Хотя я никак не смог смириться с фактом, что Хари Пури Баба отослал меня, чтобы я не видел его умирания, я понимал, почему он хочет, чтобы я запомнил его полным сил. Я покидал Раджастан, размышляя обо всем этом. Гуру приказал мне уехать так внезапно, что я стал догадываться о близости его смерти. Я боялся, что на этом и закончится мое ученичество. Пустота и отчаяние завладели мной. Я слишком мало знал и разгадал слишком мало настоящих тайн. Я упустил свой шанс...
Я стал путешествовать по Индии, пересекая ее от края до края. Целый год мною владела страсть к перемене мест. Я посещал храмы и разных баба, пока не осел у дхуни Ганга Гири Баба, которого также звали Ганготри Баба. Он жил в Гималаях в районе Кумауна, рядом с непальской границей. Высокий, жилистый и очень худой, с собранными в пучок косичками, напоминающими корону, покрытый пеплом, своим внешним видом этот баба мог сам напугать любое привидение, вздумавшее явиться ему на месте захоронений. Ганготри Баба был тантриком и целителем. А еще он был немного сумасшедшим, но меня это нисколько не смущало.
Первые несколько ночей я проспал рядом с дхуни. Но когда выяснилось, что я намереваюсь пробыть вместе с ним еще какое-то время, Ганго-три Баба показал мне близлежащую пещеру, которая стала моим домом на последующие несколько месяцев.
Я проводил с Ганготри Баба каждое утро и вечер, но нас редко оставляли одних. Люди шли нескончаемой чередой, лишь некоторые из них для исцеления, большинство же просило помощи у невидимых сил. Одни хотели успеха, богатства, рождения сыновей, победы в начатом деле, или отмщения. Другие подозревали, что кто-то вмешивался в их жизни с плохими намерениями, будь это люди, призраки или боги.
Однажды какой-то человек приблизился к дхуни, но Ганготри Баба прогнал его, размахивая огромными железными щипцами и обещая всякие ужасы, если тот сделает еще шаг. Удивленный агрессивным поведением Баба, я спросил его, что это за человек. На что Ганготри Баба ответил, что это не человек, а призрак. Этот баба умел читать знаки так же, как и Хари Пури Баба.
Я был озадачен, когда услышал, что местные зовут Ганготри Баба Патриком Баба. Оказалось, что он родился в индийской семье, исповедующей христианство, и потому получил английское имя. Родители посылали его учиться в лучшие школы, а затем в медицинский институт. Патрик выучился на врача- аллопата. В то время он был страстным любителем бокса и, имея внушительную комплекцию, часто отправлял своих противников в нокаут. Скорее всего, в последующем происшествии было виновато вовсе не увлечение боксом, а та сила, котороя дремала до времени в молодом человеке. Однажды на ринге будущий баба убил человека.
Хотя никто и не рассматривал произошедшее как преступление, он все равно оставил дом в Найнитале и свои медицинские занятия и стал месяцами (или даже годами) бродить по дорогам, пока не оказался на похоронной набережной реки Джамуны в Дели. Там он встретил обладающую огромной силой йогиню. Вначале она отправилась вместе с ним, как выразился Ганготри Баба, 'авиапочтой' до Ассама, чтобы он получил там благословение Богини-Матери, Ка-макхья Деви, а затем в джунгли.
Новой семьей Ганготри Баба стали Нага-гуру и гуру-бхаи из Дхуна Акхары. Он выдержал очень долгий пост, его перепутанные волосы превратились тем временем в подобие веревок и стали свисать до земли. Он избавился от всей одежды и начал усердно изучать Аюрведу, гомеопатию и тантрические практики. С той же свирепостью, с которой в свое время Ганготри Баба убил человека, он начал защищать всех порожденных Богом существ.
Часто Ганготри Баба мог сказать диагноз человека, просто посмотрев в его глаза и на язык или проверив его пульс. Он мог выписать рецепт или же достать травы или лечебный пепел из своих многочисленных коробочек и баночек. Но иногда Баба начинал подозревать, что дело нечисто, и тогда посылал своих приятелей воронов в разведывательный полет над домом больного или одержимого.
Вороны любили Ганготри Баба так же сильно, как они любили Хари Пури. Оба баба могли разговаривать с ними и кормили их прасадом.
— Вороны распугивают всех остальных птиц, поэтому иногда я прошу их улететь куда-нибудь и побыть там какое-то время, — сказал Ганготри Баба. Но лишь он издавал особый пронзительный крик, птицы тут же прилетали и садились у дхуни, готовые помочь.
В одно прекрасное утро к нам подошел один человек, явно пребывавший в смятении. Он прикоснулся к ногам Баба и сел на расстоянии. Одежда мужчины была грязной, измятой и порванной, его волосы спутаны, а неопрятная борода была похожа на сорняки, разросшиеся на заброшенном поле.
— Иди к реке и постирай свою одежду! — отругал его Ганготри Баба. Мужчина так и поступил и появился через час, ухоженный и чистый, но все такой же несчастный.
Человек объяснил Баба, что со времени смерти его отца на его семью обрушивается одно несчастье за другим. Уже несколько лет посаженное загнивает на корню, колодец пересох, а теперь и все его сыновья заболели. Баба велел крестьянину вернуться домой и ждать прилета воронов.
— А как они узнают, куда лететь? — спросил он.
— Вороны многое видят с высоты. Они наблюдают за активностью, — ответил Ганготри Баба. — Когда они подлетят к твоему дому, смотри за тем, что они будут делать и куда отправяться. Если они начнут клевать землю, разрой почву в этом месте и принеси мне то, что найдешь там.
Через несколько дней крестьянин вернулся обратно со свертком красной ткани.
— Эти вещи были зарыты по четырем сторонам дома, — рассказал он. Я пододвинулся поближе к Баба, чтобы увидеть найденное: там были спутанные человеческие волосы, человеческие ногти, изорванные куски ткани, поеденные белыми муравьями, палочки, что срывают с дерева ним, что бы чистить зубы, и пара монет в пять паисов.
Баба пропел мантры и сбрызнул водой заколдованные предметы, сказав:
— Земля полна сокрытых вещей. Огонь открывает в вещах свет и заставляет тьму исчезнуть.
Ганготри Баба стал раздувать угли до тех пор, пока они не разгорелись. Он сделал вокруг дхуни кольцо из порошка куркумы, украсил свой трезубец и щипцы плодами острого перца и корнями куркумы, все время пропевая мантры. Затем он заставил пламя взвиться вверх, бросив в него мирру и гхи. Мне пришлось откинуться назад, спасаясь от нестерпимого жара.
— На похоронный костер! — взревел тантрик, отправляя в небытие предметы, принесенные крестьянином. Тут Ганготри Баба выпрямился и стал ужасно походить на Махакала Бхайрона, гневное проявление Великого Бога Шивы. В лице тантрика было безумие.
Он медленно обошел священный огонь, пряча в огромной худой руке лимон. Тягучей походкой кота, преследующего добычу, он приблизился к трезубцу, воткнутому в северо-восточный угол дхуни. Тантрик был в трансе. Все потихонечку попятились назад. Этот баба был способен на все, что угодно. Ганготри Баба больше не видел людей. Он озирался вокруг, глядя расширенными, полными подозрения глазами, словно он желал спрятать в укромном месте какое-то сокровище. Удостоверившись, что он совершенно один, Баба быстро насадил лимон на центральный зубец трезубца. Никто даже не дышал. Ганготри Баба вернулся на обычное место рядом с дхуни, выташил немного гашиша из-под тигровой шкуры и бросил его крестьянину вместе с сигаретой.
— Сделай мне чилим, — сказал он, — и все твои проблемы закончатся.
— Когда ты проколол лимон, ты убил черного мага? — спросил я Ганготри Баба на следующий день.
— Конечно, нет! — ответил он. — Я просто отразил его маленькое колдовство обратно. Отразил иллюзию! — засмеялся он. — Но и иллюзии могут быть очень опасными.
Ганготри Баба не принимал платы, взамен прося верности и выполнения кое-каких услуг.
— Приходите время от времени за даршаном, — говорил он. — Пошлите мне письмо или
открытку. Никаких экстравагантных подарков не надо, может быть, что-то необходимое для дхуни.
Я спросил Баба, не может ли он дать мне что-нибудь от газов. Наверно, все дело было в неот- фильтрованной воде, которую я пил. В ответ он показал мне нарывы на ногах.
— Я не могу вылечить собственных фурункулов, — сказал он мне. — Если ты вылечишь меня, я вылечу тебя от метеоризма. Каждый раз, когда я кого-нибудь лечу, у меня появляются нарывы. Чем сильнее заболевание, тем дольше сходят язвы. Не знаю, чего ради я это терплю. Все ради неблагодарных идиотов, которые после исцеления идут и заболевают снова.
