избежать его ищущего взгляда, но это было невозможно. Наши глаза на секунду встретились, но и этого было вполне достаточно. Я понял, что все кончено, как только увидел, что он идет в мою сторону, отпихивая инициирующихся со своего пути. Мое тело обмякло, и всякое желание сопротивляться исчезло. Я услышал, как кто-то зовет меня по имени и едва смог рассмотреть сквозь туман лицо Кедара Пури. Он стоял прямо за заграждением, делая мне знаки, чтобы я поднялся и ушел. Разве я могу? Я уже так близко. Я хочу получить мантру...
Бхайрон Пури приближался ко мне с неотвратимостью самой Смерти. За ним следовали его обычные прихвостни, прикрывшие лица капюшонами. Переговоров не будет. Я встал и, стараясь превратиться в невидимку, стал пробираться к Кедару Пури. Тот вытащил меня за руку наружу, сказав:
— Ну я же тебе говорил!
Грудь перехватило обручем и слезы закипели у меня на глазах. Я почувствовал себя маленьким и ничтожным. Я желал, чтобы Кедар Пури заткнулся, но тот и не думал этого делать. Как же я посмотрю в лицо Гуру Джи? Как я вообще смогу смотреть в лицо любому садху в акхаре? Я был унижен и хотел убежать куда-нибудь подальше.
Прикоснувшись к ногам своего гуру, я сел у дхуни, чтобы согреться, а Кедар Пури накинул мне одеяло на плечи.
— Ты выглядишь таким жалким, дитя! — сказал
Хари Пури и затрясся от смеха.
Я был так занят собственным горем, что не заметил, каким бледным было в этот момент лицо Хари Пури и какой согнутой была его всегда прямая спина. Смущенный смехом, я не заметил, что проблемы были не только у меня. Хари Пури послал Кедара Пури обратно к священному кругу, чтобы узнать, как далеко продвинулось посвящение. Когда гуру-бхай вернулся с известием, что инициация закончилась, мое сердце упало.
— Вы, два идиота, верно думаете, что акхара священна, — сказал Хари Пури и заглянул нам в глаза. Я напрасно попытался отвести свой взгляд в сторону. — Кедара Пури я еще могу понять, но ты, Рам Пури, неужели ты столь же невежественен? Акхара принадлежит земному! Пошли! — скомандовал мне Хари Пури.
Кедар Пури и Амар Пури помогли Гуру Джи встать. Только теперь я заметил, как слаб мой учитель. И все-таки, пошли куда? Мы медленно вернулись к уже опустевшему священному кругу.
Хари Пури сел спиной к алтарю Даттатрейи, а я сел лицом к Гуру Джи и божеству.
— Именем Ачарья Махамандалешвара Джуна Акхары! Именем всемирного гуру Ади Шанкары! Именем гуру йогинов, Гуру Даттатрейи! Да будет Махавакья получена моим учеником Рам Пури! — выкрикнул Хари Пури. А затем он сделал то же, что делал во время моей инициации в ученики: взял мою голову в обе руки и прошептал священные звуки мантры Утверждния Пути в мои уши трижды.
Эти звуки надо слушать, а затем повторять как ведическую мантру.
А переводить? Не знаю, стоило ли это делать, но я не смог удержаться и перевел мантру для самого себя так:
Я БРАМИН!
— Ты свободен, Рам Пури, свободен как ветер, — сказал Хари Пури. — Я выполнил свой долг.
Дальше ты будешь справляться сам. Ты можешь делать все, что хочешь, и идти, куда вздумается. А теперь присоединяйся к остальным инициируемым. Они уже дошли до сангама. Омовение станет окончанием твоей инициации.
Я успел добежать до сангама прежде, чем началось омовение, и сразу же нырнул в воду. Я оставался под водой так долго, насколько хватило воздуха. Я был в утробе Матери Ганги и вот-вот собирался родиться. Я плыл в Молочном Океане в поисках целителя Дханвантари и его кувшина, полного Нектара Бессмертия. Нет, я уже был погружен в эту амриту, в эти околоплодные воды. Вынырнув из матери-воды, я, согласно наставлениям Пандита Шеша Нараяна, отсчитал семь шагов, с каждым шагом призывая Три Мира и Четыре Стороны Света быть свидетелями окончания моего санскара и символического рождения.
Новоинициированные плескались в воде и играли в ней, как играют дети, в первый раз очутившиеся в бассейне. Они окунали друг друга и ныряли сами. Вдруг с неба донесся гром, и мы в изумлении посмотрели на небо. Большое серое облако, похожее на лебедя, появилось у нас над головами и стало проливать то, что было похоже на дождь. Но все знали, что это необычный дождь. Невидимая река и Богиня Сарасвати проявила себя, благословив нас каплями Нектара Бессмертия.
Взволнованный, полный ликования и дрожащий от холода, я побежал в акхару, повторяя по пути новую мантру, чтобы сосредоточить свой ум. Желая разделить радость с учителем, я вбежал в его палатку, но она была пуста. Мне сказали, что Хари Пури внезапно заболел и уехал вместе с Амаром Пури на джипе домой в Раджастан.
ГЛАВА 10
Когда я вышел из автобуса, который привез меня из Дели в Джайпур, ко мне подошел маленький человек в большом раджастанском тюрбане и спросил, хочу ли я увидеть Баба Хари Пури. Я сказал, что конечно же хочу именно поэтому и ищу автобус до Чомуна. Но мужчина сказал мне, что Хари Пури в Амлода Кунд нет, он лежит в больнице 'скорой помощи' здесь, в Джайпуре.
Когда я приехал в больницу и увидел Хари Пури, то подумал, что он умер. Мой гуру лежал без движения, с бледным лицом и закатившимися глазами. Но тут я заметил, что он дышит. Его вдохи и выдохи были медленными, размеренными и настолько неглубокими, что их едва можно было заметить. Приглушенное молчание окутывало его покрывалом, и это в переполненной туберкулезной палате больницы. Всего в нескольких метрах от него слышался непрерывный кашель, звуки отхаркиваемой мокроты, неизбежный в такой большой палате шум и гудки автомобилей на улице.
Я взглянул на Амара Пури, пытаясь понять по его лицу, как серьезно состояние моего гуру. Мое сердце упало, как только я увидел, как он расстроен. Хари Пури заболел еще во время мелы, поэтому пришлось срочно возвращаться в Амлода Кунд. К тому времени, когда они наконец добрались до ашрама, Хари Пури был уже без сознания. В тот момент в ашраме оказался один из последователей-мирян Хари Пури, доктор по профессии. Он сразу же отвез Бабаджи в больницу 'скорой помощи', которая считалась лучшей в Джайпуре.
Я взял в изножий кровати планшет с историей болезни.
'Имя: Свами Хари Пури Джи. Сын Шри Сандхья Пури Джи. Возраст: неизвестен. Вид занятий: святой. Диагноз: удар'. Далее я прочитал, что лечащим врачом назначен доктор Ратор, он делал обходы около десяти часов утра.
Амар Пури и Кальян Пури, самый младший из круга Хари Пури, остановились в Джайн Дхарма-сале, располагавшейся прямо напротив больницы. Они сняли комнату в переполненном пансионе и, по счастливому стечению обстоятельств, окна помещения выходили на маленькое патио, в котором вполне мог поместиться дхуни. В самой комнатушке стояло только две кровати и алтарь. Амар Пури предложил мне спать на полу, но рассудительный Кальян Пури заметил на это, что комната слишком мала, поэтому мне придется спать под чьей-нибудь кроватью, где и так хранятся припасы. В ответ на это я заявил, что если и буду спать под чьей-то кроватью, это будет кровать Гуру Джи. Мое заявление произвело впечатление на баба. Собрав свои вещи, я переехал в больницу и в течение последующих трех месяцев спал под кроватью Хари Пури.
В том далеком 1971 году родственники пациента любой из подобных больниц должны были сами покупать лекарства в многочисленных аптеках, коих было в достатке возле каждой больницы. Они должны были найти кого-то, кто бы руководил ими. Семья должна была позаботиться о точном выполнении назначений врача и об уходе за пациентом двадцать четыре часа в сутки, за исключением коротких обходов врача.
Амар Пури не верил бесполезным молодым английским докторам, прописывающим, по его мнению, совершенно бесполезные английские лекарства. Не верил он ни бесстыдным медсестрам, ни самой
