прежнему очень мало говорил о жене, но из его обрывочных реплик она поняла, что Алла (так звали его супругу) очень мало бывает дома и почти совсем не занимается детьми. У нее собственный фармацевтический бизнес, и она много времени проводит в Швейцарии, но и дома, в России, она сверх головы занята. Детьми занимаются отец и дедушка с бабушкой, его родители. Катя с еще большим теплом и заботой стала относиться к Дуне и Проше, проводя с ними все больше времени. Ее мужу тоже было все равно, где она пропадает— казалось, Костя даже и не замечал, что жена стала намного реже бывать дома.
Она не просто приезжала к Ивану поиграть с его детьми, она стала для них близкой, своей, помогая их отцу в домашних заботах. С Дуней она ездила по магазинам выбирать ей одежду, учила к месту применять косметику, сделалась ее поверенной в сердечных делах. Что касается Проши, она первая заподозрила начинающееся у него искривление позвоночника, обратила на это внимание Ивана, устроила Прошу к хорошему врачу и сама возила его на лечебную гимнастику.
В общем, отношения продолжались, все шло хорошо, но у Кати имелась еще одна причина для переживаний. Она упорно оттягивала момент первой близости. К сожалению, эта область человеческих отношений стала у Кати поводом для еще одной душевной травмы. Выйдя замуж девственницей, в замужестве она так и не сумела открыть для себя приятные стороны секса. Сначала мешало отсутствие опыта и многочисленные юношеские комплексы, которые со временем не исчезли, а умножились, особенно после аборта. Катя стала бояться беременности и подсознательно начала испытывать неприязнь к близости с мужем. Чем дальше, тем меньше ей нравились их интимные отношения, но она не решалась заговорить об этом, стеснялась и не могла объяснить, что ее не устраивает. Интимная близость стала для нее чем-то вроде не очень приятной обязанности. Естественно, Костя чувствовал это, но вместо того, чтобы тактично и вместе поискать решение проблемы, стал упрекать жену в холодности и довольно быстро внушил ей, что она фригидна. И Катя смиренно поверила. Что ж, бывает. Не самая большая трагедия, можно пережить... Так что когда муж лет через десять оставил ее в покое, предпочитая утешаться на стороне, Катя с облегчением вздохнула. И пребывала в этом состоянии до знакомства с Иваном.
Их встреча взволновала ее. Она понимала, без близости отношения будут неполноценными, да она, к ее удивлению, сама хотела близости, чего с ней не случалось очень давно... Но при этом она отчаянно боялась, что Иван, узнав о ее фригидности, без колебаний расстанется с ней — а одна мысль об этом была для нее смерти подобна. Она давно поняла, что влюбилась. Нет, больше — любит. Любит так, как не любила ни разу в жизни.
Собственно, большая часть ее тревог была напрасна — из их разговоров Иван все хорошо чувствовал, понимал и не торопил ее.
— Не переживай, Катюша, — утешал он. — Я не мальчишка, мне сорок третий год, а в этом возрасте психология гораздо важнее физиологии. Я с тобой отдыхаю душой, а если и тебе хорошо, все остальное образуется само собой, вот увидишь. Главное, ты не очень зацикливайся на этом...
Иван оказался прав. Однажды в погожий летний день они выехали за город — в Ростов Великий, где до сих пор ни он, ни она не удосужились побывать. Накануне, в субботу, навестили детей, живших на даче с дедушкой и бабушкой, устроили с ними пикник, купались в озере, жарили шашлыки. В Москву вернулись лишь поздно ночью, а утром снова в путь — еще затемно. Сначала заехали на берег овеянного легендами озера Неро, полюбовались на монастырь с храмами на берегу, осмотрели Ростовский кремль и его музеи. Обедать отправились в запримеченный по дороге ресторан в городке с поэтичным названием Переяславль-Залесский. Еда оказалась на удивление вкусной, они наелись так, что
стало трудно дышать, и вдруг почувствовали, что от обилия впечатлений этих двух дней настолько устали, что просто валятся с ног.
— Кажется, мы с тобой не рассчитали своих сил... — смеясь, пропыхтела Катя.
— Да уж, что есть, то есть, — согласился Иван. — Надо бы отдохнуть, а то я не представляю себе, как поведу машину... Послушай, у меня есть идея. Давай снимем номер в гостинице и поспим.
Сказано — сделано. Местная гостиница была тут же, в центре городка, и дежурная, разумеется, по- своему поняв, для чего мужчина и женщина останавливаются здесь всего на несколько часов, выдала им ключи от хорошего номера с большой двуспальной кроватью. На эту роскошную кровать они с наслаждением рухнули и на два часа забылись сном. А проснувшись, посмотрели друг на друга — и обнялись... И, как выражалась Катина подруга Люда Малофеева, тут-то все и случилось.
Катя удивилась той естественности, с какой произошла их первая близость. Но гораздо больше изумилась она собственному поведению и собственным ощущениям. На нее вдруг словно накатило что-то, доселе ей неизвестное и удивительное, все ее комплексы мигом испарились. Она сама изумлялась своей свободе и раскованности. Было такое чувство, что все это происходит не с ней, а с какой-то другой, смелой, уверенной в себе и очень счастливой женщиной. Женщиной, для которой вся эта гамма чувств, которую Катя испытала впервые в жизни, вполне знакома и привычна.
— Ты восхитительна, — ласково прошептал Иван, когда они, утомленные, лежали рядом в обнимку и каждый слушал, как успокаивается сердце другого.
— А мой муж говорит, я фригидна, — не удержалась Катя. Но не сказала, как это ее мучило — все и так было понятно.
— Ты?! — Иван даже приподнялся на локте, с изумлением посмотрел на нее и вдруг захохотал так, будто в жизни не слышал ничего смешнее. — Извини меня, конечно, но, по-моему, он просто ничего не понимает в женщинах. И ты что — ему верила? — Он опять рассмеялся, и на этот раз Катя засмеялась вместе с ним.
Домой она вернулась во втором часу ночи. Костя еще не спал, сидел за компьютером и увлеченно играл в какую-то очередную игру.
— Ты что-то совсем загуляла, — сказал он, не отрываясь от экрана. — Уже, кажется, второй день тебя дома не вижу. Где хоть ты, дорогая, шатаешься-то?
— У Люды на даче была, — нехотя соврала Катя.
— Вот оно что, — равнодушно откликнулся муж, — ясно, ясно... Чаю поставь...
В ту ночь Кате опять приснился тот самый сон. Она снова была в незнакомой квартире, снова подходила к окну, распахивала створки, вставала на подоконник, шагала вперед... Но в этот раз все вышло совсем иначе. Она раскинула руки и полетела — по ясному голубому небу, над верхушками зазеленевших деревьев, озерами... Полетела с невероятным ощущением полного счастья.
Так прошло больше года.
Во время очередной встречи Иван сообщил Кате, что разводится. Они сидели за столиком у окна в
