подбородок, выдернула ремень из его брюк и отбросила вслед за свитером.
Джек наконец нашарил за спиной дверную ручку, и они оба ввалились внутрь. Теперь он толкнул Эмму на дверь, одной рукой схватил ее руки в замок и поднял над головой, а другой вздернул подол платья. И нашел ее. Уже распаленную, уже жаждущую его. И вонзился в нее. Она задохнулась и закричала, содрогаясь в сильном и быстром оргазме.
— Сдаешься? — прохрипел Джек.
Она судорожно дышала, дрожала, но не отвела взгляд.
— Никогда.
Джек снова довел ее до оргазма, сокрушая ее тело руками, губами. Она уже не могла ни стонать, ни кричать. Кожа вспыхнула, когда Джек сдернул платье до талии, освободив ее груди, и стал целовать их. Он давал ей все, что она хотела, больше, чем могла представить. Он был требовательным и безжалостным, он был абсолютным властелином ее тела. Думал ли он об этом? Знал ли? Догадывался?
Сейчас ей было достаточно желать так сильно и быть так безмерно желанной. Эмма оперлась спиной о дверь, закинула ногу на его талию, прижалась к нему.
— Я хочу больше.
У Джека закружилась голова. Его будто затянуло в омут по имени Эмма. Ее лицо, ее тело, ее рассыпавшиеся волосы, вкус ее кожи, ее аромат окутали его. И в новом приступе безумия он вонзился в нее и не смог остановиться, пока она не прошептала его имя.
Освобождение было бурным и восхитительным. Джек не был уверен, что держится на ногах, и подумал, что вряд ли его сердце когда-нибудь забьется в прежнем ритме. Оно все еще бешено колотилось в груди, не давая свободно вздохнуть.
— Мы еще живы? — с трудом выдавил он.
— Я… я не думала, что можно чувствовать себя так, будто меня уже нет. Вся моя жизнь пронеслась перед глазами в одно мгновенье.
— А я там был?
— В каждой сцене.
Он подарил себе еще минуту и отстранился. И заметил, что действительно устоял. Как и она… раскрасневшаяся, сияющая и голая, если не считать пары сексуальных босоножек на высоченных шпильках.
— Боже, Эмма, ты… Нет слов. — Он не смог удержаться и снова коснулся ее, на этот раз почти благоговейно. — Мы так и не добрались до спальни.
— Хорошо. — Когда он обхватил ее бедра, она повисла на нем и обвила его талию обеими ногами. — Ты сможешь донести меня хотя бы до дивана?
— Я могу попытаться. — Он донес ее, и они, сплетенные, рухнули на диван.
Два часа спустя, наконец добравшись до спальни, они заснули, обнявшись, не отпуская друг друга.
Эмме снился сон, и в ее сне они танцевали в саду, освещенном луной. Весенний воздух благоухал розами. Лунный свет серебрил цветы, распустившиеся повсюду. Обнявшись, они скользили и кружились. Джек поднес их сплетенные пальцы к своим губам и поцеловал, и когда она подняла глаза, когда улыбнулась ему, то увидела в его глазах слова еще до того, как он произнес их:
— Я люблю тебя, Эмма.
И во сне ее сердце расцвело, как цветок.
13
Готовясь к консультации с Симанами, Эмма наполнила вазоны портика пышными гортензиями. Насыщенный голубой цвет, несколько театральный и романтический, прекрасно контрастировал с окружающей природой и приковывал к себе внимание. Поскольку невеста выбрала голубые и персиковые цвета, Эмма надеялась, что не ошиблась и гортензии создадут необходимое настроение.
Тихонько напевая, Эмма вернулась к фургону и начала выгружать горшки с белыми тюльпанами — любимыми цветами невесты, — которые собиралась расставить по краям ступенек. Образ более нежный, чем интенсивный голубой, более мягкий, более изысканный. Очаровательное смешение форм, стиля, текстур. Будет очень элегантно, очень стильно… Эмма склонилась между вазонами с полными руками тюльпанов.
— Эм! — Эмма обернулась, и Мак — уже в ярко-зеленом, как ее глаза, деловом костюме — щелкнула затвором фотоаппарата. — Отлично выглядишь!
— Цветы отлично выглядят, а мне еще надо привести себя в порядок. Наш самый важный клиент достоин самой тщательной подготовки. — Эмма поставила горшки и выпрямилась. — Во всем.
— У тебя осталось не так уж много времени.
— Я почти закончила. Это последнее. — Довольная проделанной работой, Эмма с наслаждением вдохнула аромат цветов. — Боже! Какой чудесный день!
— Что-то ты сегодня очень жизнерадостная.
— У меня вчера было отличное свидание. — Эмма отступила, чтобы окинуть взглядом портик, и подхватила Мак под руку. — Было все: комедия, драма, разговоры, секс. Я чувствую себя… полной энергии.
— И у тебя блестят глаза.
— Может быть. — Эмма на секунду положила голову на плечо подруги. — Я понимаю, что это случилось слишком быстро, и мы еще не обсуждали — даже не намекали на серьезные отношения, но… Мак, ты же знаешь мои фантазии. Как я всегда мечтала о лунной ночи, о звездах…
— О танце в саду. — Мак обняла Эмму за талию. — Конечно, знаю, с самого детства.
— Мне это снилось сегодня ночью. С Джеком. Я танцевала с Джеком. Я знала, с кем танцую, впервые с тех пор, как мне снится этот сон или я представляю этот танец. Тебе не кажется, что это что-то значит?
— Ты влюблена.
— То же самое сказала Паркер вчера вечером перед моим свиданием, и я все отрицала: нет, нет и нет, я не влюблена. Но, разумеется, как обычно, она оказалась права. Я чокнулась?
— Кто сказал, что любовь разумна? Ты уже влюблялась.
— Да, вроде того, — согласилась Эмма. — Хотела влюбиться, надеялась, что влюблена. Однако теперь, когда влюбилась, это гораздо больше того, что я представляла. А представляла я немало. — Эмма отошла в сторонку и покружилась. — Я счастлива.
— Ты скажешь ему?
— Боже, нет, разумеется. Он испугается. Ты же знаешь Джека.
— Да, — осторожно сказала Мак. — Я знаю Джека.
— Я счастлива, — повторила Эмма, приложив руку к сердцу. — И пока мне достаточно. Он неравнодушен ко мне. Всегда понимаешь, когда мужчина к тебе неравнодушен.
— Да, конечно.
— Поэтому я собираюсь быть счастливой и верить, что он в меня влюбится.
— Эмма, хочешь правду? Я не понимаю, как он может не влюбиться в тебя. Вы так подходите друг другу, это видно невооруженным глазом. Если ты счастлива, я счастлива за тебя.
Однако, хорошо зная подругу, Эмма почувствовала сомнения в ее тоне, в ее словах.
— Ты боишься, что он причинит мне боль. Я чувствую. И у тебя есть основания, мы же знаем Джека. Только, Мак, ты ведь не хотела влюбляться в Картера.
— Ты меня подловила. — Мак с улыбкой провела кончиками пальцев по растрепавшимся локонам Эммы. — Не хотела, но влюбилась, поэтому должна отбросить цинизм.
— Хорошо. И хватит разговоров, мне пора перевоплотиться в профессионала. Пожалуйста, передай Паркер, что я все сделала и вернусь через двадцать минут.
— Договорились, — сказала Мак и, уже не скрывая озабоченности, посмотрела вслед убежавшей
