нужно признать.
Пока более-менее понятен драко. Чаще всего молчит. Если от него команды — то ясные и чёткие. Никаких лишних движений. Настоящий тёмный. Тёмными, в отличие от светлых, называют драко, умеющих быстро создавать сильный выброс направленного огня. А определяли таких тёмных по метке: если светлый в спокойном состоянии выглядит как обычный человек, а чешуя вокруг глаз появляется лишь в минуты тревоги, то тёмный носит чешую всегда. Она не пропадает. Тёмные — в основном военные на Драко. Что, учитывая их особенности организма, неудивительно.
С ведуном непонятки. Сейчас, когда выдалась минута на пораскинуть мозгами, я вспомнил кое-что, что в суматохе проскочило мимо. Ведуны предвидят. Да, легче лёгкого они узнают прошлое. Но... Ведун и драко шли по переулку, где нашли меня, и шли быстро, но не спеша. Заполучив меня в пилоты, повели кормить — тоже не торопясь. А в это время в номере их хозяина, названного Мангустом, начиналась трагедия с многочисленными смертями. Событие, не очень отдалённое по времени. Но Ледяной Джин узнал о нём, когда начало трагедии стало прошлым. Вывод напрашивается только один: этот конкретный ведун не умеет видеть будущего. Может, именно с этим связаны отстриженные впереди волосы?.. Добраться бы до спокойных минут десять в одиночестве и пошарить в недрах космосети насчёт ритуалов и специфики жизни на Веде... А каким боком вышло так, что высокородный, судя по длине волос, ведун служит у другого существа? Ведуны — настолько высокомерная раса, что даже в шутку предложить найм к кому-то — смертельное оскорбление.
Я покосился на пассажира. Ещё одна тайна из тайн. Правда, сейчас Мангуст тайной не выглядел. Он выглядел очень усталым и больным человеком, почему-то сбежавшим из больницы, а для побега надевшим чужую одежду. Слегка съехав и поддерживаемый в кресле только ремнём безопасности, он уже полностью закрыл глаза, представляя собой довольно жалкое зрелище.
Кому жалкое, а кому — и симпатичное. В качестве мягкой лежанки живот съехавшего на сиденье пассажира представлял собой гораздо более соблазнительное местечко, чем мои колени, на которых кошаку приходилось ёрзать, чтобы удержаться. Я и глазом моргнуть не успел, как Тисс привстал — и в два шага очутился на ногах и животе Мангуста, где и расположился с комфортом.
Мурлыканье кошаков с Цирцеи — это ровное, солидное урчание какого-нибудь производственного агрегата. Тиссу на Мангусте понравилось, о чём он сообщил так, что мне, перепуганному, показалось — задребезжало всё аэротакси.
В то мгновение, когда я решился схватить кошака за шкирку, чтобы бросить к себе, шевельнулся Мангуст. Я так и застыл с протянутой рукой. Ладонь, костлявая, с выпирающими тёмными жилками, заметными даже в вечернем свете улицы, тяжело опустилась на голову Тисса и проехалась дальше, по всему телу. Нормальный человеческий жест. Тисс взмурлыкнул от удовольствия и надбавил громкости в мурлыканье. Плюс ко всему — положил лапу на грудь Мангуста.
Сжавшийся чуть не до судорог в напряжённых мышцах, я медленно, чтобы не привлекать внимания, опустил руку и медленно же выдохнул. Кажется, пронесло.
Между тем Мангуст сел удобнее и, продолжая гладить Тисса, другой рукой прихватил его снизу, чтобы кошак не сползал.
Смутно я вспомнил (читал где-то): кошачье мурлыканье действует благотворно на больных. Работает там что-то связанное со звуковой вибрацией.
— Это твой кот?
— Мой. Только он не кот. Кошак. Так назвали цирцейских летучих котов, чтобы отличать от обычных.
— Одно крыло странное.
— Тисс подрался кое с кем. Пришлось одно ампутировать. Это искусственное.
— Когда-то, давным-давно, у нас тоже были крылатые коты, — задумчиво сказал Мангуст и замолчал до конца полёта.
Навигатор вывел меня на окраину города. К этому времени Мангуст пришёл в себя настолько, чтобы скомандовать мне подъехать к стоянке возле небольшого частного космопорта. Здесь мы и выключили все огни, по сути, спрятавшись среди других машин. Заметно приободрившийся Мангуст (неужели мурлыканье и впрямь помогло?), не выпуская кошака и рук, обернулся к пассажирам на заднем сиденье.
— Дан, ты как?
— Живой, господин, — еле слышно прошептал «донор».
Мангуст отвернулся, совершенно не поинтересовавшись состоянием женщины. Мне немного любопытно стало: а кто она? Очень уж не вписывается в эту разношёрстную компанию. Даже одета так, как будто только что с маскарада. Уж цыганку я точно отличу от обычной женщины земного типа.
Поглядывая в зеркальце, я быстро переключился на думы о Дане-доноре. Абсолютно серая личность. Пытаясь его характеризовать, я бы ничего не мог сказать о нём, кроме того что он весьма непримечательная личность.
Ждать пришлось недолго. С полчаса. Две фигуры бесшумно возникли у машины. Если бы не Тисс, я бы и не заподозрил, что к нам кто-то идёт. Но за полминуты их появления кошак оглянулся на окна и приветственно муркнул. Так что я, знакомый с его привычками, тут же начал приглядываться к темени за окном. С пистолетом в руке. Как и сказано — на всякий случай. И тут же отложил его, едва увидел в свете фонаря колыхнувшуюся позади одной из фигур седую завесу — волосы ведуна.
— Пропуск у ворот мы предъявили. Нас пропустят без досмотра, — сказал Ледяной Джин. — Тебе помочь?
— Возьмите женщину. Мы пойдём сами. Дан, вылезай, — обернулся Мангуст к «донору», не выпуская из рук очень довольного этим кошака.
Мне показалось, Ледяной Джин хочет всё-таки возразить, но ведун спокойно дождался, пока аэротакси опустеет, и вынул из салона женщину. Я, вообще-то, по телосложению довольно плотный и очень крепкий. Но как легко он поднял её на руки и, как будто не замечая веса, понёс вслед за нами!..
Только раз я расслышал, его недовольное бормотание:
— Ну почему я?
