и царапая его. — Услышь нас теперь, Великий Сатана, ибо мы взываем к твоему благословению через радости плоти.
— Поддержи нас, Повелитель.
— Нас, жаждущих всего на свете.
— Поддержи нас, Повелитель.
— Нас, берущих то, что пожелаем.
— Ave, Сатана.
Был принесен козел, вынут нож. С кружащейся от наркотиков и гипнотических песнопений головой, Эрни упал на колени. Он молился только что отринутому им Богу, чтобы ему не стало плохо.
Его поставили на ноги и стащили с него балахон. Жрец вытянул руку, с которой капала кровь, и обмазал ею грудь Эрни.
— Теперь ты отмечен жертвенной кровью. Назови имя. Эрни закачался, загипнотизированный взглядом горящих глаз. — Сабатан.
— Сабатан.
Жрец вернулся к алтарю, повторяя восклицание. Он поднял кость и повернулся так, чтобы остальные участники ритуала могли пройти перед женщиной.
— Плоть безгрешна, — сказал он.
Были сброшены одеяния и песнопения зазвучали громче. Эрни слышал лишь их, когда его повлекли к алтарю. Он потряс головой, пытаясь прояснить мысли. Она взяла в руки его одеревеневший член и стала грубо манипулировать им, пока Эрни не задрожал. Под завывание молитв он услышал ее тихий и дразнящий смех.
— Ну, давай, мальчуган. Разве ты не хочешь показать этим старым козлам, на что ты способен?
Его охватила ярость, отвращение и вожделение. Он вонзился в нее, со всей силой овладевая ею, пока не увидел, как ее насмешка сходит с ее лица, уступая место выражению удовольствия.
Он знал, что они наблюдают за ним, но ему было все равно. Ее жаркое дыхание овевало ему лицо. Мускулы его дрожали. В глазах у него выступили слезы, когда звуки песнопений окутали его. Теперь он был одним из посвященных.
Закончив акт, он смотрел, как предавались сладострастию другие, и снова вожделел. Они занимались этим с ней по очереди, жадно совокупляясь, насыщаясь ее плотью. Они уже не выглядели могущественными, а напротив жалкими, пользуясь для своей похоти одним и тем же сосудом, демонстрируя при лунном свете свою дряблость и слабость.
Некоторые из них совсем старики, понял он. Жирные старики, сопящие во время совокупления. Его взгляд становился все более циничным по мере того, как наркотик выветривался и возбуждение спадало. От нетерпения некоторые мастурбировали прямо на землю. Они выли, опьяненные сексом и кровью.
Глаза Эрни насмешливо скользили по ним и встретились с глазами другого. На нем была маска, изображающая Мендеса. Его обнаженное тело было бледно и правильных пропорций, на груди покоился тяжелый серебряный брелок. Он не плясал вокруг костра, не взывал к луне, не падал сладострастно на женщину. Он просто стоял и наблюдал.
«Вот где была власть», — догадался Эрни. Сосредоточенная в этом человеке. Теперь он это знал, понимал. Когда тот двинулся к Эрни, юноша задрожал от догадки, мелькнувшей у него в голове.
— Ты вступил.
— Да. Но ритуал — он отличается от того, что я читал и изучал.
— Мы берем то, что нам надо. Добавляем то, что нам нравится. Ты против этого?
Эрни взглянул на женщину-алтарь, на который взбирались мужчины. — Нет. — Именно этого он и жаждал: свободы, славы. — Но похоть лишь один из путей.
Лицо, скрытое маской, улыбнулось. — У тебя будут и другие. Но эта ночь специально для тебя.
— Но я хочу…
— Тебя отведут назад и ты будешь ждать нового вызова. Если хоть слово о том, что ты здесь видел и делал, проникнет за пределы этого круга, ты умрешь. И твоя семья умрет. — Он повернулся и пошел к голове алтаря.
Эрни отдали одежду и велели одеться. Сопровождаемый шедшими по бокам двумя мужчинами в балахонах, Эрни вернулся к грузовику. Он проехал затем примерно полмили, остановился, выключил зажигание и побежал назад.
«Он возьмет то, что ему хочется», — сказал он себе. Ритуал еще не закончился. Если он вступил в их круг, то имел право видеть все до конца.
Он стал одним из них.
Голова его раскалывалась, рот пересох. «Это от наркотика», — решил он. В следующий раз он постарается не пить, а только сделает вид. Ему нужно было ясное, а яе затуманенное сознание. Наркотики только для тупиц и трусов.
Хотя он несколько раз с испугом думал, что сбился с пути, он продолжал идти. Он был уверен, что узнал кое-кого этой ночью и намеревался распознать и остальных. Его лицо они видели. Он имел право видеть их лица. Он не допустит, чтобы здесь с ним снова обращались как с ребенком. Он станет полноправным участником и когда-нибудь будет стоять в центре круга, держа в руках голову жертвенного козла. Именно он будет призывать Силы Тьмы.
Он почувствовал запах дыма, смешанный с запахом козлиного мяса. Быстро перешел ручей, где много лет назад молодой Доппер встретил своего собственного дьявола. Из-за деревьев доносился низкий гул песнопений. Эрни замедлил шаг и, крадучись, двинулся вперед. Оттуда, с того самого места, где когда- то пряталась маленькая девочка, хотя он и не догадывался об этом, он стал наблюдать за продолжением церемонии.
Они не облачились в балахоны, продолжая стоять обнаженными. Женщина-алтарь лежала, сонливо- расслабленная, удовлетворенная, и ее кожа отливала серебром под лунным светом.
— Наша похоть насыщена. Наши тела чисты. Наши головы ясны. Наши тайные помысли выражены в движениях нашей плоти. Мы едины с нашим Повелителем.
— Ave, Сатана.
Жрец встал, расставив ноги, простирая руки к центру круга. Откинув назад голову, он выкрикнул заклинание. «Наверное, на латыни», — подумал Эрни, облизывая губы. Какой бы то ни был, этот язык звучал гораздо более страстно и мощно, чем английский.
— Вельзевул, приди и наполни меня Твоим гневом. Горе земле, так как ее преступление огромно. — Он повернулся к алтарю. Сара лениво приподнялся на локтях.
Она знала его, знала его аппетиты и тайны.
— Ты еще не использовал свое время, — сказала она и откинула назад взлохмаченные волосы. — Лучше приступай-ка сейчас. Ваши два часа скоро закончатся.
Он сильно ударил ее рукой по лицу. Ее голова ударилась о доску. — Не смей говорить.
Она пальцами стерла кровь, выступившую на губах. Глаза ее наполнились ненавистью, но она поняла, что, если ослушается, он ударит ее снова. Вместо этого она молча лежала и ждала. «Она отомстит», — думала она. — Бог свидетель, она отомстит. А за этот удар он заплатит гораздо больше, чем две сотни».
— Остерегайтесь блудницы, — произнес он. — Подобно Еве она соблазнит и предаст. Ее лоно несет нам радость. Но Закон стоит прежде сладострастия. Я толкователь Закона. Никто не избегнет его.
— Никто не избегнет.
— Жестоко наказание Закона. Никто не избегнет его.
— Никто не избегнет.
— Да падет проклятье на слабых. Та, кто выдает тайны, обречена. Таков Закон.
— Ave, Сатана.
Даже когда они окружили ее, Сара умудрилась приподняться. Ее руки и ноги были тут же прижаты к доске.
— Я ничего не рассказывала. Ничего. Я никогда… Второй удар заставил ее замолчать.
— Боги Ада требуют отмщения. — Они жаждут. Их мощные голоса разрывают тишину. — Повернувшись, он бросил что-то в яму, отчего огонь вспыхнул с новой силой.
