игрушки, декоративные рыбки, деревца бонсай, разные предметы, освещенные в храмах, маски, лекарства, средства от недугов. Ювелиры, мастера стеклянных кукол, бумажных кукол, кукол из теста, изготовители статуэток. Различные умельцы и жрецы инь — ян, предсказатели по рукам, астрологи, читающие по лицам, колдуны, предсказатели будущего по ушам, по пальцам, по глазам, по году рождения, моменту рождения, по различным приборам. Воздушные гимнасты, акробаты, рассказчики баек, клоуны, а также благословляющие и читающие сутры. Циновки с разложенными на них предметами искусства, антиквариатом, статуэтками, традиционными инструментами.
— Семь видов невиданных приправ, мадам! Смесь, приготовленная специально для вас! Вот, я готовлю только для вас! Попробуйте, попробуйте, мадам! Секретный рецепт с горы Осорэ-сан! Рецепт жрецов Ямабуси! Для здоровья! Для постели! Для приправ! Для похудения! Для хорошей памяти! Для забывания!
Горы приправ всевозможных цветов разложены многочисленными холмиками на прилавке. Продавец шустро берет горсть приправ, аккуратно бросает в деревянную емкость и активно перемешивает. Женщина без колебаний указывает на тот или иной порошок.
Молодежь, по одному или парами, сидит с взволнованными лицами рядом со знахарями в черных головных уборах и черных мантиях или рядом с женщинами в вуалях, освещенными светом маленьких бумажных ламп. Юноши и девушки с волнением ожидают того, что скажут загадочные люди. О вступительном экзамене в университет, об интервью на работе, об изменяющем супруге, о жизни после смерти, о болях в животе, о кашле, о болезни мамы, о зависти соседа, об одиночестве в постели, о болях и радостях, приходящих за ними, об известном и о неизвестном.
И я. Три дня я продаю размельченный лед разных цветов и неплохо зарабатываю себе на рис. Может, из-за ледяных хлопьев, вымоченных в сиропе, а может, из-за того, что я чужеземный клоун из далекой страны, продающий цветной лед японской детворе.
Раз в час меня заменяют, и тогда Тецуя берет меня в неизведанный мир, расположенный за прилавками. В последующие месяцы я побываю с ним и на мацури в честь других праздников.
В канун нового, 1988 года он возьмет меня на огромный мацури Кобо Дайси в Кавасаки.
Мацури Кобо Дайси — это большой праздник в честь буддийского учителя, жившего в седьмом веке. Этот мацури проходит в храме Дайси, расположенном в городе Кавасаки. Он привлекает к себе в течение трех первых дней года около трех миллионов посетителей из близлежащих мест, Канто и отдаленных районов. Это означает большие заработки для якудза. Здесь ведут дела несколько семей, полностью управляющих ярмаркой и тысячами прилавков вокруг храма.
Мы обходим прилавки с тыльной стороны, там, где располагается город якудза. Тецуя представляет меня людям по ту сторону ярмарки. После обмена новогодними приветствиями он представляет мне разных людей: «Это мой старший брат», «Это моя старшая сестра», «Это мой равный брат, „пять на пять“, как мы говорим», «Это мой сын». И еще: «Как твой малыш?», «Посмотрите на снимок моего мальчика», «Передавай привет Масако-тян», «Как твоя нога?», «Как расходятся рубашки?» Так он проводит время в переулках временного города якудза, установленного здесь. Сейчас они — постоянные жители. А японцы катаги, что приходят на мацури, — гости, скитальцы, временные посетители.
Постепенно я распознаю дешевые товары и те, что подделаны частично или полностью. Я вижу, как опрыскивают птенцов позолотой, дабы привлечь внимание детей, которые будут тянуть за рукав родителей и просить, чтобы те купили им немного «таких милых цыпляток». Я слышу, что это «цыплятки-самочки», что, быть может, они снесут яички. Про кукурузу на прилавке говорят, что она привезена из прекрасных ферм на Хоккайдо, но я знаю, что она была куплена час назад в супермаркете соседнего квартала. Как и деревца бонсай без корней.
Чудодейственные снадобья, эликсиры и средства и продавцы, усердно восхваляющие чудеса, которые они творят. Они восхваляют громкими голосами имена ученых («из самого Токийского университета и из Гарварда, что в Америке!!!»), открывших их после долгих и тщательных исследований. Но я-то знаю, кто и как приготовил их и какими лечебными свойствами они на самом деле обладают. Но, может быть, они правы, кто знает. Кто знает, откуда появляются лечебные свойства. Быть может, есть здесь такой-то корень, сорняк, рог африканского носорога, печень сибирского медведя, лапа бангладешского тигра, порошок из панциря индонезийской черепахи, перемолотая ящерица из Сечуаня, череп обезьян с Хоккайдо, огромный цветок с Суматры, сушеный морской конек с Таити, зеленый гриб с берегов Амазонки, птичье гнездо из пещер залива Халонг, лягушачья слюна из Кюсю, которые послужат лекарством от боли в сердце или спине, потери зрения, слабого желудка, потускневших надежд, неизлечимой утраты, изогнутой спины или тяжести в коленях. Кто знает?! Я незаметно превращаюсь в опытного продавца.
Они отличаются искусной торговлей, умелым представлением товара, громкостью голоса, легким сумасшествием в словах. Они словно танцуют с толпой, получая от этого явное удовольствие. Подмигивают окружающим. Но есть и молодые продавцы. Они другие — собранные, враждебные. Я разговариваю с ними. Работа здесь — это только начало, говорят они, курс молодого бойца, который поможет занять «весомые» места в мире якудза. Места, где есть большие деньги, говорят они, уважение, опасность, волнение и статус. Их ждут игорный бизнес, проституция, амфетамины и наркотики, маклерство, деловой мир, связи с миром политики. Они покажут всему обществу, всем домашним, кто они на самом деле. Так они отплатят обществу за бойкоты, насмешки, взгляды, клички, низкие оценки. Они задавят всех. Задавят без стыда. Они — новое поколение. Они будут как Окава, Ватанабэ, Таока, легендарные великие якудза. И даже круче их. А может быть, и не будут такими, как они. Они будут новым поколением, другим, отчаянным, жестоким, без мягкотелых законов старого мира. Они создадут новую якудза, которая будет словно режущий, острый, блестящий красивой кровью на металле меч. Битва лицом к лицу с обществом. У них будут шелковые костюмы, красивые девочки, сверкающие машины, много телохранителей и наколки ирэдзуми по всему телу. Журналисты будут умолять их о трехминутном интервью. Им будут покорно кланяться, их будут уважать, очень уважать. А если придет смерть — ничего страшного. Они умрут, украшенные наколками, со всей японской мифологией, изображенной на их коже.
А сейчас они временно продают жареных каракатиц за триста иен детворе, пришедшей на мацури со своими родителями. Выручку отдадут боссу и получат от него еду, ночлег, деньги на карманные расходы и много важных напутствий о здешних порядках.
Одному из этих молодых людей, Симуре, девятнадцать. Он встречает меня утром, и мы идем в общественную баню сэнто. Я вижу на его теле незаконченные рисунки ирэдзуми. Начерченные эскизы раскрашены лишь наполовину. Я спрашиваю его о наколках. И он говорит мне: «Хотите посмотреть, как мне это делают? Пойдемте со мной».
И я пошел с ним.
Мы идем к Хорияме — мастеру татуировок ирэдзуми. Во всей Японии есть еще лишь два-три таких мастера, не больше.
Хорияма склоняется над Симурой, лежащим на животе. Он опускает иголку в сосуд с фиолетовой краской и объясняет мне правила искусства ирэдзуми.
Опускаем иглу в стакан с краской. Кладем кисть левой руки на спину клиента, а правую руку кладем на кисть левой.
Он направляет иглу к глазу дракона на спине Симуры и втыкает ее под кожу. Глаз дракона закрашивается фиолетовым. Симура напряжен, его лицо корчится от боли, но он старается изобразить улыбку.
Опускаем иглу в краску — оранжевую, например, — возвращаемся и протыкаем иглой кожу Симуры.
Он протыкает кожу по краям глаз дракона. Кожа Симуры шафранового цвета, и половина дракона, будто мучаясь от боли, извивается на его спине. Хорияма берет несколько игл, связанных между собой, и опускает их в краску.
Он что-то говорит Симуре, тот кивает и напрягается. Хорияма успокаивает его.
Вновь опускаем кисть левой руки на спину клиента и кладем на нее кисть правой руки, держащую иглу. Уверенной рукой вонзаем иглу в спину клиента. Делаем это чередой быстрых вонзаний.
