что закашлялся. И она сама назвалась журналистам: Анна. Неловкости никто не заметил. Позже Андрей спросил, настоящее ли это ее имя, но она лишь привычно усмехнулась в ответ:
— Какая разница? Как бы меня ни звали, я все равно для тебя навсегда останусь Старьевщицей.
Вот и на сегодняшней вечеринке она привычно сопровождала его. В элегантном сиреневом платье до колен, в туфельках от Лабутена, с тонкой работы бриллиантовым колье на шее, она выглядела куда эффектнее и представительнее, чем Дашка в своих одежках — несмотря даже на то, что была старше той как минимум лет на десять, а может быть, и намного больше. Да и держалась Старьевщица истинной светской львицей — в классическом, не современном употреблении этого понятия — в наши дни его опошлили так, что оно стало звучать скорее насмешкой, нежели комплиментом.
— Смотри-ка, дорогой, кто здесь! — вполголоса проговорила Старьевщица Анна, указывая глазами в сторону. Вокруг них уже толпился бомонд.
Андрей повернул голову в направлении ее взгляда и невольно поморщился. Вот некстати... Он ожидал увидеть кого угодно — но только не эту высоченную и худую, как жердь, блондинку с длинными, по- русалочьи распущенными волосами в вызывающем ярко-красном коротком платье. Акулина!..
— Вот только моей бывшей жены тут не хватало! — с досадой воскликнул он.
Блондинка меж тем не сводила с него глаз и, поймав наконец его взгляд, помахала рукой и призывно заулыбалась.
Для Акулины эта их встреча была отнюдь не случайной. Вот уже несколько недель она прилагала все усилия, чтобы попасть на светские мероприятия, где появлялся ее бывший супруг. С недавнего времени у нее созрел план, который сама Акулина считала весьма удачным и не таким сложным для исполнения. Нужно было только немного постараться, и все получится. Этим она и занималась в данный момент.
Акулина относилась к многократно описанной в литературе категории женщин, существовавших во все времена и почти во всех культурах—к категории профессиональных содержанок. Вступив на этот путь в пятнадцатилетием возрасте, она и не собиралась сходить с него, во всяком случае, пока не состарится. А до старости, как считала Акулина, ей было еще далеко. Она, не моргнув глазом, говорила всем, что имеет два высших образования и работает моделью. Ее нисколько не смущало, что эти утверждения не имели никакого отношения к действительности, поскольку она не работала ни одного дня в своей жизни. Впрочем, она никогда нигде и не училась, если не считать средней школы, аттестат в которой Акулина получила только потому, что учителя сжалились и кое-как натянули прогульщице и чуть ли не самой отстающей ученице в классе тройки по всем предметам. Впрочем, дипломы пары каких-то сомнительных университетов у Акулины имелись, но оба они были куплены — один непосредственно в платном вузе, из тех самых, что имеют звучные претенциозные названия, но не дают студентам даже самых элементарных знаний. А другой диплом, не мудрствуя лукаво, она и вовсе приобрела в переходе метро. То же самое относилось и к работе. Акулина могла часами вдохновенно врать, рассказывая, на каких престижных подиумах она дефилировала, в каких крутых местах снималась, что рекламировала и какие огромные бабки за это срубила. Она говорила и сама верила, что так и было. Но на самом деле как модель она еще ни разу в жизни не получила ни одного предложения, хотя и распихала свое портфолио по всем базам данных Москвы.
Впрочем, и в личной жизни этой особы, чье имя сразу же вызывало ассоциации с морскими хищницами, дело обстояло ничуть не лучше. Выйти замуж или хотя бы найти постоянного, надежного спонсора ей долго не удавалось, синяя птица счастья вечно летала где-то в других, не в ее, небесах. То есть недостатка в мужчинах Акулина отнюдь не испытывала, они в ее жизни были, и даже в избытке. Но с часто меняющимися любовниками ей как-то не очень везло, вечно попадались
Так она и существовала в ореоле этой беззастенчивой лжи, без устали таскаясь по тусовкам, перепархивая из постели в постель и частенько оставаясь днем без обеда, чтобы вечером подмаслить охранника на входе в престижный клуб, где можно, если повезет, подцепить богатого
После шикарной свадьбы с регистрацией в самом крутом дворце бракосочетаний, с каретой, запряженной белыми лошадьми с розами в гривах, и двухнедельным романтическим путешествием на Лазурный Берег, Акулина смогла спокойно вздохнуть и зажила так, как ей всегда и хотелось. Первое время она была довольна, фонтанировала идеями, радовалась возможности заниматься всем, чем захочется, и легко отказываться от задуманного, как только новое дело перестает нравиться. Но ни один из ее, казалось бы, столь удачно придуманных проектов успеха не имел. Акулина слегка загрустила, заскучала и после некоторых размышлений пришла к выводу, что корень всех ее бед кроется в неудачном замужестве. Да, конечно, Андрюша богат, хорошо относится к ней и не зануда, позволяет ей жить так, как ей хочется... Что Акулина с удовольствием и делала. Днем она порхала по бутикам и салонам красоты, а вечером отрывалась по клубам и крутила романы с мужчинами, менее занятыми, чем ее супруг. Но ее совершенно не устраивало то, что, к сожалению, все деньги находились у Андрея и пользоваться своими счетами он жене не позволял. Даже какие-то паршивые пятьсот долларов на новые туфельки или сумочку — и те нужно было просить у него, что Акулину просто бесило. И хотя Андрей никогда ей не отказывал, ей хотелось самой полностью распоряжаться деньгами. И вскоре ее осенила идея. Собственно, идея пришла не сама, ею поделился с Акулиной художник Клим, ее очередной любовник. Он, разумеется, не забыл и себя, но тогда Акулине казалось, это не так уж важно. Это потом, когда Клим обобрал ее и выкинул, как старые носки, Акулина поняла, что он старался лишь для себя. Но в тот момент, когда они вместе с оборотистым хахалем после развода полностью разорили Андрея и отсудили все, что у него было, Акулина торжествовала и чувствовала себя победительницей.
Увы, счастье ее было недолгим. Художник Клим ловко прибрал к рукам все, что она заполучила после раздела имущества, и бросил ее. В итоге Акулина оказалась бедна, как церковная мышь, с одной только
