умею быть смелым, как настоящий мужчина». А потом… — К имени нужно было добавлять и фамилию. — А потом она сказала: «Тихо, кто-то идет!» и после недолгого молчания воскликнула: «Ах, Уолли! Позволь тебе представить: мистер ван Дэсен».
— Ван Дэсен, — пробормотал сержант, записывая в блокнот фамилию рядом с именем. Руперт ван Дэсен. Он ласково улыбнулся Эйприл: — Рассказывай дальше, деточка.
— А это уже все, — простодушно заявила Эйприл. — Этот человек, то есть мистер ван Дэсен, сказал: «Приятно познакомиться», а мистер Сэнфорд предложил: «Может быть, зайдем в дом и что-нибудь выпьем?» Ну, они и ушли, а я больше ничего не слышала. — Она улыбнулась сержанту. — А потом Арчи нашел Хендерсона. В бельевой корзине, в прачечной.
— Хендерсон? — наморщил лоб сержант.
— Ну, эту черепаху, — напомнила ему Эйприл. — У Арчи есть черепаха. Ну, помните, я уже говорила. Хендерсон перегрыз шнурок и уполз. Мы его искали, а я, разыскивая, случайно подслушала этот разговор.
— Да, правда. — Сержант закрыл блокнот и сунул его в карман. — Как же, помню, Хендерсон. Рад, что Арчи нашел его. Ну, что, может быть, хочешь еще сиропа?
— Спасибо, господин капитан, — скрывая дрожь отвращения, вежливо проговорила Эйприл. Она встала. — Мне уже нужно идти домой и почистить к обеду овощи. — По ее лицу промелькнула тень. — Пожалуйста, обещайте мне, что никому ничего не расскажете. Потому что если мамуся узнает…
Она говорила с такой горячностью, что даже дремавший невдалеке мужчина в сером костюме очнулся и взглянул на нее.
— У меня будут ужасные неприятности, если узнает мамуся, — продолжала Эйприл. Она выглядела бледной и явно озабоченной.
— Обещаю.
— Спасибо, господин капитан!
Эйприл с достоинством удалилась. Сержант вынул блокнот и перечитал свои записи. Хорошая, вежливая, умная девочка. Он сам вырастил девятерых и разбирался в детях. Называла его «господином капитаном». Ха, кто знает… может быть, в будущем… Если бы ему удалось, например, найти этого Руперта ван Дэсена раньше, чем лейтенант Билл Смит выкинет какую-нибудь глупость… Сержант захлопнул блокнот, спрятал его в карман и вышел.
Через пятнадцать секунд после его ухода мужчина в сером костюме выскочил абсолютно трезвый из кресла и закричал:
— Дай мне немного мелочи, Льюк!
Он торопливо сунул в таксофон монету и, дождавшись ответа, возбужденно проговорил:
— Это Фрэнк Фримен. Соедините меня с отделом местных новостей. — И через мгновение: — Алло! Это ты, Джо? Слушай…
Пятью минутами позже он все еще диктовал по телефону свой отчет, а от целой горсти монет почти ничего не осталось.
— Я говорил: «надежный свидетель». Понял? Хорошо. Ван Дэсен. Руперт ван Дэсен. Почему, черт возьми, ты невнимательно слушаешь? Р — роза, У — ухо, П — Павел… Готово? Руперт ван… Записывай дальше: «Надежный свидетель, имени которого мы пока не можем раскрыть, утверждает…»
Глава 6
— Где ты пропадала столько времени? — оторвав взгляд от картофелины, которую старательно чистила, Дина внимательно присмотрелась к входившей в кухню сестре. — Эйприл, что с тобой? — спросила она уже явно обеспокоенным тоном.
Лицо Эйприл позеленело.
— Объясню позже, — простонала она и со всех ног бросилась из кухни. Вернулась через пять минут все еще бледная, но уже без зеленоватого оттенка.
— Один стакан сиропа я еще могу выдержать, но ни каплей больше. Крем ненавижу, а от шоколада меня всегда тошнит. Три порции — это свыше моих сил.
Картофелина выскользнула у Дины из рук. Она неодобрительно взглянула на сестру:
— Боже мой, зачем тебе понадобилось заказывать три порции?
— Потому что это самое дорогое, что есть у Льюка, — обиделась Эйприл. — Не хочешь же ты, чтобы я позволила этому олуху О'Хара отделаться только пятью центами?
Дина фыркнула. Она обожала крем и шоколад.
— Ну, хорошо, хорошо, мученица. Почисти морковку. А в другой раз…
— Другого раза не будет, по крайней мере, с этим О'Хара, — объявила Эйприл и, взяв в руки щеточку, начала скоблить морковку. — Я…
Она запнулась. Ей вдруг показалось, что лучше не доверять Дине и Арчи тайны существующего только в ее воображении несчастного юноши Руперта ван Дэсена. Может случиться, что сержант задает им какой-либо вопрос по этому поводу, а они, не выдержав, могут рассмеяться ему в лицо. Ведь из всей троицы только Эйприл с честью закончила курс для юных начинающих актеров под руководством мисс Граби.
— Что «я»? — спросил Арчи, отрываясь от мытья салата.
— Я — это я, — спокойно пояснила Эйприл. — Ты — это ты, мы — это мы, они — это они, что наше — то наше, двадцать четыре часа — это сутки, а триста шестьдесят пять дней — это год. Подай мне вон ту щетку, братишка-дурачишка.
— Ох! — возмутился Арчи. — Ох, змея! — И, наморщив лоб в стремлении сконцентрировать умственные силы и подыскать рифму, выпалил: — Возьми щетку, идиотка!
— Ты еще слишком мал, чтобы говорить мне «ты», — произнесла в ответ Эйприл.
— Тихо, дети. Мамуся работает, — напомнила Дина и поставила вариться картошку. — Слушайте внимательно. Прошло уже двадцать четыре часа, даже немного больше, а мы не продвинулись ни на шаг дальше…
— Не придвинулись ни на шаг ближе, хотела ты сказать, — поправила ее Эйприл, направляя струю воды на морковь.
— Ближе к чему? — спросил Арчи.
— Подумай, Арчи, — продолжала Дина. — Вчера убили миссис Сэнфорд. Мы решили найти убийцу, ты не забыл? Перестаньте так по-детски забавляться и…
Она не договорила. Со стороны соседней виллы донесся пронзительный крик. Дина и Эйприл, побледнев, переглянулись. Арчи бросился к дверям, но Эйприл оттащила его назад, на середину кухни.
— Еще одно убийство, — прошептала она, едва дыша. — На этот раз, может быть, застанем виновника на месте преступления!
— Стой! — крикнула Дина. — Мамуся… В комнате на втором этаже громко стучала пишущая машинка.
— Скажем ей позже, — решила Эйприл.
— Летим, — пропищал Арчи.
Они пустились бегом прямо по огороду. Вдруг Эйприл ухватила сестру за плечо.
Нет, это было не убийство. За кустами живой изгороди они увидели соседку по улице миссис Карльтон Черингтон III в фиолетовой кофте из шифона и большой фиолетовой шляпе, вырывающуюся из рук молодого полицейского. Ее лицо от двойного подбородка и до самых бровей было залито пунцовым румянцем. Освободившись наконец из объятий полицейского, она пыталась сохранить достоинство, делая вид, что поправляет на голове шляпу.
— Я не знала, что вошла на чужую территорию. Возвращаясь от соседей домой, хотела сократить себе путь…
— Вы пытались проникнуть в эту виллу, — утверждал полисмен.
— Это же смешно! — протестовала она, пытаясь изобразить язвительную улыбку.
— Разумеется, очень смешно, — возразил полицейский. — Особенно смешно было видеть, как вы
