наконец-то смогла вырваться из оков одежды, изнывая от желания проникнуть во влажное нежное лоно Сьюзен. Наконец! Горячее и требовательное, мужское естество неистово запульсировало в ладони Эвана.
Ждать еще хотя бы мгновение было невыносимо для него, но… он хотел все сделать правильно.
— Я хочу тебя, — прошептал он в промежутке между поцелуями грубым и хриплым голосом.
Сьюзен погладила губами его губы.
— Я хочу, чтобы ты лежала подо мной, стала бы частью меня. Каждое мгновение нашей разлуки меня преследовал запах твоей кожи, я вспоминал, как твой язык переплетается с моим.
Сьюзен лизнула его, в ее сонных глазах появилось дразнящее выражение. Эван улыбнулся ей, чувствуя себя потерянным и обезоруженным:
— Ты околдовала меня. И я отчаянно хочу большего. — Он сжал рукой; свою плоть, изнывавшую от желания. — Больше всего на свете я хочу заниматься с тобой любовью. И если у тебя есть хотя бы малейшее сомнение, скажи мне об этом сейчас же, иначе я не сумею остановиться, войду в тебя и мы будем снова и снова сливаться в экстазе. — Его жезл одобрительно дрогнул. — Скажи мне, что ты тоже хочешь этого.
Сьюзен моргнула. А потом в одно мгновение ее затуманенный страстью взор стал испуганным.
Вскрикнув, она дернула головой и ударилась лбом о его лоб, пытаясь освободиться. Но боль не слишком обеспокоила Эвана. Сьюзен поползла в сторону, на ее лице появилось выражение ужаса.
— Нет, — пролепетала она, побледнев как полотно, и яростно замотала головой: — Нет! О нет! Нет! Нет!
Твердый жезл в руке Эвана перестал пульсировать.
— Я… я… — Сьюзен откатилась от него так быстро, что упала на пол. В мгновение ока расправила безнадежно смятые юбки и схватила свои шелковые перчатки. Не поднимая глаз на Эвана, она натянула перчатки на дрожащие руки и попятилась к двери. — Я не могу. Я… нет… Не знаю даже, о чем, черт возьми, я думала. Господи, да я вообще не думала! Мы не можем это сделать. Я не могу! Мой… мой муж…
— Твой — кто? — Эван изумленно воззрился на нее, открыв рот и так и не выпустив из руки свою плоть.
— Да нет, у меня его еще нет, — объяснила Сьюзен, — но для того человека, который захочет на мне жениться, это будет важно. Ему наверняка не понравится, если он узнает о том, что тут только что произошло, и… — Распахнув дверь, она устремила на Эвана тоскливый взгляд. — Конечно, вы можете мне не верить, но я леди. И хочу, чтобы со мной обращались как с леди. Тот человек, за которого я выйду замуж… он будет надеяться на то, что ложится в постель с девственницей. И я, надеюсь, останусь ею до этого мгновения.
Упавший жезл Эвана выскользнул из его ладони.
Я не хочу быть одной из завоеванных вами женщин, — продолжала Сьюзен. Вспыхнувший от волнения румянец постепенно распространялся по ее мертвенно-бледному лицу. — Я хочу сама завоевать мужчину. В Лондоне. А для того чтобы это у меня получилось, я должна беречь те немногие преимущества, которые у меня есть. — Она вышла в холл. — Пожалуйста, не целуйте меня больше. Пожалуйста, не прикасайтесь больше ко мне. Никогда!
С этими словами Сьюзен ушла. Холодный лязг защелкнувшейся щеколды сообщил узнику, что его темница заперта.
Глава 17
Эван застегнул брюки. Поразмыслив, он пришел к выводу, что поспешное бегство Сьюзен из спальни вообще-то спасло их обоих от очень большой и серьезной ошибки. Он сомневался, что только удар головой заставил ее произнести нужные слова, которые помогли остудить пыл мужчины, никогда не спавшего дважды с одной и той же женщиной.
Муж…
Хорошо, хотя и немного оскорбительно, что у нее, несомненно, нет никаких матримониальных планов насчет него. Плохо, что ее желание оставаться девственницей до первой брачной ночи — на которой его уж точно не будет! — помешало им заниматься любовью.
Встав с кровати, Эван огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что он не оставил никаких следов своего присутствия в этой комнате. Давняя привычка! Несмотря на то что он никогда и не думал ложиться в постель с чужими женами, женщины в его прошлом не всегда были честны в этом отношении. Нет, он ничего не оставил после себя. Разве что крупицу собственной чести.
А вот гребешок мисс Стэнтон все-таки выглядывал из-за смявшихся складок балдахина. Вообще-то вся кровать была в беспорядке. Эван взял в руки крохотную гребенку, лениво размышляя о том, что подумают слуги об этом беспорядке. Возможно, решат, что их хозяин и хозяйка, устав от собственной спальни, решили поразвлечься в другой комнате. Эван усмехнулся. Насколько ему было известно, уродец-переросток занимался любовью где угодно, только не в спальне. Возможно, его жена не была «слишком больна, чтобы принимать гостей», а просто измучилась.
Эван вышел в холл. Раз уж он здесь, то можно поискать Олли. Конечно, слуги привыкли с незнакомцами держать язык за зубами, но о приходе Эвана они, без сомнения, сообщили хозяину. А если хорошенько подумать, то сейчас самое время поискать резную шкатулку, которую они выкопали в саду, — Олли-то рядом нет, так что никто не будет дышать ему в затылок.
Эван стал спускаться вниз. Первый шаг: проверить каминную полку в столовой, чтобы убедиться, что похожая резная шкатулка все еще там. Если ее не будет, можно считать, эту загадку он решил. Если она там… что ж, тогда придется продолжить поиски.
Столовая была пуста, но в камине все еще тлели угольки. Их света было достаточно, чтобы разогнать тени, так что Эван смог рассмотреть все, что стояло на каминной полке. Бутылка бренди. Забытая сигара. Канделябр с незажженными свечами, И та самая золоченая шкатулка для драгоценностей, которая всегда там стояла.
Вынув тонкую свечу из подсвечника, Эван наклонился, чтобы зажечь ее от умирающего уголька. Непростая задача. Когда свеча разгорелась, Эван разжег с ее помощью остальные свечи в канделябре и поставил тонкую свечу на место. В неровном оранжевом свете золоченая шкатулка казалась такой же, как обычно… если бы не два отличия.
Первое: крышка, украшенная драгоценными камнями, теперь была закрыта. Прежде она всегда оставалась полуоткрытой, чтобы можно было увидеть ее пустое, но красивое нутро. Второе. Черный комочек, застрявший в крохотном замке, был не чем иным, как… Неужели это грязь?
Это та самая шкатулка!
Взяв в руки неожиданно тяжелую шкатулку, Эван осторожно встряхнул ее. Она пуста. Даже не поднимая крышки, можно было не сомневаться в том, что внутри ничего нет, тем не менее Эван попытался приподнять тяжелую крышку. Заперта. Ему нужен ключ, чтобы открыть эту чертовщину. Он поискал ключ поблизости и… увидел Олли и его ручного пса. Стоя в дверях, приятели молча наблюдали за ним.
Эван замер на месте, его пальцы застыли на выемке между крышкой и ящичком.
Олли вошел в комнату.
— Чертовски трудно открыть шкатулку без ключа, не так ли? — промолвил он угрожающим тоном.
Эван не стал делать вид, что и не пытался ее открыть, и протянул руку к Олли:
— Ключ у тебя?
Олли забрал шкатулку у Эвана, поставил назад на каминную полку и стал наливать себе бренди. Эвану он спиртного не предложил. Что ж, это даже к лучшему, потому что в такой момент лучше держать голову ясной.
— Почему шкатулка заперта? — спросил Эван.
Олли осушил бокал и, не ответив, снова его наполнил.
— Потому что у нас нет ключа, — ответил желтоволосый дворецкий, войдя в комнату и встав возле
