тяжелый, сюда везут. Будут минут через двадцать.
— Понял, спасибо, — без эмоций кивнул Ковров.
— Разговаривать будете? — Миша протянул телефон.
— Не буду, — отказался Игорь Викторович. — Звони Меньшову, пусть берет хирурга, реанимобиль и пулей летит сюда.
— Понял…
Переговорив с секретарем, Игорь Викторович молча показал спортсменам скрещенные ладони и подозвал инженера. Разгорячённая публика наградила Мишу неприязненными взглядами, но вслух высказаться никто не посмел: дисциплина в команде блюлась жёстче, чем в любом действующем подразделении.
— Всё, Ваня, на сегодня закончили. — Ковров кивнул в сторону стройки. — Быстро собирай своих работяг, вези до дому. Да, пусть там у себя помоются — некогда.
— Есть!
Инженер забрал молдавских спортсменов, принимавших участие в турнире, свистнул остальных рабочих и пошел выгонять из бокса машину.
Вопросов по ситуации не возникло: в отличие от других строек, на данном объекте работа ведется не по принципу «чем больше, тем лучше», а строго по правилу «когда прикажут». И на самом объекте никто из реальных рабочих не живет: тут и без того хватает праздных личностей, что маскируются под рабочий класс и числятся в ведомости в качестве строителей.
Пока Ковров плескался в летнем душе, Миша заварил зеленый чай и накрыл столик в тени развесистой липы. Оставшиеся на площадке телк
В принципе, воды и места полно — строители обычно моются сразу всей бригадой, но субординацию никто не отменял: хоть команда состоит в основном из отъявленных головорезов, никто даже не осмелился предположить, что можно запросто зайти за шиферный заборчик и встать под соседний «сосок» рядом с Ковровым. Как был по жизни генералом, так даже и в изгнании сохранил харизму и до сих пор невольно внушает трепет всем, кто работает под его началом. Немного таких людей осталось в генералитете страны, и с каждым годом их становится всё меньше: увы, мельчают кадры, носителей золотых погон немерено, а настоящих генералов по пальцам можно перечесть.
Кстати, в связи с этим предлагаю в дальнейшем называть Коврова генералом. Понятно, что злодей и государственный преступник, но… Коль скоро генерал — это в первом значении «главный», а люди, работающие под Ковровым, постоянно забываются и зовут его «генералом», потому как он генерал по жизни, а не по назначению. Словом, не станем поддаваться диктату условностей и будем называть вещи своими именами. Так что если далее в ходе повествования вам встретится отдельное «генерал» — без фамилии и дополнительного пояснения, знайте, что это именно господин Ковров, и никто другой. Других, с золотыми погонами, официальным статусом и душой самодовольных зажравшихся кроликов, будем звать по фамилиям и наклонностям…
Закончив водные процедуры, Игорь Викторович уселся пить чай с мёдом, баранками и свежими новостями по мобильному Интернету из ноутбука. Машинально просматривая новости, генерал прислушивался к своим ощущениям и неспешно размышлял о сложившейся ситуации и своём необычном положении.
Бодрость, радость жизни, неуёмная жажда деятельности и всесторонне обоснованный оптимизм — вот так можно было коротко охарактеризовать сиюминутное состояние Игоря Викторовича Коврова.
Для тех, кто знает, что произошло с этим человеком в недавнем прошлом, такое состояние может показаться странным и даже ненормальным. Человек прочно сидел в первой десятке клановой иерархии России, ногами открывал двери самых высоких кабинетов, имел неограниченные полномочия и здоровался за руку с президентом…
А потом в одно мгновение стал персоной нон грата, изгнанником и объявленным в международный розыск преступником. Клан его уничтожен, остатки кланового хозяйства на глазах всего мира рвут на части кровожадные соседи, положение и статус в прошлом, теперь он не просто ноль без палочки в глазах отечественного истеблишмента, а этакий большой жирный минус. Потому что ноль может спокойно ходить по улицам родной страны, а минус — нет, его положено ловить всем спецслужбам этой самой страны, и по нему можно и нужно открывать огонь без предупреждения как по особо опасному террористу.
— Потерпите немного, мои жирные розовые поросята, — усмехнулся генерал, с наслаждением отхлебывая душистый чай. — Я вам покажу минус… Я вам устрою маленький сбой в вашей тупо-двоичной системе с нулями и палочками…
Да, надо признать, что два месяца назад, когда чудом удалось выскочить из передряги, Ковров испытывал совсем иные чувства и настрой у него тоже был совершенно другой.
Спастись.
Отсидеться.
Устроиться.
Именно в такой последовательности, по мере решения проблем. Нормальные такие желания, как и у любого человека, внезапно выкинутого из жизни и загнанного судьбою в угол.
Ни о каких авантюрах и ответных шагах Ковров в те дни даже и не помышлял и совершенно искренне полагал, что вся его активность в России кончилась раз и навсегда: он был уверен, что больше никогда не вернется на Родину.
Однако всё обошлось. Нет, не само собой — по воле случая, а благодаря предусмотрительности Коврова и его незаурядным способностям. Он мало того что спасся сам и вывел из-под удара семью, сумел сохранить все свои накопления, прозорливо хранившиеся отнюдь не в российских банках, и, в общем, очень недурственно и безопасно устроился за рубежом.
Наверное, любой другой человек на месте Коврова начал бы новую жизнь: размеренную, сытую, благополучную, полную неги и покоя. Но Игорь Викторович очень быстро понял, что это невозможно. Не прошло и двух недель после всех злоключений, а он уже изнывал от скуки, сатанел от вынужденного безделья и… строил планы.
Увы, размеренная и спокойная жизнь пенсионера определённо была не для него. Генерал привык постоянно быть в игре, решать головоломки и плести интриги, строить заговоры, держать руку на пульсе, влиять, влиять, влиять… и наслаждаться властью!
Роль простого обывателя-аутсайдера была настолько неприемлема и невыносима для него, что, пожалуй, он предпочел бы погибнуть в яростной схватке, чем остаток жизни томно киснуть в шезлонге на веранде роскошной виллы.
Но более всего отравляли жизнь бывшие соседи.
Генерал изо дня в день вынужден был наблюдать посредством Интернета и СМИ, как прежние приятели-знакомцы-оппоненты жадно рвут на части его клан — старейшее и некогда мощнейшее сообщество России…
И ничего не мог поделать.
Господи, да это просто было невыносимо!
Если со скукой можно было как-то побороться: поехать на сафари, прошвырнуться по аргентинским борделям или высадиться в амазонской чаще… То с соседями — оттуда, из благополучного зарубежья — сделать ничего было нельзя.
И вот это бессилие — оно буквально убивало, разило наповал и делало дальнейшую спокойную жизнь в безопасном импортном захолустье невозможной и никчемной. Это было сродни тому, как спрятавшись в безопасных кустах, молча наблюдать за варварским уничтожением отчего дома и своей семьи злобными иноземными захватчиками.
— Чем сидеть тут овощем и скрежетать зубами, лучше уж обвешаться взрывчаткой, да ворваться в какой-нибудь ваш клуб, мрази ё…!!! — с ненавистью шипел генерал, получая особо пикантные сообщения о проделках бывших соседей. — Нет, я так больше не могу, я скоро лопну от бешенства…
В общем, на этом, наверное, и остановимся, нет смысла в деталях живописать то, что и так ясно любому деятельному человеку. Вы, наверное, уже и сами догадались: старый вояка выспался, отдохнул,
