со встроенными гасителями инерции и репульсорным двигателем третьего класса. Выполнен он был в стиле ретро, с длинными хвостовыми стабилизаторами, вынесенной вперед кабиной и цельным лобовым стеклом. Машина была выкрашена в насыщенный темно-красный цвет с широкими хромированными полосами по бокам. Дижа словно была рождена, чтобы водить этот скиммер. Джакс впечатлился. Никогда раньше он не видел, чтобы машина и ее хозяйка так чудесно сочетались друг с другом.
Навикомпьютер нашел точку, где можно было влиться в поток движения, и Дижа направила скиммер вверх под самым крутым углом, который только был разрешен правилами. Она выровняла машину на семьдесят пятом уровне, чуть ниже облаков. Пятнадцать минут спустя скиммер аккуратно опустился на парковочное место в районе верхних этажей дорогого жилого комплекса.
– Он знает, что мы должны прийти? – И-5 настороженно блеснул фоторецепторами, входя в здание.
Металлические стены прихожей освещали хроматические лампы, что придавало обстановке ощущение элегантности. Джакс вдруг понял, как невзрачно выглядит он сам. Ботинки, брюки, рубашка и жилет из кожи флика, в которые он был одет, прекрасно помогали ему сливаться с пестрой толпой на нижних уровнях, но здесь этот наряд казался совершенно неуместным. Джедай пожал плечами. Сегодня незаметным быть не удастся.
Он чувствовал волнение. Сила пыталась сказать ему, что здесь что-то не так. Недавно в этом здании случилось что-то плохое. Увы, Сила могла посылать как предельно точные предвестия в форме видений и образов, так и крайне туманные и непонятные предупреждения. Этот случай входил в число вторых.
– Нет, – ответила Дижа на вопрос дроида. – Я пыталась с ним связаться, но он не ответил.
Джакс взглянул на нее:
– И вас совсем не беспокоит, что с вашим компаньоном может что-то случиться?
– Вес часто пропадает. Если он не отвечает на звонки, то, скорее всего, погрузился в работу. Когда он расстроен, то уходит в свое творчество с головой. Это у него такой способ справляться со стрессом. Кроме того, в итоге у него часто получаются настоящие шедевры.
Они прошли по коридору, в конце которого находилась дверь в апартаменты. Дижа положила ладонь на панель замка и продолжила:
– Он, наверное, в своей студии. Это в дальнем конце…
Фраза осталась незаконченной. Заглянув внутрь, зелтронка закричала.
Интерьер был выполнен в кремовом и жемчужном тонах и в цвете бантовой кости. Мебель и отделка были, по большей части, белыми. Из-за этого ярко-алые пятна крови рядом с телом Веса Волетта бросались в глаза прямо с порога.
Префект полиции сектора Пол Хаус был забраком – невысоким и довольно коренастым гуманоидом. Коротенькие рожки на его голове росли в абсолютном беспорядке, без какого-либо видимого узора. И этим беспорядок не ограничивался. Хаус с ног до головы выглядел как сомнительный тип. Он поднялся по служебной лестнице достаточно высоко, чтобы не носить формы, и костюм, в который он был одет, имел такой вид, будто его сшил из обрезков ткани парализованный даг. Поверх костюма префект носил куртку, которая явно страдала избытком карманов. В них, похоже, хранилось все, что могло пригодиться при осмотре места преступления. На его лице и теле не было видно никаких ритуальных татуировок – еще одна необычная для забрака черта – а кожа его была нездорового цвета, который указывал на острый недостаток солнца.
Однако Джакса внешность префекта не обманула. Лентяй или неряха не продержался бы на этой должности и дня. Тот факт, что Хаус уделял так мало внимания своей внешности, значил, что от него этого и не требуют. Это говорило о многом. И то, что командование сектора направило на расследование полицейского столь высокого звания, тоже было плохим знаком. Префекты обычно не покидают своих конторок, чтобы взглянуть на место, где произошло бытовое убийство. Эту черную работу поручают рядовым сотрудникам.
Джакс, И-5 и Дижа стояли в коридоре возле квартиры, где убили Волетта. Само место преступления кишело судмеддроидами всех мастей, которые снимали и регистрировали все, что видели. Джакс в общих чертах был знаком с процедурой. Все, с чем контактировал убийца, будет просканировано и проанализировано вплоть до молекулярного уровня. Будут собраны все мыслимые улики, начиная с таких очевидных, как отпечатки пальцев, волоски и клетки кожи, и заканчивая менее явными, вроде тепловых следов и остатков выдохнутых газов. Об убийце можно сказать очень многое, если знать, сколько он выдыхает двуокиси углерода. Только очень аккуратный убийца не оставляет за собой никаких следов.
Джакс наблюдал за работой дроидов, восхищаясь их сноровкой. Маленькие механизмы парили на репульсорах в нескольких сантиметрах над ковром, чтобы не затоптать возможные улики. Джакса впечатлило, как быстро и скрупулезно они работают – впечатлило и немало обеспокоило. Они казались олицетворением профессионализма, и Павану меньше всего хотелось, чтобы эта хваленая ясность суждений, этот безжалостный обличающий взгляд служителей закона обратились на него и его товарищей.
Бегло осмотрев комнату, префект вернулся к тем, кто ждал его в коридоре. Биолампа здесь была уже на последнем издыхании и светила черезмерно ярко, как звезда незадолго до смерти. Вместо того чтобы купать окружающие предметы в мягком рассеянном свечении, лампа заставляла их отбрасывать резкие тени. Из-за этого все кругом выглядело застывшим и чужеродным. Под таким светом даже красота Дижи казалась холодной.
Хаус негромко кашлянул:
– Вы что-нибудь трогали, кроме панели замка?
– Нет, – ответил за всех Джакс.
Префект недоверчиво поморщился:
– Что, даже труп? Чтобы проверить, вдруг он еще жив… – Он посмотрел на Дижу, которая сидела в небольшом ховер-кресле, завернувшись в плед. – Вот вы. Он был вашим партнером по бизнесу, и вы даже не проверили его пульс?
Джакс почувствовал укол раздражения. Хотя задавать вопросы было частью работы префекта, на этот конкретный вопрос он ответ уже получил. Джакс чуть было не спросил у Хауса, какую часть слова «нет» тот не понял, но сдержался. Поддаваться эмоциям – идея не из лучших. Особенно когда тебя допрашивают по делу об убийстве. Стараясь говорить нейтральным тоном, он ответил вместо Дижи:
– В этом не было никакой нужды, префект. Было совершенно очевидно, что он мертв.
Маска нарочитого безразличия, казалось, приросла к лицу Хауса.
– Вы определили это, хотя тело лежало в центре комнаты?
– Определила, – безжизненно пробормотала Дижа. – От него пахло смертью.
На этот аргумент у префекта возражений не нашлось. Зелтронка без труда могла уловить запах адреналина и гормонов страха, и к тому же от ее мертвого товарища не поступало эмпатических вибраций. А Джаксу о том, что скульптор Волетт мертв, недвусмысленно сообщила Сила, как только они вошли в квартиру, но заикаться об этом при Хаусе было бы крайне неосмотрительно.
И-5 внес свою лепту:
– Судя по размерам пятна крови на ковре, префект Хаус, а также по пропорциям тела и глубине раны, вероятность того, что Волетт был еще жив, когда мы вошли, равнялась нулю.
Хаус повернулся к И-5:
– Теперь мне уже протокольные дроиды советуют, какие вопросы задавать. Я гляжу, у тебя большой опыт по части мертвых тел, а?
Но запугать И-5 ему не удалось.
– Во время Войн клонов я служил в горячей точке, в РЕМСО[4]. С прискорбием могу заявить, что мой опыт наблюдения кровоизлияний у органических существ гораздо обширней, чем мне бы того хотелось. Зная площадь пятна крови, толщину и впитывающую способность ковра, при помощи простых математических вычислений можно определить объем крови, требуемый для образования такого пятна. В среднем гуманоиды обладают количеством крови, приблизительно равным
