автомата. Прозвучал нечеловеческий крик. Короткая очередь захлебнулась. Виновник стрельбы был мгновенно закручен в спираль. Ребра грудной клетки пробили материал мундира, выскочив наружу, как уродливые осколки огромных зубов, и на песок хлынуло мерзкое месиво. Выстрелы послужили сигналом для растерявшихся гаюнов. Ночь расцвела трассирующими очередями и бледными лучами бластеров.
Гаюн, сидевший на башне ближайшего броневика, схватился за рукоятки пулемета и успел дать одну очередь в то место на песке, где виднелся в лучах прожектора легкий след завихрения. Почти мгновенно его голова была повернута назад, будто он оглянулся, а тело безвольно упало на турель оружия.
Шаман лежал неподвижно, просматривая перед собой пространство сквозь неплотно прикрытые веки и стараясь унять учащенное биение сердца. Наверное, только он один осознавал в полной мере опасность, которую сам и выпустил на свободу.
В первую минуту только трое-четверо штурмовиков, видевших, как погиб их командир, были поражены страхом, но скорую расправу со вторым штурмовиком видели многие. Гаюны были хорошими солдатами, опасность только сплачивала их и добавляла упорства в достижении победы. Но это был не тот случай. Действующий против них противник был невидим. В ярких лучах прожекторов то одно, то другое тело взлетало в воздух, сворачивалось в дугу или превращалось в мягкую спираль, с отвратительным хлюпаньем падающую на песок. Сопротивление оказалось недолгим.
Сначала лопнул один прожектор, потом второй — и наступила тьма. Еще какое-то время издалека раздавались стрельба и крики, но вскоре и они прекратились.
Диверсант еще несколько минут полежал неподвижно, а потом медленно сел на песок и тихо позвал:
— Лена.
Ему ответила тишина, и он позвал громче:
— Сирена, отзовись, это я Шаман.
Он прекрасно помнил, где оставил девушку, и, не дождавшись ответа, на четвереньках пополз в том направлении. Тело девушки он узнал на ощупь, почувствовав под пальцами длинные волосы. От волнения зрение отказало, и он никак не мог рассмотреть, цела ли она. Скованные руки нащупали и рванули вниз язычок замка комбинезона, и его голова припала ухом к ее груди. Несколько секунд он ничего не слышал, но потом уловил медленные ритмичные удары. Девушка была жива, но находилась в глубоком обмороке. С облегчением разогнувшись, он сел рядом, положив скованные руки на колени.
— Ну и что это за шум вы тут устроили, — прозвучал из темноты спокойный голос Самума, и его фигура темным пятном обозначилась напротив.
— Где Колдун?
— Осматривает трофеи. Не осталось ли где какой крысы.
— Посмотри девчонку. Кажется, ничего страшного.
— В порядке, — через несколько секунд раздалось за спиной.
Послышался легкий стон и уверенный голос врача:
— Полежи. Все уже закончилось.
Потом послышалось испуганное:
— Ой. — И зашуршала молния.
Психолог опять оказался рядом, извлек из-под ремня отмычку, и расстегнув наручники на руках Шамана, забросил их в темноту.
— Как она?
— Испорть женщине прическу и обрати на это внимание. Она мгновенно забудет, что секунду назад подверглась нападению тигра.
— Самумчик, я тебя убью, — послышалось из темноты.
— Рассказывай, — потребовал врач, закуривая сам и протягивая пачку Шаману.
— Дешевая засада. Вляпались, как сосунки, — проговорил тот, сделав пару затяжек. — Знаешь, кто тут был? Ю-Сим собственной персоной.
— Почему был? Он, что, успел уехать?
— Был, потому что теперь его нигде не будет.
— Удачно вы сюда зашли. А ты, кажется, еще чем-то не доволен. Что вы тут не поделили. Устроили шум, за несколько километров слышно было.
— Верторог, — односложно ответил Шаман.
— Кто его так разозлил? Он ведь просто так не нападает.
— Я увидел след от его лежки и спровоцировал Ю-Сима на выстрел из бластера, предварительно разбудив его кольцом голографа.
Самум только присвистнул.
— Можно сказать, в рубашке родились.
— Вот и я так думаю. Где этот Колдун со своей фляжкой?
— Вот он я, — проговорил инженер, присаживаясь рядом и устраивая на коленях автомат. — Поправьте, если ошибаюсь, но почему-то кажется, что если бы пришла только моя фляжка, обо мне и не вспомнили.
— Верторог тут приходил, — сообщил Самум.
— Да. Без фляжки тут как-то не совсем, — глубокомысленно произнес инженер, протягивая емкость Шаману, который, отхлебнув, пустил ее по кругу.
— А нам, Самум, здорово повезло, — приняв свою порцию, продолжал Колдун. — Если бы эти вояки кинулись драпать в нашу сторону, боюсь, нам бы тоже головенки открутило.
— Полностью с тобой согласен.
— Тогда надо отметить нашу удачу. — И он приложился к фляжке еще раз.
— Не перестарайся, — остановил его Шаман. — Посмотри нашу песчанку, ее неплохо приложило.
— Сейчас сделаем, командир. — Колдун поднялся и двинулся в сторону стоящих машин, вскоре чем-то загремев в темноте.
— Сирена, ты где, иди сюда, — позвал психолог.
Девушка подошла и осталась стоять.
— Как самочувствие?
— В полном порядке.
— Как врач предписываю легкое снотворное, — протягивая фляжку девушке, заявил Самум.
— Не буду я ваш спирт.
— Послушай, сержант, — со злинкой в голосе проговорил психолог. — В части здоровья группы мои приказы не обсуждаются, а нюхательной соли леди у меня с собой нет.
Девушка взяла фляжку, тяжело вздохнула и, сделав решительный глоток, зажала рот рукой.
— Значит, мы все же покончили с Ю-Симом, — произнес Самум, когда Сирена отошла.
— Покончить-то покончили, только я не пойму, какого верторога он тут делал, — задумчиво сказал Шаман.
— Может, он искал Ю-Гира?
— Далековато будет от пирамиды.
— Да далеко. А может кристаллы?
— Чего гадать. Ю-Сим вон в пяти метрах. Машины все здесь. Сейчас им не до нас — разгребают то, что осталось на космодроме. Закончат, опять вспомнят.
— Вот жизнь, — хлопнул себя по колену Самум. — Такое дело сделали, а порадоваться даже не успели. А насчет разгребают, сомневаюсь. Некому там разгребать и нечего. А вот то, что вспомнят, это точно.
— Давай сейчас так. Нам с тобой — люди, Колдуну — техника. Час на зачистку территории, час на отдых и выступаем. Все под песок. Пусть ищут. Кстати, Ю-Сим подтвердил наличие где-то у нас наверху его агента.
— Ты и на это его успел расколоть?
— Да как-то так спонтанно получилось.
— Не прибедняйся. Знаю я твои экспромты. От них очень часто преждевременно умирают.
— Не надо делать из меня монстра, лучше займемся делом. Народ у нас сегодня спокойный, так что
