реализации этой идеи через кооперацию. В одной из своих работ Маркс на примере деятельности кооперативной фабрики доказывает, что при социализме управление перестает быть функцией капитала. В 'Инструкции делегатам временного центрального совета по отдельным вопросам' в разделе 'Кооперативный труд' Маркс пишет: 'Мы считаем, что кооперативное движение является одной из сил, преобразующих современное общество, основанное на классовом антагонизме. Большая заслуга этого движения заключается в том, что оно на деле показывает возможность замены современной деспотичной и порождающей пауперизм системы подчинения труда капиталу республиканской и благотворной системой ассоциации свободных и равных производителей'. Ленин также после осуществления своей идеи экспроприации средств производства в России в своих последних работах пришел к выводу, что социализм должен быть строем цивилизованных кооператоров. Он говорил: '…чтобы достигнуть через НЭП участия в кооперации поголовно всего населения — вот для этого требуется целая историческая эпоха. Мы можем пройти, на хороший конец, эту эпоху в одно — два десятилетия'. К сожалению, СССР пришел к социализму через насильственное обобществление собственности на селе, и это было ошибкой. Прослеживается и еще одна историческая схема смены видов организации общества, а вернее, более углубленное понятие об одной и той же форме. Оставив ассоциацию великих утопистов в качестве всеобъемлющей организации нового общества, классики марксизмаленинизма последовательно пришли к идее кооперации. Акционерные общества они также рассматривали после как одно из основных направлений, учитывая динамику развития этой формы организации капитала. Очевидно, есть смысл связывать экономическую перспективу развития нового общества прежде всего с этими двумя формами организации труда и капитала. Но при этом надо помнить, что Маркс в 'Инструкции делегатам временного центрального совета по отдельным вопросам' писал: 'Во избежание вырождения кооперативных обществ в обыкновенные буржуазные акционерные общества рабочие каждого предприятия, независимо от того, являются ли они пайщиками или нет, должны получать равные доли в доходе. Мы согласны допустить в виде временной меры, чтобы пайщики получали небольшой процент'. Из этой цитаты видно, что Маркс предвидел в кооперативах тот разумный компромисс между трудом и капиталом, который должен сохранить их как ячейку общества, способную функционировать как в капиталистической, так и в социалистической системе, и стать экономическим мостиком для преобразования капиталистического общества в социалистическое.
В контексте этой темы следует рассмотреть и еще один аспект учения Маркса. Это его отношение к уравнительному коммунизму. Коммунистический идеал 'подлинного равенства' наиболее ярко выражен у Гракха Бабефа, французского революционера. Он настаивал на отмене частной собственности (как и Оуэн), установлении общественного самоуправления и вплотную подошел к идее диктатуры пролетариата. Бабувисты, его последователи, разрабатывали вопросы создания новой организации государства, теоретические вопросы проведения революции. Бабеф и его последователи являются в некотором отношении предшественниками Маркса, так же, как, с другой стороны, великие утописты, и прежде всего Фурье с его теорией экономической свободы частного капитала и отрицания равенства.
Маркс и Энгельс не считали Бабефа своим предшественником, хотя и взяли у него идею коммунизма. В 'Манифесте Коммунистической партии' они писали: 'Коммунисты могут выразить свою теорию одним положением — уничтожение частной собственности'. Но эта идея им нужна была как отправная точка. Теоретически социализм Маркса и Энгельса базировался на идеях утопистов, и прежде всего Фурье. И они это неоднократно подчеркивали. Карл Маркс считал, что грубый уравнительный коммунизм создает трой, отрицающий повсюду 'личность человека'. Маркс не желал будущей жизни бабувистов ни себе, ни обществу, ни человечеству, так как он считал: 'Развитие производительных сил является основой безбедного существования людей, без него имеет место лишь бедность и крайняя нужда, борьба за необходимые предметы, а это мерзость'. По мысли Маркса, новые общества с момента рождения (создания) должны создавать жизнь, достойную человека.
2. Карл Маркс признавал решающую роль производства в развитии человечества.
В теории прибавочной стоимости он утверждает, что товар — рабочая сила создает прибавочную стоимость. И дальше, по Марксу, идет накопление капитала, и расширенное капиталистическое производство развивается по своим материалистическим законам, независимо от сознания людей. Но следует принять во внимание, что не товар — рабочая сила создает прибавочную стоимость, а капитал (способность к труду) наемных работников. Об этом мы уже говорили раньше. Но прибавочная стоимость создается не только эксплуатацией наемных рабочих, но и в большей степени эксплуатацией ИТР, создающих новые технологии, на основе которых даются предложения по спросу общества. Но предложения ИТР вначале рождаются в сознании людей, а уже потом облачаются в конкретные материальные выражения. Так же и рабочий сначала вырабатывает в своем сознании программу действий, а затем выполняет порученную работу по преобразованию окружающего нас мира. Таким образом, любое действие по преобразованию окружающего людей материального мира — это постфактум человеческого сознания. То есть здесь ближе к истине Гегель.
Гегель впервые осуществил действительно исторический подход к изучению общественных явлений. Историческое развитие, по Гегелю, не просто неразрывное изменение вещей, а закономерное развитие, определенный поступательный процесс движения, но постоянной основой развития является абсолютная идея. А историческое развитие лишь подтверждает заранее данную свыше логику. И еще один немаловажный вопрос. Маркс говорит только о революционном пути перехода от капитализма к социализму. Великие утописты стояли за мирный, не революционный путь. А почему нельзя считать, что переход может быть и эволюционным, и революционным? Если в развитии человеческого общества есть историческая логика, то в любом случае человечество придет к тому состоянию, которое определено в будущем исходя из тенденций к развитию, которые мы наблюдаем (если мы правильно определили тенденции идеи развития человечества). Логичен вопрос: а что меняется от вида перехода от одного состояния общества к другому? На мой взгляд, стратегическая задача остается неизменной в любом случае. Кроме того, если стратегическая задача определена неверно, то есть она противоречит мировой идее развития общества, то общество или народ, выполняющие эту задачу, обречены на неуспех. Такое общество не имеет права на жизнь, оно трансформируется со временем в ту форму, которую определяет логика исторического развития, то есть в абсолютную мировую идею развития человечества. Человеческое общество в своем развитии проходит определенные этапы эволюционным или революционным путем (вспомним теорию учеников Сен — Симона об 'органических' и 'критических' эпохах в развитии человечества). Оно в любом случае эти этапы закономерно проходит, но если замедляется ход эволюционных изменений, заложенных изначально космическим разумом, накапливается комплекс противоречий, которые разрешаются революционным путем. И здесь как бы ускоряется процесс преобразований во времени. Появляются революционные силы, во много раз больше сил сдерживания этих преобразований. И процесс преобразований происходит практически мгновенно, если соотнести это мгновение к историческому периоду развития человечества или ко времени, отпущенному на этот процесс при его развитии эволюционным путем. Это и будет революция. Цель, достигнутая революционным путем, будет та же, что и при эволюционном развитии, но времени на эти преобразования осталось значительно меньше, и в самом конце того исторического периода, который отпущен на эти преобразования. В этом, очевидно, и есть смысл и отличие революции от эволюции — в непрерывном развитии человеческого общества, в скорости преобразований во времени, в методах, но не' в стратегическом изменении целей. Поэтому революция не должна иметь стратегических задач, отличных от задач эволюционного развития, они одни и те же, но тактика, методы решения здесь другие, применительные в назревшей революционной ситуации.
В связи с этим необходимо более углубленное понимание и самого смысла философских категорий 'отрицание отрицания' и 'перехода количества в качество' применительно к истории. Как методы развития тенденций они остаются, так как достаточно хорошо философами проработаны, но это лишь видимая форма проявления этих категорий.
Внутренний движитель этих противоречий заключается не в накапливании 'видимых' человеческим умом противоречий, а во внутренней, скрытой от человеческого ума массе несоответствий фактического развития общества (применительно к человеку) с идеалом, который давно выработан и существует для человеческого общества в космической, привнесенной извне идее. Для лучшего понимания этого диалектического процесса возьмем пример не из истории, а из области естественных наук. Общеизвестно, что Менделееву после многолетних, длительных попыток найти логику в системе химических элементов она
