— Но на каком языке он будет разговаривать? — спросил Длинный Том.
— Конечно, на языке своей страны в то время, — нерешительно вмешался в разговор костлявый Джонни. — Мне вообще-то известно, что Док достаточно хорошо владеет-этим древним языком, для того чтобы поговорить соответствующим образом, но то же самое, наверное, смогу сделать и я.
Сами того не осознавая, все разговаривали очень тихо, находясь под воздействием этого исторического момента.
Док Сэвидж отошел назад, подозвал к себе Джонни и сказал всем: — Чести первым обратиться к пациенту удостаивается Вильям Харпер Литтлджон.
Джонни расчувствовался. Для него это было неожиданностью. Ни один археолог не мог даже мечтать о более величественном событии.
Джонни шагнул вперед. Он шевелил губами, раскрывал рот, но никто не услышал ни слова. Еще одна попытка — и опять ни звука.
— О мадонна! — изумленно воскликнул Ренни. — Наш велеречивый Джонни потерял дар речи!
Окончательно убедившись, что он упустил такую уникальную возможность, Джонни с убитым видом отступил назад.
К человеку-мумии обратился Док Сэвидж. Ободряющий голос Бронзового человека внушал доверие, а слова произносились хотя и медленно, но отчетливо.
Джонни лучше других знал, что это были правильно произнесенные слова из языка времен Соломона.
Человек-мумия понял их. Это было очевидно, потому что он был сильно поражен.
Но воскресший не отвечал.
Док предпринимал одну попытку за другой. Но в течение пятнадцати минут он не добился никакого ответа.
— У нас получился немой Соломон, — пожаловался Монах. — Подумать только!
— Прекрати свои шутки! — сердито оборвал его Джонни, ужасно огорченный тем, что лишился на некоторое время дара речи. — Это очень серьезно!
Док Сэвидж по всей вероятности, над чем-то задумался.
— Может быть, ассоциация со знакомыми предметами подтолкнет его к разговору, — сказал он. — Впрочем, это должна быть обыкновенная окружающая обстановка.
— И что же нам с ним делать? — спросил Монах.
— Сводим его в столичный музей, — предложил Док. — Пусть посмотрит на древние экспонаты.
Они повели своего гостя, который еще недавно был мумией, в музей, и по дороге произошло несколько забавных событий. Это, прежде всего, то, что их спутник в ужасе взвизгнул, когда лифт двинулся вниз.
Малодушный страх в этом вопле вынудил Монаха пробормотать в сторону Хэма:
— Не такой уж бравый парень этот Соломон.
— Если бы с тобой произошло то, что с ним, то и у тебя тряслись бы поджилки!
Из небоскреба они вышли через подземный тоннель.
Когда добрались до дороги, возникла целая проблема, чтобы усадить человека-мумию в такси. Доку пришлось завязать ему глаза.
— Чтобы избавить его от множества неожиданностей и лишних потрясений, — пояснил Бронзовый человек.
Как только они вошли в музей, человек-мумия обвел все вокруг отсутствующим взглядом. Хотя музей и был открыт только для посетителей, сегодня здесь никого не было, вероятно, в связи с последними событиями в городе.
Док направился к экспонатам библейских времен и Древнего Египта. Их гость из прошлого тотчас оживился. Док остановился у экспоната с очевидными древними надписями и начал наблюдать за человеком, которого он недавно воскресил.
Тот пришел в сильное возбуждение. Шаркая ногами, он передвигался вперед, задумчиво дотрагиваясь до многих экспонатов. Его особое внимание привлекла одна древняя картина, выполненная такими великолепными красками, которые не были подвластны столетиям, в глубине склепа, на каменных стенах которого она была нарисована.
— Несомненно, он жил в те времена, — отметил археолог Джонни.
— А? — вопросительно взглянул на него Монах.
— Он как раз рассматривает изображение самого себя, — пояснил Джонни. — Иероглифами сообщается, что это царь Соломон.
Человек-мумия перевел взгляд с картины на Дока Сэвиджа. Казалось, он пытался что-то определить по чертам лица Бронзового человека, но они ему ни о чем не говорили. Похоже, что это его беспокоило.
Наконец он произнес что-то гортанное на довольно странном языке.
Джонни как будто сразило ударом молнии.
Док Сэвидж также был ошеломлен. Впервые на лице Бронзового человека появилось удивление. Послышалась его знаменитая трель, довольно слабая, почти нереальная — какой-то сверхъестественный звук.
— Что за чертовщина? — произнес Монах, недоуменно мигая глазами.
Словно скелет, Джонни взмахнул своими длинными руками. Он издал какой-то булькающий звук, пытаясь выдавить из себя какие-то слова, но безуспешно.
— Пей-дей-э-ген! — проклекотал он. — Это… это… подлог! Это не Соломон! Это Пей-дей-э-ген!
Глава IX
Странный человек-мумия
Монах сжал кулаки и со свирепым лицом ринулся вперед.
— Негодяй! Я ему сейчас врежу так, что он снова превратится в мумию!
— Погоди! В этом нет его вины, — сказал Док, преграждая Монаху путь.
— Тогда чья здесь вина? — завопил Монах.
— Нам осталось только одно утешение, — немного помолчав, произнес Бронзовый человек. — Нас не так уж часто надувают.
— Ты хочешь сказать, что нас околпачили?
— Вне всякого сомнения, — подтвердил Док.
Словно фейерверк вспыхнул одновременно в голове у Джонни и Ренни, и они сообразили, что к чему.
— О мадонна! — схватился за голову Ренни. — Все произошло в музее Джонни! Этот обмен мумий! Это был трюк! Никакого обмена не было!
— Те налетчики на самом деле утащили эту… эту подделку! Они заставили Ренни и меня подумать, что это Соломон! Мы и тебе, Док, сообщили, что Соломон у них! — простонал Джонни.
— Это наша вина, — угрюмо сказал Ренни.
— Чертовски неприятная ситуация, — вздохнул Длинный Том.
— Американская публика! — завопил Хэм. — Да она просто растерзает нас!
— Ну, ладно, — пробормотал Ренни. — За такую оплошность пусть разорвут в клочья меня и Джонни. Это будет справедливо.
Док Сэвидж обладал одним свойством, которое очень высоко ценилось его помощниками. Он никогда никого не донимал за допущенную ошибку. Они старались, как могли. А он им доверял и не подвергал критике.
— Как ни странно это может прозвучать, — спокойно произнес Док, — но этот Пей-дей-э-ген может оказаться более интересным, чем Соломон, и не менее полезным.
Монах был поражен. Он тыкнул пальцем в человека-мумию.
