прилично.
– В работе я вообще-то нуждаюсь...
– Ну, так и давай. Видала, как тебя хозяин глазами жрал? Приглянулась.
– Тогда я поищу работу в другом месте.
– Валерик с нашими девками любовь не крутит, у него принципы: где работаешь, там не гадишь. Юлька, официантка, с нашим охранником шуры-муры завела, обоих уволил. Любите, говорит, друг друга в ином месте. Так что не боись.
– Неудивительно, что Ольга от него сбежала, по-моему, он... ненадежный, – с трудом нашла я подходящее слово.
– Ты Ольгу плохо знаешь, вот уж, я тебе скажу... Валерке надо памятник поставить за то, что он терпит ее выкрутасы. Теперь с Игорьком спуталась. Ну на фига он ей? Парень совершенно никчемный. За каждую юбку норовит уцепиться, одно достоинство – папа богатый. От наркоты в мозгах сиреневый туман, а бабла в картишки просаживает – мама не горюй. Ну на что ей это счастье? Помяни мое слово, через пару недель опять к Валерке прибежит. А он, дурак, снова простит.
– Что, часто бегает?
– Нет, – засмеялась Светка. – Это я так... Обычно у нее хватает ума глупостей не делать. Неужто она в Игорька всерьез втюрилась?
– Спросишь у нее, когда встретитесь, а я пошла.
– А как насчет работы? Что мне Валерке сказать?
– Скажи, что я подумаю.
Поспешно покинув кабинет, я бегом припустилась к лестнице и вздохнула с облегчением, только оказавшись на улице.
* * *Ольга ждала меня в кафе.
– Ну? – спросила хмуро, приглядываясь ко мне. Я достала пакет и протянула ей.
– Вот они, мои бабосики, – засмеялась она, заглянув в пакет, но деньги пересчитывать не стала. – Молодец.
– Тебе привет от Светки...
– Черт... – скривилась Ольга. – Чего ты ей сказала?
– Она сама так много говорила, что мне не пришлось. Светка считает, ты сбежала с типом по имени Игорь.
– Ага, – Ольга задумалась. – Теперь полгорода будет знать, что я в бегах.
– Это хорошо или плохо?
– Давай двигать отсюда, – не ответив на мой вопрос, предложила Ольга. – Задолбалась здесь сидеть.
Она направилась к выходу, и мне ничего не оставалось, как последовать за ней.
– Прогуляемся пешочком, – сказала она. – Тут недалеко. Заодно в магазин зайдем, жратвой затаримся.
– Думаю, нам пора проститься, – сказала я.
– Что так?
– Решайте свои проблемы, а у меня другие планы.
– Эк тебя заносит, то «выкаешь», то «тыкаешь». Ты уж определись. Лично я за демократию и доверительность отношений. А что касается проблем, сдается мне, у тебя их ничуть не меньше. Я утречком в твой паспорт заглянула, уж извини мне мое любопытство. Документик-то, девонька, не твой. Что скажешь?
– Скажу, что это не ваше дело.
– Правильно, не мое. Ты мне помогла, а я добро помню. Короче, держись меня, и с божьей помощью решим все проблемы. Постепенно.
– У меня в этом большие сомнения, – проворчала я.
– Потом расскажешь.
В общем, я продолжала шагать рядом с двумя пакетами в руках, Ольга мурлыкала под нос популярную песенку, мимо нот, но с душой. Несмотря на ее залихватский тон, чувствовалось: что-то ее беспокоит. Впрочем, неудивительно. Может, она просто боится остаться одна? Копаться в чужой сумке большое свинство, а я тоже хороша, могла бы позаботиться о паспорте.
В супермаркете Ольга сразу же направилась к банкомату, поменяла пять стодолларовых банкнот на рубли.
– Жди здесь, а я быстренько по залу пробегусь.
Быстренько у нее не получилось. За это время я трижды собиралась сбежать, но вместо этого осталась стоять на месте. «Уехать я всегда успею», – утешала я себя. Похоже, Ольга во мне нуждается. Или я в ней? Ладно, потом разберемся.
Она появилась с большим пакетом в руках и сказала весело:
– Смерть от голода нам не грозит.
Выйдя из супермаркета, мы отправились по узкой улочке, которая вывела нас к новеньким особнячкам. Они жались друг к другу, соревнуясь в высоте заборов и в количестве машин, припаркованных у ворот.
В хитросплетении здешних переулков сам черт бы не разобрался, но Ольга, похоже, неплохо ориентировалась. Где-то через полчаса мы остановились перед покосившейся калиткой из железных прутьев, слева и справа кирпичные заборы, и вдруг неказистая калитка и сетка рабица по сторонам. Сунув руку между прутьев, Ольга открыла калитку. Узкий проход между заборами вывел нас на участок, заросший травой. Три высоченные березы, а в глубине участка дом, одноэтажный, из белого кирпича. На окнах железные решетки, вид абсолютно нежилой.
– Это твое надежное местечко? – нахмурилась я.
– Не нравится? Внутри он выглядит лучше.
Она поднялась на деревянное крыльцо с покосившимся козырьком.
– Дом давно пора снести, – не унималась я.
– Ага. Землица здесь на вес золота. Оторвали бы с руками, да хозяина никак не найдут.
– А что с ним случилось?
– Ничего. Не любит он свои хоромы, ему тут призраки являются. – Ольга пошарила рукой под козырьком крыльца и показала мне ключ. – У нас-то с тобой совесть чиста, и привидений нам бояться нечего. – Вставила ключ в замок и распахнула дверь: – Добро пожаловать!
Несмотря на мои худшие опасения, дом внутри выглядел вполне сносно. Небольшая кухня и две комнаты. Из мебели на кухне стол, два стула, газовая плита в углу и раковина. Ольга повернула кран. Что- то зарычало, зафыркало, а потом полилась бурая жидкость.
Я заглянула в комнаты. В одной – две кровати с панцирными сетками, в другой – шкаф, диван, два кресла и свернутый трубкой поролон, должно быть заменявший матрас. Шторы на окнах задернуты. На полу и подоконниках слой пыли, но комнаты, как ни странно, заброшенными не выглядели, люди здесь, надо полагать, время от времени появлялись.
– В шкафу одеяла и постельное белье, – сообщила мне Ольга. – Посуда и прочая ерунда. Я иногда сюда заглядываю, когда хочется отдохнуть от мира. Ни одна скотина тут не сыщет.
– А твой муж?
– Ему-то здесь что понадобится? О Валерке Светка растрепала?
– Я с ним успела познакомиться. Он меня на работу взял.
– Да? Сейчас расскажешь. Ванны тут нет, только душ. Возьми в кладовке ведро и швабру, будем наводить чистоту.
Я не стала возражать, сходила в кладовку, нашла все необходимое и приступила к работе.
Много времени она не заняла. Пока я надраивала полы, Ольга разобрала покупки и приготовила кофе. Приняв душ, мы устроились за столом.
– Ну, вот, теперь и побазарим, – усмехнулась Ольга. – Значит, Валерка взял тебя на работу?
– Сказал, что могу приступать с завтрашнего дня.
– Еще бы. Ты – красотка, а он к девичьей красе неравнодушен.
– И тебя это не волнует?
