— У тебя все в порядке?
Она простилась с одиночеством и, приоткрыв глаза, посмотрела на Делани.
— Да, просто сижу здесь.
— Я вижу.
Он сел рядом с ней.
— Я уже со всеми распрощалась. Паркер внутри — или снаружи, — проверяет, не осталось ли незаконченных дел. Лично я выпила слишком много текилы и не могу выискивать, что бы такое еще поделать.
Дел пригляделся к ней.
— Я отвезу тебя домой.
— Мои ключи у Паркер. Она отвезет домой нас обеих. Так что спасательная операция не требуется, сэр.
— Как скажешь. Я слышал, «Робинз» сегодня вспомнили прошлое. Жаль, я пропустил.
— Они выиграли, как всегда. А ты был так занят. — Лорел с преувеличенным интересом огляделась по сторонам. — Делани, неужели ты один? Сегодня был такой богатый выбор! Поверить не могу, что ты промахнулся.
— Я и не думал кого-то здесь подцепить.
Лорел презрительно фыркнула и отпихнула его. Делани невольно улыбнулся.
— Детка, ты напилась.
— Да, я напилась. Завтра я буду на себя злиться, но сейчас? Мне классно. Не могу вспомнить, когда в последний раз я выпила слишком много текилы или чего угодно. Запросто кого-нибудь подцепила бы. Я ас.
— Прости, не понял.
— И я не о футболе. — Захихикав, Лорел снова его пихнула. — Очень милый парень… как его там… все набивался. Но у меня сексуальный морит… морат… Погоди. Сексуальный мо-ра-то-рий, — наконец выговорила она.
Улыбаясь, Дел заправил выбившуюся солнечную прядку волос ей за ухо.
— Правда?
— Да, чистая правда. Я пьяна, и у меня вот то, что я сейчас сказала, только не заставляй меня повторять. — Лорел помотала головой, растрепав волосы, которые Дел только что пригладил, и одарила его пьяненькой улыбкой. — Ты ведь не собираешься за мной приударить?
Его улыбка мгновенно растаяла.
— Нет.
Лорел снова фыркнула, откинулась назад, небрежно помахала рукой.
— Тогда двигай отсюда.
— Я посижу, пока Паркер не выйдет.
— Мистер Браун, мистер Делани Браун, вам никогда не надоест спасать окружающих?
— Я тебя не спасаю. Я просто здесь сижу.
Да, подумала она, просто сидишь. В прекрасный весенний вечер под россыпью звезд среди благоухающих первых роз.
Эмма припарковала «Кобальт» за машиной Джека, взяла свою немаленькую дамскую сумку и направилась к багажнику. Открыла его и улыбнулась, увидев, как Джек достает ее саквояж.
— И не будешь спрашивать, чем, черт побери, я его набила?
— Если честно, я думал, он гораздо тяжелее.
— Я себя сдерживала. Да, я не спросила, когда тебе завтра вставать.
— Часов в восемь. Не слишком рано.
Эмма ухватила Джека за свободную руку и помахала их сцепленными руками.
— Я расплачусь за твое гостеприимство и приготовлю завтрак. Если у тебя найдется, из чего готовить.
— Может, и найдется.
Они поднялись к задней двери его квартиры над офисом.
— Легче жить, если живешь и работаешь в одном месте, правда? Хотя иногда мне кажется, что без четкого разграничения мы в конце концов станем работать слишком много. Мне нравится это здание. В нем чувствуется характер.
— Я влюбился в него, — признался Джек, отпирая дверь.
— Оно тебе подходит. Характер и традиция снаружи, чистые линии и сбалансированное пространство внутри, — сказала Эмма, входя в кухню.
— А я все пытаюсь подобрать слова, чтобы выразить свои впечатления о вашем футбольном шоу.
— Боюсь, завтра квадрицепсы так будут болеть, что я еще пожалею о своем порыве.
— Думаю, твои квадрицепсы выдержат. Я не говорил тебе, что спортсменки — моя слабость?
Эмма прошла с ним через всю квартиру в спальню.
— А зачем? Я знаю обе твои слабости — спорт и женщины.
— Объедини их, и я конченый человек.
— И раб женского удара «ножницами». — Эмма приподнялась на цыпочки и чмокнула его в губы. — Ты еще не видел меня в футбольной форме.
— Ты ее сохранила?
Эмма рассмеялась, закинула чемоданчик на кровать, расстегнула молнию.
— Вообще-то сохранила.
— Здесь?
— Боюсь, что нет. Но я захватила… — Эмма вытащила из саквояжа что-то очень воздушное, очень короткое, очень черное. — Если тебя эго заинтересует.
— Думаю, день закончится так же идеально, как начался.
Утром Эмма сделала французские тосты и превратила ломтики яблока в нечто хрустящее и умеренно сладкое.
— Потрясающе. Гениальная флористка, непревзойденная футболистка и кухонная фея.
— Я очень разносторонняя. — Эмма сидела напротив него в алькове, служившем столовой. По ее мнению, здесь не хватало цветов, дерзких и ярких, в медной вазе. — Но теперь у тебя нет яиц и осталось очень мало молока. Я сегодня поеду в магазин. Если хочешь, я и тебе могу что-нибудь купить.
Наступила короткая, но красноречивая пауза. Джек явно не хотел ее помощи.
— Нет, спасибо. Я сам собирался на днях пополнить запасы. Как поживают твои квадрицепсы?
— Замечательно. — Эмма приказала себе не делать проблему из его нежелания позволить ей купить чертову коробку яиц. — Видимо, железный эллиптический ублюдок справляется со своей работой. А ты как поддерживаешь форму?
— Хожу в спортзал три-четыре раза в неделю, играю в баскетбол, примерно так.
Эмма прищурилась и сердито уставилась на него.
— Держу пари, тебе это нравится. Спортзал.
— Да, нравится.
— И Паркер нравится. По-моему, вы оба больные.
— Поддерживать форму — болезнь?
— Нет, болезнь — любовь к этому процессу. Я занимаюсь на тренажерах, но я считаю это неприятной работой, обязанностью, необходимым злом. Как брюссельская капуста.
В его глазах замелькали веселые искорки.
— Брюссельская капуста — зло?
— Естественно. Все это знают, даже если не признаются. Маленькие зеленые шарики зла. Точно как приседания — вид пытки, изобретенный людьми, которым приседания ни к чему. Ублюдки.
— Твоя философия фитнеса и полезного питания меня завораживает.
— Моя честность тебя завораживает. — Эмма с наслаждением допила кофе. — Во всяком случае, летом я смогу плавать в бассейне. Это и полезно, и весело. Ну, ты принял душ, пока я надрывалась ради
