настал.
На следующее утро в «Нью-Йорк Таймс» вышло сообщение о том, что, если бы я тогда чихнул, я бы умер. И вот, четыре дня спустя, после операции, после того, как моя грудь была вскрыта и лезвие было удалено, мне разрешили перемещаться в инвалидном кресле по больнице. Они позволили мне читать некоторые сообщения, которые приходили со всех штатов и со всего мира; это были очень теплые письма. Я прочел только несколько, но одно из них я никогда не забуду. Я получил письма от президента и вице- президента. И сейчас я уже не помню точно, что говорилось в этих телеграммах. Мне написал письмо и посетил меня губернатор Нью-Йорка, но я забыл, о чем шла речь в его письме. Но было и еще одно письмо, которое пришло от молоденькой девушки, которая была ученицей уайт-плейнской высшей школы. Я прочел это письмо, и теперь я никогда его не забуду. В нем просто было сказано: «Дорогой доктор Кинг, я учусь в уайт-плейнской высшей школе». Она продолжала: «Несмотря на то что это не имеет особого значения, я все равно хотела отметить то, что я белая девушка. Я прочла в газете о Вашей беде и Ваших страданиях. И я прочла, что если бы вы чихнули, Вы могли бы умереть. И я пишу Вам просто для того, чтобы сказать, что я так счастлива, что Вы тогда не чихнули».
И сегодняшним вечером я хочу сказать, что тоже счастлив, что я тогда не чихнул. Потому что, если бы я чихнул, меня не было бы здесь в 1960 году, когда студенты со всего Юга начинали собираться в буфетах. А я знал, что они начнут там собираться, они действительно отстаивали то лучшее, что есть в «американской мечте». И отослали целую нацию обратно к тем великим основам демократии, которые были глубоко заложены отцами-основателями в Декларации независимости и Конституции. Если бы я тогда чихнул, я бы не жил в 1962 году, когда негры в Олбани, штат Джорджия, решили разобраться во всем том, что им мешало. Если бы я чихнул, я не был бы здесь в 1963 году, когда черные люди из Бирмингема, штат Алабама, пробудили совесть нации и довели дело до создания Билля о гражданских правах человека. Если бы я чихнул, у меня бы не было возможности годом позднее, в августе, попытаться рассказать американцам о той мечте, которая у меня была. Если бы я чихнул, я не был бы в Сельме, штат Алабама, в Мемфисе, когда массы людей собираются вместе, чтобы помочь тем братьям и сестрам, которые страдают. Я так счастлив, что не чихнул тогда.
И они говорили мне, что сейчас это совершенно неважно. И действительно неважно то, что происходит теперь. Я покинул Атланту сегодня утром, как только мы поднялись в воздух — в самолете было шестеро «наших» — пилот по громкой связи объявил: «Приносим извинения за задержку рейса; у нас на борту доктор Мартин Лютер Кинг. И чтобы быть уверенными, что все сумки хорошо осмотрены, и иметь гарантию, что с самолетом ничего не может случиться, мы должны были тщательно все проверить. И теперь наш самолет защищен, он охранялся всю ночь».
И потом я прибыл в Мемфис. И некоторые начали угрожать или говорить об угрозах, которые были напечатаны в прессе. Но что могут сделать мне наши больные белые братья?
Я не знаю, что произойдет сейчас. У нас впереди трудные дни. Но сейчас мне это неважно. Поскольку я был на горной вершине. И я ни о чем не беспокоюсь. Как и все, я хотел бы прожить долгую жизнь. Долголетие играет свою роль. Но я не озабочен этим. Я просто хочу исполнить Божью волю. И Он позволил мне подняться на гору. И я посмотрел на все свысока. И я видел Землю обетованную. Я, возможно, не попаду туда с вами. Но я хочу, чтобы вы сегодня знали, что мы, люди, обязательно придем на Землю обетованную. И сегодня я счастлив. Меня ничего не волнует. Я не опасаюсь никого. Ибо я своими глазами видел славу пришествия Господня.
Перевод
Журналистика войны во Вьетнаме
У «красных» заключенных падает дух
Чарльз Блейк, газета Enquirer, 23 января 1966 года
На плантации Катеке, с ее кустами чая, затененными переулками и воздухом, пропитанным цивилизацией и отчуждением от войны, есть уголок, полностью посвященный конфликту.
Подполковник Харлоу Кларк, первый командир бригады, управлял полевыми операциями больше трех недель, когда я увидел его, и он был все еще полон энергии.
Я узнал, что он был в своем вертолете, «срезал вершины деревьев». Перед зданием, которое он получил около взлетно-посадочной полосы, чтобы предоставить жилище своему штабу, было большое пространство, заполненное сотнями захваченного оружия и оборудования. Я знал, что очень важные клиенты постоянно приходили в этот штаб, и если их не потрясал вид всего этого оружия, то на меня он точно производил неизгладимое впечатление.
На маленьком участке было пять больших автоматов 50-го калибра, четыре винтовки 75 мм, по крайней мере, 100 легких автоматов и другого оружия, включая минометы на 82 мм и ракетные пусковые установки на 37 мм. Многие из них имели следы от пуль — свидетельства о боях.
Капитан Рональд Саммерс, офицер разведки помощника бригады, показал мне, чего достигла бригада к настоящему времени в ее неустанном преследовании 101-го и 66-го полков, которые напали на лагерь специальных сил Плей Ми.
Батальоны парашютистов убили 216 человек. Они захватили 117 заключенных, включая двух северовьетнамских чиновников.
В ходе засады на реке Йа Дренг кавалеристами были убиты 147 вражеских воинов, а защита в патрульном базовом лагере в течение ночи убила еще 78.
Капитан Саммерс сказал мне, что в ходе операции первой бригады с 26 октября по 9 ноября было захвачено больше северовьетнамских пленных, чем во время любой предыдущей операции в истории этой войны, что дух врагов сломлен.
Пленные были оставлены для предварительного допроса у дороги близ штаба бригады. Я пошел туда с капитаном Саммерсом.
Один из охранников, сержант Ральф Робертсон, махнул мне и указал на улыбающегося маленького вьетнамца, сидящего около ворот.
«Вот это уникум. Мы полагали, что эти коммунисты не будут петь ни за что. Слушайте», — сказал он.
Он махнул маленькому северовьетнамцу и сказал: «Jingle Bells!»
Мальчик — он выглядел на 17 лет или даже младше — счастливо улыбнулся и запел минорную версию «Jingle Bells». Затем он потрогал свой живот и что-то сказал переводчику.
«Он говорит, что он слишком сыт, чтобы петь хорошо, что он только что поел и поэтому не поет хорошо, но что он споет для вас вьетнамскую песню, если вы не будете возражать», — сказал сержант Ван Танх, переводчик.
Мальчик запел дрожащую и странно красивую мелодию. Несмотря на странность слов и мелодии, мы молча слушали, пока песня не кончилась.
«Это — очень грустная песня о молодом человеке, который ушел очень далеко от своего дома и никогда больше не увидит свою семью», — перевел сержант Ван Танх.
Вскоре пленные были помещены в грузовики и посланы в Плэйку, где южновьетнамская армия приняла их. У лейтенанта, молодого певца и другого чиновника позже брали интервью корреспонденты, и они рассказали, как шли через Лаос и Камбоджу, чтобы прибыть в Южный Вьетнам. Эта поездка заняла у них 57 дней. Каждый четвертый из их товарищей был поражен малярией или другой болезнью. Все они хотели есть и были утомлены.
«Засады, бомбы, вертолетная стрельба, снаряды артиллерии — это слишком много и жестоко», — сказал один из них.
Перевод
Давление Вьетнама
Журнал Time, 7 октября 1966 года
Чикагская компания по производству стали впервые после Второй мировой войны наняла на работу 233 женщины, а чайная компания взяла на работу женщин в качестве мясников, чтобы пополнить исчерпанные запасы рабочей силы. Питсбургские производители меди отправили большую часть своей продукции в Пентагон, поэтому они не в состоянии удовлетворить спрос простых граждан на слесарное оборудование. Производители техники, в надежде, что покупатели не заметят разницы, начали отрезать несколько
