По размеру и форме резервуар был приблизительно таким, как ванна, а химическая смесь имела красноватый оттенок.
— Это первый шаг к размягчению и пробуждению мумифицированной ткани, сказал Док. — Электрические токи, пропущенные через раствор, ускорят процесс.
Монах критически взглянул на мумию.
— Похоже, что ему придется пробуждаться еще очень долго. Если бы этим занимался кто-нибудь другой, а не ты, Док, то я заработал бы кучу денег, заключив пари на пятьдесят к одному, что из этого ничего не выйдет.
— А что, если будут отсутствовать некоторые жизненно важные органы? — отозвался из библиотеки Ренни. — Разве в древности при бальзамировании мумий из них не вынимали внутренностей?
— При таком методе — нет, — ответил ему Док. — Бальзамирование осуществлялось путем погружения в ванну, состав раствора которой сейчас неизвестен.
— А если предположить, что ванна наполнялась ядом? — спросил Монах.
— Это возможно, — согласился Док, — Тогда нам придется нейтрализовать яд. На это может уйти определенное время.
Монах отступил назад и почесал свою голову.
— Легко было рассуждать о воскрешении человека, — сказал он писклявым голосом. — Но вдруг оказывается, что с этим делом столько мороки.
В библиотеке — громадном помещении с огромным количеством научных томов — за тремя телефонами усердствовали Ренни, Длинный Том и Джонни. В приемной еще за одним телефоном сидел Хэм. Случалось, что Доку Сэвиджу срочно требовалось одновременно несколько телефонов, и у него для этой цели было достаточное количество номеров.
Бронзовому человеку также часто нужна была срочная информация. Его пять помощников были специалистами в ее добывании. Они занимались этим не только лично, но и располагали разветвленной сетью агентов, которые по первому сигналу принимались за дело.
Поскольку сыскные агентства были орудием в борьбе с преступниками, Док Сэвидж постоянно оказывал им денежную помощь и, по возможности, принимал участие в подготовке сыщиков. Так как Бронзовый человек покрывал часть расходов, эти частные сыскные агентства могли за небольшую плату помогать простым гражданам выбраться из каких-то личных затруднений.
В сущности через эти частные агентства Док Сэвидж помогал множеству людей, которые звонили ему. Незначительными проблемами, где не требовалось высокое мастерство Бронзового человека, занимались именно агентства, которые учредил Док.
В пределах двух часов разведывательной службой Дока Сэвиджа был выявлен ряд интересных фактов.
— Между тремя убийствами с отсечением головы существует связь, докладывал Ренни. — Англичанин сэр Родни продал нечто американцу Карсону Александру Олмену. Предмет продажи был погружен на судно, где третьей жертвой стал помощник капитана.
Док извлек мумию из ванны. Теперь она уже не так была похожа на мумию. Бронзовый человек подступил к ней с рентгеновским аппаратом.
— Как вам удалось раздобыть эту информацию? — спросил он.
— Через нью-йоркское управление пароходных линий, которому принадлежало грузовое судно, — пояснил Ренни. — На судне принимали такой багаж вместе с накладной, или как это у них называется, но по прибытии его не обнаружили. Он где-то исчез в процессе перевозки.
— Похоже на то, что багаж украли, а тех, кто мог что-либо знать о нем, убили. — сказал Монах.
— Есть ли какие-нибудь сведения о характере багажа? — спросил Док.
— Никаких, — ответил Ренни. — За исключением — того, что в накладной он был помечен как Пей- дей-э-ген.
Док погрузился на некоторое время в молчание, а затем в его золотистых глазах появилось какое-то загадочное оживление.
— А ну-ка повтори еще раз!
— Пей-дей-э-ген, — повторил Ренни.
Док снова замолчал.
— Пей-дей-э-ген, то есть день нового платежа, — проворчал Ренни. Наверное, так ты собираешься истолковать эти слова. Оно тебе говорит о чем-нибудь, Док?
Было очевидно, что говорило, потому что тотчас послышалась тихая, причудливая трель, которую Док Сэвидж, как правило, издавал в моменты сильного душевного возбуждения. Звук был негромким, но все, кто находились в этом огромном бюро, слышали его.
В трели явственно звучало что-то тревожное.
— Свяжитесь с Парижским национальным музеем и, выясните, не покупал ли недавно у них мумии англичанин сэр Родни, которому отрубили голову, распорядился Бронзовый человек.
Так как трансатлантическая телефонная связь была отменной, Ренни вернулся уже через пятнадцать минут.
— Да, — сообщил он. — Четыре месяца назад Парижский национальный музей продал сэру Родни мумию по имени Пей-дей-э-ген.
— Этим все и объясняется, — тихо произнес Док.
— Что объясняется?
— Потом, — сказал Док. — А сейчас меня начинает интриговать это воскрешение.
Глава VIII
Воскрешение!
Затея с воскрешением человека привлекла внимание всего мира.
Почти везде этот день сделали праздничным. Вряд ли что-нибудь еще приковывало когда-либо такое всеобщее внимание. Даже тот факт, что этим утром при загадочных обстоятельствах погибло несколько человек, не охладил возбужденную публику. Обстоятельства гибели были настолько странными, что они только способствовали всеобщему лихорадочному возбуждению.
Множество уличных торговцев уже продавали воздушные шарики и погремушки, а также носовые платки с изображением Соломона.
— Мороженое «Соломон»! — выкрикивали они. — Такое же холодное, как тысячная жена Соломона! Пять центов!
Один предприимчивый сочинитель шуточных рекламных объявлений сообщил, что вся его труппа очаровательных девушек метит выйти замуж за Соломона.
— Правда, их не наберется целая тысяча, — скромно заявлял он, — но они так милы, что восполнят этот недостаток!
В книжных магазинах витрины были заполнены книгами о Соломоне.
Живые рекламы на улицах призывали:
Будьте мудрыми, как Соломон, и откушайте бифштексов в заведении Джобовского!
Наряду с такими незамысловатыми фортелями проводились также серьезные дискуссии и печатались взвешенные редакционные статьи.
Некий честолюбец снискал себе славу тем, что первым учредил клуб под девизом «Соломона в президенты!» Он добился поправки к конституции, сущность которой состояла в том, что в некоторых случаях президентом вовсе не обязательно должен быть коренной американец.
Толпа вокруг небоскреба Дока Сэвиджа все уплотнялась. В близлежащих кварталах яблоку негде было упасть.
Нельзя сказать, что здесь было что-нибудь достопримечательное, за исключением разве что ярко
