В это же время с другой стороны состава происходило не менее интересное и драматичное действо. От хвоста состава в тоннель стремительно удалялся до боли знакомый мелкий силуэт, выписывая замысловатые виражи от стенки к стенке.
Юра и Спартак, десантировавшиеся на правую сторону, с азартом долбили вслед силуэту короткими очередями, подбадривая друг друга:
— Правее! Ещё правее! Давай перекрестным!..
Я хотел было присоединиться к ним, но не успел. Пока выбирал удобную позицию, силуэт благополучно домчался до поворота и исчез.
— Хорош палить! — запоздало прикрикнул Стёпа. — Патроны экономьте, у нас ещё куча работы.
Юра быстро обежал весь состав, произвел выстрел милосердия во втором мотовозе, из первого приволок перепуганного пожилого дядьку и доложил:
— Чисто.
— Это был ОН? — спросил я, ткнув стволом в сторону поворота.
— В смысле, Мастер? Да, это был он.
— Ну вы и стрелк
— Стрелк
— Жаль, — резюмировал Стёпа. — Интересный тип, неплохо было бы пообщаться за чашечкой крови… Чует мое сердце, что нам еще предстоит с ним встретиться…
Вы не поверите: все три платформы были битком забиты деньгами.
Думаю, не каждому доводилось наблюдать такое воочию, так что расскажу об этом подробнее.
Пачки стодолларовых купюр в банковских обертках были упакованы в блоки примерно пятьдесят на пятьдесят сантиметров и затянуты в толстую целлофановую пленку.
Эти блоки в свою очередь были упакованы в блоки побольше, примерно метр в ширину и полтора метра в высоту и в длину, и также затянуты в прочную целлофановую пленку. На каждой платформе находилось примерно по два десятка вот таких полутораметровых блоков, и всё это богатство было небрежно прикрыто армейскими плащ-палатками, а кое-где и просто кусками неровно обрезанного брезента.
— О-хре-неть… — произнес Юра по складам, но без эмоций и как-то даже подавленно.
В самом деле, вспомните, когда в кино кто-то находит чемодан с миллионом долларов, за этим следует такой взрыв эмоций, что в телевизоре динамики трещат.
А теперь представьте, сколько надо эмоций на такую кучу денег. Да мы, по логике, должны были мгновенно умереть на месте от эмоциональной передозировки.
Наверное, поэтому у нас у всех получилось пограничное состояние. Мы молча стояли и тупо пялились на эту гору денег. Никто даже не крикнул от радости.
— Интересно, и сколько же здесь будет миллионов баксов? — спросил я.
— В миллионах не знаю, вот так с ходу и не посчитаешь. — Спартак почесал затылок. — А по весу на глазок могу прикинуть. Так… Возьмём одну купюру грубо за грамм… Высота… Длина… Ширина… Объём… Количество блоков… Угу… В общем, получается всё вместе более полусотни тонн баксов.
Представляете, пятьдесят тонн баксов!
Когда в народе говорят «тонна баксов», все понимают, что речь идёт о тысяче долларов. Соответственно, если кто-то скажет «пятьдесят тонн баксов», про вес никто и не подумает, каждый вменяемый гражданин будет считать, что речь идёт о пятидесяти тысячах долларов.
Ну так вот, запомните этот момент, мои дорогие вменяемые граждане. Если я где-нибудь в теплой компании скажу, что у нас было полста тонн баксов, вы будете знать, что это отнюдь не гражданский сленг и речь идёт именно о весе.
— Ну что, возьмём маленько? — первым пришел в себя практичный Юра.
— Что значит «маленько»? — Стёпа царственно простер руку в сторону состава. — Я дарю вам все эти деньги. Да и себе тоже дарю.
Как обычно, по Стёпе вот так сразу и не поймёшь, шутит он или нет. Поэтому я на всякий случай уточнил:
— Это шутка?
— Алекс, ну почему сразу шутка?! Деньги — это наш трофей. Если нормально доедем, выгрузимся и при этом останемся в живых, мы их по-братски разделим.
— О-хре-неть! — второй раз провозгласил Юра, теперь уже с более осмысленным подтекстом.
Ну что ж, неплохо. Интересно, что я буду делать с такой кучей бабла?!
— А меня в долю берете? — деловито уточнила Ева.
— Разумеется, — рыцарственно кивнул Стёпа. — Думаю, скажу общее мнение: без тебя мы бы просто сдохли. Так что ты как минимум можешь рассчитывать на равную долю.
— Отлично. — Ева хлопнула по ближайшему к ней блоку на платформе. — Меняю вот эту «пачечку» на твою флягу с водой.
— Да ладно, не надо, — засмущался Стёпа, тут же отдавая флягу. — Считай, что это бонус.
— Спасибо, ты настоящий рыцарь!
Кстати, у всех мертвых были фляги, но Ева даже и не подумала взять одну из них. И вообще, я заметил, что наша бравая амазонка старательно отворачивается от трупов и при этом страдальчески морщится. Какая бы она ни была крутая воительница, но… В первую очередь она женщина, существо нежное и ранимое.
— Что ж, всё это здорово, но сначала надо добраться до конечного пункта, выгрузиться и… остаться в живых. — С этими словами Стёпа принял под локоток пленного инженера и стал задавать ему животрепещущие вопросы.
Увы, пленный инженер нас не обрадовал. Из того, что он рассказал, одна новость была хорошая, а все остальные плохие.
Хорошая новость: вся телеметрия на станции и прилегающем участке отключена. То есть в операторской прибытия состава не увидят.
Другие новости:
— караул захвачен диверсантами;
— судя по тому, что инженер знает, в пункте прибытия нас ждут довольно значительные силы, как минимум три десятка вооружённых до зубов опытных бойцов;
— буквально накануне нашего нападения командир конвоя (наш старый знакомый, который сейчас остывал у поста связи) доложил генералу, что состав стоит здесь и через пару минут тронется в путь;
— до станции со шлюзом и, как следствие, до лифта, на котором мы сможем наконец-то подняться наверх, остался один короткий перегон. То есть всего-то пять-семь минут езды.
Как следствие из последних новостей: у нас совершенно нет времени, а соотношение сил такое, что впору всё бросить и сразу стреляться.
То есть по логике, нам нужно отправляться прямо сейчас. Если эшелон не придет в течение последующей четверти часа, на станции поднимут тревогу.
Про соотношение. Не факт, что на платформе будут находиться сразу все тридцать бойцов. Скорее, там будет от четверти до трети всей численности захватчиков, остальные разместятся в ключевых точках объекта.
Но если не удастся тихо положить тех, кто встречает эшелон, бой будет очень тяжёлым.
Расклад, как видите, явно не в нашу пользу. Если вы заметили, мы всегда делаем ставку на внезапность и тщательно подготовленное тактическое преимущество.
Из сложившейся обстановки вытянуть какое-либо преимущество было очень проблематично. Ставка по-прежнему была только на Еву.
Увы, больше у нас не было никаких хитростей, ни тактических, ни тем более стратегических.
Дальше мы всё делали с лихорадочной поспешностью: Стёпа объявил, что у нас ровно пять минут на
