Войдя в кухню, она увидела Пенелопу. Девочка возилась с котенком.
— Котенок должен жить на конюшне, мисс Пенни, — сказала Абигайль.
— Я знаю! Это папа принес мне его, он думал, что мне захочется поиграть с ним.
Абигайль закатила глаза. Должно быть, этот гуляка вернулся среди ночи. Судя по всему, он все еще отсыпался после вчерашнего загула.
На столе стояли миска со свежей клубникой и кувшин со сливками. В кухне разливался аромат поджаренной ветчины, возбуждавший сильный аппетит. Но Абигайль не могла сесть за стол. Ей необходимо было высказать мистеру Уикерли все, что она о нем думала.
Взяв извивающегося котенка, Абигайль вышла через черный ход во двор и направилась на конюшню. Эта постройка пустовала с тех пор, как Абигайль продала лошадей.
Однако, войдя в просторное помещение, она увидела незнакомых лошадей. Они доедали клочки заготовленного еще в прошлом году сена. Кипя от негодования, Абигайль оставила котенка и направилась в сад.
Мужчины, которые бросают своих детей, вызывали у нее ярость.
Ей не пришлось заходить в домик, в котором поселился Уикерли. Постоялец не спал, он находился в саду. Стоя посреди фруктовых деревьев, задумчиво разглядывал яблоню. Подобрав с земли несколько зеленых яблок, Абигайль швырнула одно из них ему в спину.
На Уикерли были только брюки и рубашка. Абигайль не интересовало, что он сделал с твидовым сюртуком и жилетом ее отца. Очевидно, продал.
Когда она смотрела на широкие мускулистые плечи Уикерли, у нее почему-то перехватывало дыхание. Не желая разбираться в том, что с ней происходит, Абигайль снова швырнула в него яблоко.
Уикерли поймал его и стал перебрасывать из одной руки в другую, поглядывая на нее со снисходительным видом.
— Тренируете бросок в цель? — спросил он. — Готовитесь к какому-то турниру или конкурсу? У вас в селе, наверное, часто устраивают праздники.
Абигайль бросила в него третье яблоко, и оно попало Уикерли в живот. Если бы он был одет по всей форме, ее взгляд не притягивало бы место, расположенное чуть повыше ремня. У Уикерли, как оказалось, не было небольшого брюшка, каковое имелось у большинства знакомых Абигайль мужчин.
Уикерли еще повезло, что подобранные Абигайль яблоки не были гнилыми. Они отскакивали от его упругого мускулистого тела.
Уикерли широко улыбнулся.
— Меткий обстрел! Может быть, теперь выберете не такую крупную мишень? Могу предложить вон того бесхвостого грызуна, который сидит на ветке яблони. Подходит? Держу пари, что вы в него не попадете.
— Эта белка — мой друг, — заявила Абигайль и швырнула последнее яблоко в голову Уикерли, однако он ловко увернулся. — А вот вы отпетый негодяй, который заслуживает хорошей порки.
Продолжая перебрасывать яблоко из одной руки в другую, Уикерли сделал вид, что глубоко задумался над ее словами. Несмотря на растрепанные волосы, в этот момент он был похож на античного бога. Абигайль охватило сильное желание дотронуться до Уикерли, но она усилием воли подавила его.
— Да, я негодяй, было бы странно это отрицать. Но почему вы решили, что я заслуживаю порки? Если я не явился, на ужин, то это еще не преступление.
— Ваша дочь решила, что вы ее бросили! — с негодованием воскликнула Абигайль. Если бы у нее оставались яблоки, она сейчас швырнула бы их все в лицо этому наглому типу. — Мы не знали, что и подумать… С вами могло что-нибудь случиться по дороге. Вы же обещали вернуться, но не сдержали своего слова! Так нельзя поступать!
Уикерли поморщился.
— Я не хотел, чтобы вы волновались. Просто пытался помочь вам.
— Помочь? — кипя от возмущения, вскричала Абигайль и, сжав кулаки, досчитала до десяти, как когда-то учила ее мачеха. — Спасибо большое! Исчезнуть на всю ночь — это называется помочь?
Казалось, Уикерли слегка смутился. Однако Абигайль считала все его эмоции наигранными. Она не верила этому человеку.
— Я не привык следить за временем, — промолвил Уикерли. — Примите мои извинения, если я невольно чем-то огорчил вас. Но я позаботился о том, чтобы обеспечить ваше хозяйство рабочей силой.
И он показал на клубничные грядки.
Абигайль повернулась и с удивлением увидела усердно работавших там трех сильных мужчин в рубашках с закатанными рукавами.
Она оторопела, узнав Билли, который собирал первый урожай спелых ягод, бакалейщика Гарри, ловко пропалывавшего мотыгой междурядья, и владельца трактира Джона, рассаживавшего молодые кустики клубники на новой грядке.
— Каким образом вам удалось уговорить их поработать у меня? Билли столь застенчив, что даже не решается заговорить со мной.
— Это просто золотой парень, — сказал Уикерли, наблюдая за дружной работой мужчин. — Он руководит своими приятелями, подсказывая, что и как нужно делать. А вы знаете, что нравитесь Билли? Он готов в лепешку разбиться ради вас. Если вы прикажете ему есть землю или сигануть со скалы в реку, он не задумываясь это сделает. Но я посоветовал ему не терять достоинства. Мужчина должен быть гордым. Порой гордость — это все, что у нас есть.
— Но она должна на чем-то основываться, — возразила Абигайль. — Билли на два года моложе меня. После смерти отца к нему по наследству перейдет ферма. А пока большую часть времени он проводит в мечтаниях, строя планы, похожие на воздушные замки. Когда-нибудь, возможно, у него появится повод гордиться собой, но пока его, к сожалению, нет.
Уикерли кивнул.
— К сожалению, не все мы рождены героями. Женщины слишком многого ждут от нас. Они хотят, чтобы мы были богатыми, образованными, загадочными, остроумными, честными. Чтобы мы нежно относились к детям, любили жену и родителей, умели постоять за себя. Одним словом, от нас требуют, чтобы мы были святыми, и вместе с тем… — Уикерли потупил взгляд. — Простите за откровенность, но женщины мечтают, чтобы одновременно мы были истинными дьяволами в постели, проявляли изобретательность и изощренность. Разве в этом нет противоречия?
Абигайль покраснела, не зная, что сказать. Ей еще не доводилось разговаривать с мужчинами на столь интимные темы. Уикерли, должно быть, имел в виду себя, поскольку от простодушного Билли было бы странно требовать остроумия или особого умения в постели.
— Меня вовсе не привлекают все названные качества, — заявила Абигайль. — Я предпочла бы иметь честного, порядочного мужа.
Уикерли рассмеялся.
— Эти слова свидетельствуют о вашей неопытности, мисс Мерриуэзер.
— Ваше мнение меня не интересует, мистер Уикерли, — осадила его Абигайль. — Меня беспокоит только судьба Пенелопы.
Взгляд Уикерли потеплел, и у нее затрепетало сердце. Ну почему кучер почтовой кареты высадил рядом с ее домом этого обманщика, а не богатого поверенного?
— Я попытался загладить свою вину перед Пенни и поэтому принес ей котенка, — стал оправдываться Уикерли.
— Дети должны постоянно чувствовать любовь отца, заботу и ласку. Дарить им котят и другие подарки — слишком мало. Кстати, вы купили мне нитки?
— Да, я оставил их на кухне.
— Сколько времени будут работать эти мужчины на моем огороде?
Уикерли с опаской взглянул на нее. Похоже, Абигайль догадалась, что он стремился прежде всего избежать физической работы, а не помочь ей.
— Каждый из этих парней отработает по часу, — осторожно промолвил он.
— Вы очень странный человек, мистер Уикерли. Попросите их перед уходом зайти в дом. Я накормлю
