Штурмовики группы зачистки приближались, используя свое количественное превосходство и множество мест для укрытий среди труб и другого оборудования. Психолог отчетливо понимал, что через две-три минуты, в зависимости от полученного приказа, они либо закидают их гранатами, либо кинутся врукопашную. И в том и в другом случае все предпринятые усилия по выполнению задания будут сведены к нулю.
Неожиданно среди общего грохота очередей смолк автомат Сирены. То ли у девушки кончились патроны, то ли она была тяжело ранена или убита.
Вариант сдачи в плен стал самым реальным выходом для выживания группы, дававшим возможность продолжения операции.
«Куда делся Колдун», — спокойно подумал он, фактически уже приняв решение, в установившейся тишине крикнуть штурмовикам, что они сдаются.
Вдруг все огромное помещение наполнилось оглушительным грохотом, да таким, что заложило уши и завибрировала металлическая стенка бака, к которой он прислонился плечом. Помещение наполнилось дымом и резким запахом сгоревшего топлива. Стало нечем дышать, в легких зажгло и Самум зашелся в приступе кашля.
В сизом тумане раздался лязг. Теперь стало понятно, что кто-то завел мощный двигатель громадной установки. Весь уровень наполнился грохотом, и психолог увидел, что из тумана выползает огромная темная масса, сминая на своем пути трубы и металлические конструкции.
Раздалось несколько нестройных очередей. Грохнул взрыв гранаты. Бронебойные пули выбили искры, столкнувшись с надвигающейся металлической стеной. Трубы со страшным грохотом продолжали рушиться. Со стороны, где находились штурмовики, раздались крики, заглушаемые звуками рвущегося металла и падающих конструкций.
Движущийся монстр остановился метрах в десяти от лежащих у бака диверсантов и еще раз взревел двигателем, выбросив в сторону нападавших многометровый столб черного дыма. В его боковой стенке открылся люк и в сизую атмосферу из него выпрыгнула человеческая фигура.
— Ребята, где вы, — позвал призрак из сизого тумана голосом Колдуна и тут же закашлялся.
Самум трижды ударил прикладом автомата по баку и отодвинув лицо от рукава комбинезона, через который дышал, крикнул:
— Мы здесь.
Инженер мгновенно кинулся на голос. Подбежав и сразу сориентировавшись в ситуации, он без разговоров подхватил на руки Шамана и понес его к машине. Самум встал, опираясь на автомат, и поковылял следом. Когда он дошел до машины, тело Шамана уже было внутри, а инженер всматривался в сизую муть.
— Где Сирена? — спросил он, когда Самум схватился рукой за проем люка.
— Была за баком метрах в пятнадцати, — ответил психолог.
В паре метров от них в борт машины ударила автоматная очередь. Пули ушли рикошетом, заставив диверсантов пригнуться. Штурмовики после неожиданного нападения начали приходить в себя.
— Быстро в машину, — прохрипел Колдун, первым энергично прыгая в люк.
Забросив внутрь автомат, Самум ухватился за скобу, приваренную с внутренней стороны проема люка, и, подтянувшись на руках, скрипя от боли зубами, перенес тело внутрь машины.
Неизвестное сооружение дернулось в руках водителя, оглушительно взревело и, повернувшись на одном месте, двинулось в сторону, где должна была находиться девушка. Психолог остался у открытого люка, кашляя от выбрасываемых двигателем газов и пытаясь рассмотреть в дыму спрятавшегося стрелка в знакомом комбинезоне.
Сирены в том месте, откуда, как помнил Самум, она вела стрельбу, не было, зато по броне, с каждой минутой усиливаясь, застучал стальной ливень.
— Что будем делать, ее нигде нет, — прокричал психолог в проем, за которым в кабине управления скрылся Колдун.
— Сейчас сделаем круг, разгоним этих лохранников и посмотрим повнимательней, — едва расслышал он за грохотом мощного двигателя.
— Поаккуратней. Не ломай все подряд, девчонку завалишь.
Колдун ничего не ответил, но машина слегка дрогнула от лобового удара. Снаружи опять все начало рушиться, грохотать и визжать. Сквозь эти звуки изредка прорывались человеческие крики. Психолог по- прежнему наблюдал в открытый люк, выставив наружу ствол автомата. Наконец машина встала. Заключительным аккордом этого апофеоза разрушения стал глухой удар упавшей на ее крышу какой-то металлической балки.
На некоторое время снаружи установилась полная тишина, изредка нарушаемая скрипом или треском. Потом сверху характерно загрохотал открывающийся люк, и Самум услышал тягучий волчий вой, оборвавшийся на самой высокой ноте и почти сразу начавшийся вновь. Вожак стаи беспокоился, звал отставших сородичей.
Выхлопы двигателя и поднявшаяся пыль не позволяли увидеть что-нибудь в двух метрах от борта машины. Сверху инженер начал выстукивать по броне морзянкой:
— Сирена, Сирена, Сирена…
Психолог склонился над Шаманом, по-прежнему лежащим на металлическом полу без движения. Шлем на голове командира был расколот, лицо залито кровью. Приподняв тело за плечи, Самум снял шлем и осторожно ощупал голову. Пальцы не обнаружили входного пулевого отверстия.
«Прошло по касательной и основательно контузило», — облегченно мелькнуло у него в голове.
Он расстегнул замки разгрузки, соединенной с бронежилетом, отбросил в сторону и приложил свое ухо к груди Шамана. Сердце работало с перебоями, но командир был жив.
Самум полез в плечевой карман комбинезона раненого, вынул оттуда аэрозольный баллончик, имеющий два сопла распылителя, и направил одно из них на рану. Струя аэрозоля мгновенно смыла кровь и продезинфицировала место рассечения. Второй состав вспенился на ране, закрывая ее гибким лечебным бинтом.
— Нашей птахи нигде нет, — услышал психолог над своей головой голос Колдуна. — Что с Виктором?
— Контузия и ранение по касательной. Будет жить.
— Что делаем? Будем искать девчонку?
— Сначала скажи, что это за шайтан-арба, которая ревет, как стадо бешеных павианов, и пахнет, как рассерженный скунс величиной со слона.
— Проходческий комбайн. Я слышал его работу, пока мы сидели в камере, но не был окончательно уверен.
— И что он может?
— Сто метров проходки в час. Диаметр рабочего диска шесть метров. Мы можем выйти отсюда парадным маршем и разнести здесь все так, что даже Базы заплачет от зависти.
— С управлением справишься?
— С этим малышом мы уже на ты. Больше всего мне в этой ситуации нравится то, что транспорт для отступления нам представлен этими лохранниками.
— А если нас в этой коробке поджарят?
— Ты что, смеешься? Если бы мне предложили выбор, я отказался бы даже от танка.
— Уходим, — принял решение Самум. — Если девчонка жива, мы за ней вернемся. Сейчас главное — выполнить задание.
— Зеленая она еще.
— Миша, не будем обсуждать очевидные вещи. Заводи. Сейчас в строю ты один. Есть еще вопросы?
Колдун молча кивнул и повернулся, собираясь идти в кабину водителя.
— Постарайся, чтобы нас не сожгли по дороге, — напутствовал его психолог.
— Замучаются, — не поворачиваясь, ответил инженер. — Нечем им нас жечь.
Через несколько секунд ровно урчащий двигатель взревел, и в этот момент до Самума донеслись три быстрых равномерных удара по корпусу. Выставив в люк ствол автомата, он осторожно выглянул, готовый в
