Тот в ответ лишь пожал плечами.
— Мы располагаем доказательствами, — сказал подполковник, — свидетельствующими, что преступная группа, которую сколотили вы, совершила ряд краж в городе Джамбуле и по пути из Джамбула во Фрунзе.
— Клевета! — бросил Дрепин, но все же не так самоуверенно, как накануне. — Я уже объявил вам вчера: моя невиновность подтвердится, и тогда я обжалую ваши действия прокурору.
— Думаю, до этого не дойдет. Вы и ваши сообщники зарвались. Несколько краж без осечек, возможность быстро уходить с места преступления — все это вселило в вас излишнюю самонадеянность. Вы решили, что неуловимы, и конечно же, просчитались.
— Вы говорите о каких-то других людях. Мы не преступники. Обыкновенные шабашники или халтурщики, как уж кому нравится. Ну, берем частные подряды. Так за это же не сажают, по-моему?
— Так-так… — Подполковник выдвинул ящик и вынул несколько фотоснимков. — Вот машина, которую вы угнали. Заднее стекло, как видите, отсутствует.
Дрепин произнес нарочито размеренно, так, будто разговаривал с глухим или тупицей:
— К упомянутой вами машине я не имею ровно никакого отношения.
— Тогда чем вы объясните, при ваших-то криминалистических познаниях, что отпечатки ваших пальцев обнаружены на дверце угнанной автомашины? А вот еще один дактилоскопический снимок, — Валиев положил обе фотографии перед Дрепиным. — Он полностью совпадает с предыдущим, а обнаружен отпечаток на стенке шкафа в одной из обворованных квартир. Больше того. На баранке — отпечатки пальцев вашего подручного Михаила Соловьева, того самого, который пытался сбыть краденое. Он, правда, старался уничтожить следы — протер баранку тряпкой и бросил ее в салоне «Москвича», но у служебных собак нюх отличный: наша Зента наводит опять же именно на Соловьева. Так что ж, Дрепин? Вы и теперь будете запираться?
Дрепин молчал, уставившись в пол.
— Очевидно, вам этих доказательств недостаточно, — сказал Валиев. — Что ж, — он нажал на кнопку, — пригласите, пожалуйста, потерпевших и заодно принесите вещи, изъятые у группы Дрепина.
Наконец-то выдержка ему изменила. Дрепин, сам того не замечая, уставился на дверь.
Вошла молодая пара. Высокий сутулящийся мужчина и его жена в широком платье, которое скрывало располневшую талию.
— Знакомы ли вам какие-либо из этих предметов? — спросил Валиев.
Цыганов (это он сопровождал молодых супругов) тем временем развернул узел, положил на стол шубу, мужской костюм, женскую кофту, два отреза шерсти, поставил несколько хрустальных ваз.
— Да, да! — взволнованно произнесла женщина. — Это вот — Димочкин костюм. Моя мохеровая кофта… Пуховый платок… Мне его прислала осенью бабушка. Такие узоры никто, кроме нее, выводить не умеет.
— Ну, а вы эти вещи видели когда-нибудь? — обратился Валиев к Дрепину.
— Что спрашиваете? Сами же у нас их отняли.
— Так откуда же они появились у вас? — продолжал Валиев так, будто не заметил раздраженного тона.
— На толкучке купили. Оптом. Но вам, конечно же, ничего не докажешь…
— Тем более, что вчера вы признали эти вещи своими собственными. Выходит, и хрустальные вазы вы тоже возили с собой на Иссык-Куль? Самая удобная посуда для палаточной жизни. Ничего не скажешь…
— Вазы наши! — женщина не выдержала.
— Помолчи, Катя! — муж остановил ее.
— Вазы мы купили здесь, на барахолке, — сказал Дрепин.
— На какие деньги? Вы же рассказывали, что потратились до последнего!
— Тем не менее решили их взять. Уж очень дешево продавали.
— По скольку же за каждую?
— Не помню.
— Но все-таки: двадцать рублей? Сто?
— Не, по червонцу за штуку.
Женщина задохнулась от гнева:
— Им цена — не меньше восьмидесяти рублей, самой маленькой. Вон, посмотрите: там, на донышке, даже ценник сохранился.
Валиев перевернул хрустальное блюдо.
— Так, так, — произнес он многозначительно. — Здесь, между прочим, и штамп имеется на ценнике. — Он взял лупу. — Может, желаете сами убедиться, Дрепин? Вот, можно разобрать: «Джамбулювелирторг». И на вазе этой такая же наклейка.
Валиев поднял трубку и попросил майора Галкина зайти к нему.
— С протоколами допросов, — добавил он многозначительно.
Теперь у стола, справа, чтоб снова же быть ближе к пепельнице, уселся и майор Галкин. Лицо его было, как всегда, невозмутимо, однако Валиев прекрасно знал, как скрупулезно анализирует Галкин ответы допрашиваемого, взвешивая каждое слово так и эдак, прежде, чем сделать выводы.
— Свидетелей, пожалуйста! — Валиев нажал на кнопку. — Сначала — Шадыева.
Вошел средних лет приземистый человек. Он смущенно спрятал за спину большие ладони в черных ссадинах.
— Посмотрите, гражданин Шадыев, внимательней на этого человека, — Валиев указал на Дрепина. — Не приходилось ли вам встречать его?
— Видел, — коротко откликнулся Шадыев. — Он на «Москвиче» приехал заправляться. С ним еще два парня были. И девочка тоже. Очень приличная на вид. Все на ней чистое такое. Я подумал еще: зачем с грубиянами связалась.
— Что скажете вы, Дрепин?
— Впервые вижу этого дядьку, — Дрепин скривил губы. — И вообще странно. — Он повернулся к Шадыеву. — Вы что, всех клиентов на своей заправочной запоминаете?
Вопрос рассердил рабочего.
— Тебя запомнил! — ответил он. — Знаешь, почему? Я спросил, отчего стекла заднего нету? А ты что ответил? Сказать, да?
Дрепин молчал.
— Я скажу! Ты мне ответил, чтоб я не про твое заднее стекло, а про свое заднее место думал, если не хочу под него получить. И ногой еще ты, паразит, сделал вот так, — Шадыев вскинул ступню, будто хотел пнуть мяч. — Все смеялись. Ты — первый. Только девочка не смеялась. Она, видно, не вашего поля ягода.
При этих словах Дрепин сжался.
— Спасибо, гражданин Шадыев. Вы свободны, — поблагодарил Валиев и обратился к Галкину: — Ознакомьте, товарищ майор, Дрепина с протоколами допросов.
— Вот, читайте, — Галкин достал новую сигарету.
— Может, и меня угостите? — глухо произнес Дрепин. Он быстро пробегал глазами машинописные строки.
— Как видите, свидетели, а Шадыев — еще и лично, указывают одни и те же приметы вашей группы.
Галкин подал Дрепину пачку «Опала». Тот с трудом извлек сигарету непослушными пальцами.
— Ладно! — он с силой хлопнул ладонью по столу. — Обложили вы меня кругом. Давайте сюда бумагу…
Два часа спустя Санджар Валиевич ознакомился с объяснением Дрепина — как выяснилось, главаря воровской шайки, — и с протоколом повторного допроса, который производил майор Галкин. Дрепин назвал три кражи, совершенные его группой, два угона автомашин. Часто повторял: «Я ничего не скрываю. Семь бед — один ответ».
