«Значит, от У-Сума вышел Ю-Сим, тогда где же главный имперец?» — Колдун помотал головой, ничего не понимая, но продолжал движение за бывшим главой разведки.
У бунгало Я-Рама для наблюдателя все повторилось до мельчайших подробностей. Шумы в эмоциональном потоке и голос Сан-Кома. Вошедший Ю-Сим куда-то исчез, и ниоткуда возник претендент на престол. И тут диверсанта осенило. От злости он даже сжал кулаки. Не зря Ю-Сима зовут Многоликий, значит, гаюны либо украли, либо обладают секретом голографической маскировки. Разведчик входил к претендентам на вербовку в личине Сан-Кома. Но голос… Голос — это уже талант артиста.
«Талантливый ты мой, — мысленно произнес Колдун. — Сверну тебе шею и всего-то делов».
Но, немного поразмышляв, диверсант отказался от своей затеи. Ю-Сим четко выполнял принятые на себя обязательства, и если секрет голомаскировки раскрыт, то с этим уже ничего не поделать. Контрразведке Союза придется в своей работе только учитывать этот факт, но не более.
Сопровождать дальше Многоликого он не стал, а вернувшись к своему бунгало, не зашел в него, а, прислушавшись к своей интуиции, растворился невидимым пятном в тени веранды, приготовившись к длительному ожиданию.
Терпение диверсанта было вознаграждено. Ю-Сим-Сан-Ком поднялся по ступенькам, огляделся по сторонам и пальцами начал массировать свое лицо. Уже через минуту, когда руки от лица были убраны, Колдун, едва сдержал возглас удивления. Перед ним стоял Ю-Сим собственной персоной. Поиграв мышцами лица, как-то по-собачьи встряхнувшись всем телом, он уверенно открыл дверь и скрылся в помещении.
Колдун вспомнил, что в центре подготовки ему рассказывали, что существуют люди с особой пластикой мышц, способные лепить из своего лица и даже тела любой облик. Но внешность еще не все. Необходимо было обладать талантом перевоплощения внутренне, ощущать себя именно тем человеком, каким должны видеть тебя окружающие. В данной трансформации Ю-Сим добился изумительных результатов, не прибегая к голомаскировке или каким-то техническим приспособлениям.
«Вот это работа», — с уважением подумал он о разведчике, отползая от бунгало.
В пределах видимости из окон диверсант появился метрах в тридцати и медленно, будто прогуливаясь, направился к домику.
— Где ты был? — услышал он, войдя в гостиную, но не среагировал на голос и, только повернувшись, сделал вид, что увидел сидящего Многоликого. Подойдя поближе, чтобы в темноте видеть губы говорящего, он вопросительно взглянул на него.
— Где ты был? — более медленно и раздельно повторил Ю-Сим.
Немой объяснил жестами, что ему не спалось, и он вышел прогуляться.
— Без моего разрешения не выходи, — приказал имперец.
Согласно кивнув, синок молча скрылся в своей комнате, где с раннего вечера разобрал постель и даже примял ее своим телом, создав полное впечатление лежавшего в ней человека. Не раздеваясь, он лег, надеясь уснуть, но возбужденный ночными открытиями мозг не расслаблялся, оставаясь бодрым и свежим. Интуиция подсказывала, что приключения на сегодня еще не закончились. За окном начали появляться первые признаки наступающего рассвета, когда он услышал в гостиной шаги разведчика. Дверь в его комнату открылась.
— Вставай, — проговорил Ю-Сим и, когда синок сел, бросил ему на постель бластер, который юноша привычно схватил, одновременно опуская предохранитель и проверяя счетчик выстрелов.
— Нас попытаются захватить. Можешь немного пострелять, но не старайся убивать. Меня не ищи. Все закончится благополучно, — закончил он, не закрывая двери, прошел через гостиную и вышел из бунгало.
«Ну конечно. Попробуй тебя найди, — подумал Колдун. — Но только знаете, уважаемый мазан Ю-Сим, что-то у меня нет никакого желания знакомиться с вашими штурмовиками. Народец грубый, неотесанный, так и жди от него ногоприкладства, а я этого не люблю».
Диверсант, опоясавшись бластером, выскользнул из домика. Со стороны леса к охотничьему комплексу, как в атаку на вражеские позиции, двигались две цепи штурмовиков, одетых в камуфляж под цвет окружающей растительности. Метрах в пятидесяти, впереди цепи, ехали гусеничные роботы, несущие на своих платформах знакомые тарелки излучателей пси-подавления.
Засада готовилась основательно и заранее. Штурмовики наверняка провели в лесу не меньше недели почти без движения и сейчас бодро вышагивали по траве, радуясь закончившемуся ожиданию. Дичь попала в силок. Героев ждала заслуженная награда.
Колдун короткими перебежками двинулся к центру охотничьей базы, где из почвы пробивался родник, вода которого втекала в небольшое озерцо. Берега были красиво обложены валунами, на которых было удобно сидеть. От центрального здания водоем находился метрах в пятидесяти и был виден со всех сторон как на ладони. Учитывая утреннюю прохладу, диверсант был уверен, что солдаты не полезут в холодную воду. Включив голомаскировку, он преодолел последние метры открытого пространства и, свернувшись в клубок, превратился в один их множества камней. Оставаясь невидимым на открытом пространстве, он находился в центре разворачивающихся событий.
Как и предполагал диверсант, никакого сопротивления захвату не последовало. Штурмовики, выбивая двери, вламывались в бунгало, с грохотом переворачивали мебель, обнаружив жильцов, затягивали на их руках наручники и гнали перед собой. Вскоре солдаты достигли центрального здания, где также устроили погром, выталкивая на площадку перед ним окольцованных пленников. За всеми действиями своих солдат наблюдал со стороны командир группы захвата, широко расставив ноги, стоя лицом к комплексу. Наконец пленники были выстроены в одну шеренгу перед ним и замкнуты в плотное кольцо охраны.
— Кого я вижу, — проходя перед строем и вглядываясь в каждое лицо, высокомерно проговорил штурмовик, останавливаясь перед министром.
— Я министр его величества, и вы ответите за этот произвол, — проговорил О-Дас.
— Конечно, отвечу, но не перед вами, — он сделал отмашку рукой, и министр упал перед ним на колени, получив сильный удар прикладом автомата по спине.
— Вы будете говорить только тогда, когда я что-либо спрошу, — произнес штурмовик. — Если вы не хотите визжать, как резаные трини, то я разрешаю сказать, где находятся два интересующих меня человека. Я не вижу здесь, уважаемого мною мазана Ю-Сима и предателя империи Сан-Кома.
— Я их здесь не видел, господин полковник, — из строя раздался голос контрразведчика с Мокри.
Штурмовик заинтересованно посмотрел в сторону говорящего и поднял руку с двумя раздвинутыми пальцами. Прогремел выстрел, и говорун выпал из строя с простреленным черепом.
— Я не спрашивал, здесь ли они, и мне не интересен человек, который о них ничего не знает. О серьезности моих намерений вы можете судить по результату, — он кивнул в сторону трупа. — У меня приказ, подписанный самим императором. Все лица, входившие в контакт с Ю-Симом и Сан-Комом, должны быть уничтожены.
— Я заместитель командующего сухопутными войсками империи, — проговорил У-Сум, — и требую, чтобы ко мне относились согласно действующему положению о старшем офицерском составе. На эту должность меня поставил сам император.
— Мне известно, кто вы, но в приказе нет ни слова о том, что вы говорите. Никакого расследования не будет. Если я не получу необходимый мне результат, то всех вас ожидает процесс считывания памяти. Результат вам известен — полная амнезия. Надеюсь, что сухопутные войска будут успешно действовать и без вашего командования.
Штурмовик еще некоторое время молча стоял перед строем пленников.
— Я так понимаю, что говорить правду вы не хотите, — и, обращаясь уже к солдатам, скомандовал: — Всех в подвал. Приготовить аппаратуру. Через час мы начинаем.
Отвернувшись от начавшейся суеты, он зашагал к водоему и остановился в каких-то двух метрах от Колдуна.
— Красиво, — оглядывая окрестности, произнес штурмовик.
«Палач-эстет», — мелькнуло у диверсанта, уже просчитывающего в голове свои будущие действия.
Работать придется днем, но это его не смущало. Главным было не вызвать паники среди штурмовиков, тогда может последовать либо эвакуация пленников, либо их быстрое уничтожение. По прикидкам диверсанта, комплекс захватили около двух рот штурмовиков, так что особо надеяться на
