр» не помнит точно: то ли он рассказал Аминову, то ли Аминов ему… У нас здесь, оказывается, хватает хитреньких…
Кому-то нужно было, чтобы «Бык» поссорился со своими сообщниками, а зная его крутой нрав, можно было предположить, что один из них поплатится жизнью. Значит, на него можно будет «списать» недостающие монеты. А то, что «Бык» или кто из его друзей, непременно попадется, — это было заранее запрограммировано кем-то. Но в данном рассуждении имеется один прокол: кто скажет, что монет не хватает? Ачилов. Вот если бы он был на свободе — тогда ищи, кому это еще стало известно. Но Ачилов в милиции. А тот, кто состряпал и запустил в ход всю эту интригу, вряд ли бы затеял ее, зная, где находится Ачилов. Но и в этом построении было много слабых мест. Напрашивались десятки «почему»? Вся беда в том, что «Бык» и его сообщники мертвы… И на них многое можно свалить… Многое или все?..
— Разрешите предложить один план? — спросил Санджар.
— Ну… я слушаю… — поднял глаза Саттаров.
— Мы заметили, что Аминов выискивает какое-то место на берегу Буржара, где сбрасывают всякий мусор…
И Санджар стал развивать свой план…
Фарид ликовал… Все шло, как и предполагалось: там, где надо было, щелкнуло, сработало.
Капитан Гафитуллин вызвал его в отделение и возвратил часть украденных вещей. Про остальное было сказано: «Ищем».
Плитку шоколада «Аленка» Фарид получил. В ней было все по сегодняшнему курсу.
И что самое главное — среди фарцовой братии поползли слухи, что «Бык», «Макся» и «Черемшина» убиты в перестрелке.
Фарид чувствовал себя полубогом: все это он! Он!
Знала бы эта судачившая на разные голоса шантрапа, чей ум, чей мозг заварил и исполнил это все! И уже виделось Фариду, как он, «некоронованный король» всей этой братии, приходит скромненько в один из кабаков, и его встречают почтительными поклонами. А он, пресыщенный и усталый, закручивает все новые, наисложнейшие интриги…
А пока нужно было позаботиться о монетах. Уж очень они были в ненадежном и рискованном месте, зато в безопасности от щупов, миноискателей и прочих милицейских атрибутов. Но не рядом, не под рукой, когда можно было бы взять их в горсть, потрогать и бросить со звоном обратно в кучу…
Железный штырь на высоком берегу Буржара, где выбрасывают мусор, Фарид вбил незаметно дня три назад…
Как только стемнело, он взял ведро, где на дне была уложена веревка, и пошел «выносить мусор». Дерево росло почти из середины крутого склона. На его разлапистые ветки Фарид точно бросил в тот день дырявое ведро из-под золы. Рядом на ветках чего только не было! И поломанная раскладушка, и бумажные пакеты мусора, и тряпье, и решетки из-под яиц… Оглядевшись, Фарид вытащил веревку, зацепил ее петлей за штырь, бросил вниз и стал спускаться, как заправский альпинист-разрядник…
Назад лезть было чуть сложнее: мешало ведро. Приятно, надо сказать, мешало!
Когда до верха оставалось всего полметра — метр, Фарид поднял красное от натуги лицо и… встретился со спокойным взглядом того лейтенанта, что приезжал в день кражи.
— Давайте помогу! — предложил Санджар.
Фарид тупо застыл на склоне.
— Ну! — повторил еще раз Санджар. — Давайте ведерко. Вам же неудобно. — И словно заметив, что Аминов не решается выпустить ведро из рук, добавил: — Да и тяжеловато оно для вас…
— Что-то ты сегодня какой-то особенный? — спросила мать Санджара, накрывая на стол.
— Просто, мама, день такой, тоже особенный…
Санджар подошел сзади и обнял мать за плечи.
Лицо матери обрадованно просветлело.
— Ну ладно, ладно садись ужинать… Хоть бы ты скорее женился, что ли.
— Ее зовут Хафиза! — прошептал Санджар ей на ухо.
— Так что же ты меня не познакомишь? — обрадованно повернулась мать.
— Обязательно познакомлю. Вот дай только разберусь с делами…
РЕВОЛЬВЕР БЕЗ НОМЕРА
