— Вот это да! Поздравляем! Молодцы, ребята! — накинулись на Колю с Наташей концессионеры.
— Тогда — «Яна»!!! — что было мочи, перекрывая всех, заорал Макс. — Мы назовем нашу компанию «Яна»! Идет?!!
— Идет! — крикнул Марат. — Конечно идет! Кстати, ребята, такая речка тоже есть — в Якутии!
— А где шампанское? Шампанское, говорю, где? А ну, давай его сюда! Никола, да не стой ты столбом! Тащи бокалы!..
В мгновение ока появились бутылки, фужеры… Хлоп! — ударила в потолок пробка, а за ней — вторая, третья. Пенистые струи с веселыми брызгами ударили в звенящий хрусталь и вскипели тысячами пузырьков под радостные крики:
— Счастья вам, ребята! За вас!! За вашу любовь!! За «Яну»!!!
Наташа, оглушительно счастливая, поднесла бокал ко рту, и вдруг…
«Яна!!!» — молнией полыхнуло у нее в мозгу и разом всплыло четко, как на фотографии. Старая подмосковная больница, несчастный Митрохин и его безумный неистовый вопль: «Яна?… Скажите, вы — Яна?!!»
Глоток шампанского застрял в горле, по коже пробежали ледяные мурашки и, совершенно растерявшись, она беспомощно подумала: «Господи, да что ж это за наказание такое?… И когда все это закончится!..»
И тут же следом вспомнилось — рядом, в соседней комнате, между шкафом и стеной стоит обшарпанный черный чемоданчик. Стоит. Просто стоит — или?…
Стоп!!! — приказала себе она. Хватит сходить с ума! Что было — то было, но вся чертовщина навсегда осталась в прошлом, а теперь… Теперь у нее другая, новая жизнь, и в ней не будет места ни мистическим фобиям, ни идиотским рефлексиям.
Она зажмурилась и решительно отшвырнула свой внезапный страх туда, где он и должен навсегда остаться, — назад, в прошлое!
И улыбнулась, и снова подняла бокал, и воскликнула:
— За вас, ребята! За всех вас! И — за «Яну»!!!
Эпилог
К лету многое изменилось. Компания «Яна и К°» прочно встала на ноги. Умело проведенная рекламная кампания — помогли сестра Димы Юртина и школьный друг Марата Ильясова — обеспечила начальный приток клиентов, а первоклассное исполнение работ подняло и закрепило авторитет молодой фирмы.
Компания быстро мужала — растущий объем заказов позволял принимать в штат больше толковых людей, а их знания и умение в свою очередь расширяли возможности фирмы, привлекая все новых и новых клиентов. Каждый из «концессионеров» получил свой участок работы — тот, который хотел. Подобно хитрому спруту, компания обшаривала все вокруг, прощупывая самые разные направления развития и выбирая наиболее выгодные и перспективные.
Уже в мае из-за тесноты пришлось отказаться от нескольких комнаток в полуподвале и искать нормальный офис. После недолгих раздумий остановились на старом трехэтажном здании на Беговой. Домик был довольно запущен, его предстояло как можно скорее довести до ума, и тогда Наташа вспомнила о Лидии Дмитриевне Горбань — «дежурном администраторе» СиАМовского заводоуправления. Та с радостью откликнулась на предложение концессии и немедленно развернула в новом офисе «Яны» неистово-кипучую деятельность.
Понятно, что успех к новой компании не пришел сам собой. Ребята дневали и ночевали на рабочих местах, не жалея ни сил, ни времени. От ежедневной напряженной работы в фирме был освобожден только один из концессионеров — сама Наташа. И на это были весомые причины.
Во-первых, ей пришлось форсировать работу над диссертацией. Защиту удалось перенести всего на два месяца, и теперь, чтоб наверстать упущенное, Наташа должна была вкалывать на полную катушку.
Во-вторых, случилось то, что, безусловно, и должно было случиться — Наташа ждала ребенка. Эта новость, под большим секретом сообщенная друзьям ошалевшим от радости Колей, вызвала всеобщий фурор в стане концессионеров. И хотя по всем канонам КЗоТ мизерный срок беременности будущей мамы не давал ей право на какие-либо льготы, отцы-основатели «Яны» единогласно постановили: Наташу от всех хлопот освободить, никакими проблемами не загружать, а в случае ее появления на работе — под любым предлогом немедленно отправлять домой!
А в-третьих… В-третьих, с самой Наташей стали происходить странные перемены. Стоило ей узнать о своей беременности, как вся ее жизнь необъяснимым образом изменилась.
В ней прорастало зернышко новой жизни, и это сокровенное чудо, и ее собственное таинственное, неизведанное состояние заставило Наташу взглянуть вокруг другими глазами и переоценить все заново. Все вдруг приобрело совершенно иной, истинный смысл, все сдвинулось, перемешалось и встало на свои исконные, вечные места.
У нее будет ребенок, свой ребенок — маленький, беззащитный и бесконечно родной человечек, ее плоть и кровь. Важнее и дороже этого для нее не было и уже не могло быть ничего. Даже любовь к Коле ушла на второй план, а уж все прочее, — например, ее недавние старания во что бы то ни стало заполучить миллиард — теперь представлялись и вовсе глупой и никчемной мышиной возней. Теперь она твердо знала — в жизни есть вещи несоизмеримо более важные. Вот почему Наташа довольно спокойно относилась к успехам «Яны» и, положа руку на сердце, совсем не горела желанием непременно внести свой личный вклад в общее дело.
А Коля между тем стал уходить в себя все чаще, иногда Наташе казалось, что напряженная работа мысли не прекращается у него вовсе. Бывало, прямо посреди разговора он вдруг замирал, взгляд его становился полностью отрешенным и словно направленным вовнутрь. Наташа прекрасно понимала, что с ним в этот момент происходит, а вот Елену Михайловну эти его «отключки» раздражали неимоверно. Но Елена Михайловна не знала о пророчестве «рыбки», а Наташа наоборот — не забывала о нем ни на миг. Она как могла опекала мужа, стараясь разгрузить его, освободить от бытовых мелочей, дать возможность спокойно сосредоточиться на своих мыслях.
Но ведь и Коля, памятуя о состоянии Наташи, старался быть повнимательней к своей беременной жене, всячески заботился о ней и стремился во всем ей помогать.
Со стороны это, наверное, выглядело и забавно и трогательно. Не раз изумленная Елена Михайловна становилась свидетелем совершенно нелепых сценок. Молодожены могли, к примеру, не поделить мусорное ведро. Вставали посреди кухни, вцепившись в него мертвой хваткой, и при этом с ласковой улыбкой уговаривали друг друга.
— Натуся, отдай, тебе нельзя таскать тяжести!
— Коля, но мне же совсем не тяжело! А ты устал, ты очень много работаешь, тебе надо отдохнуть!
— Ерунда, я совсем не устал, а вот ты… Послушай, ну не упрямься, отдай! Такие споры забавляли и их самих, а посему и продолжаться могли сколь угодно долго. — Дурдом!! — восклицала обычно в таких случаях Елена Михайловна и, решительно отобрав ведро у обоих, отправлялась со своей добычей на лестничную клетку.
На третьем месяце у Наташи начался сильный токсикоз, а вместе с ним стали происходить странные и очень неприятные приступы дурного настроения. Внезапно невесть откуда накатывало непонятное волнение, и ее охватывало томительное беспокойство, а то и смутная, глухая тревога. Поначалу Наташа объясняла такое свое состояние обычным предзащитным мандражем. Но вот защита прошла (и прошла, кстати, замечательно — ни одного черного шара!), а беспокойство и тревога не улеглись. Наташа проконсультировалась у врачей, ей сказали, что такое в ее положении вполне возможно, и на какое-то время она успокоилась. Но вскоре тревога вернулась снова — еще более сильная, мучительная, выматывающая душу. Теперь частенько случалось и так, что Наташа, затаившись в каком-нибудь укромном
