— Я заподозрил, что вы где-то побывали, но мне и в голову не приходило, что у Анны. А потом она рассказала про странного посетителя и нарисовала его. Анна хорошо рисует, до рождения Джека она работала иллюстратором. Я собирался потребовать у вас объяснений, но вы в тот вечер спасли мне жизнь, и мне после этого было неловко припирать вас к стенке и уличать во лжи.
— Филип, мне, право, очень стыдно, что я так по-идиотски вёл себя.
— Ерунда, главное, что всё выяснилось.
— Не совсем всё…
— Вот как? Что ещё?
— Если я спрошу, какие у вас счёты с доктором Ратли, вы сочтёте, что я чересчур любопытен?
— Про Ратли мне противно говорить, — хмуро сказал Этвуд. — Наверно, местные здесь всякое болтают, но правду они не знают. Однажды я попросил его посмотреть одну девушку. Её родители — бельгийские эмигранты. Я часто заходил в их ресторанчик, отец её был занятным человеком и хорошо готовил, а Мэй прекрасно пела французские песенки. Когда народу было мало, она иногда садилась поболтать со мной. По-моему, она была очень одинока… Как-то она спросила, не знаю ли я какого-нибудь врача, и призналась, что ей нужна консультация, но чтобы об этом никто не узнал. Я, идиот, подумал, что она беременна. На самом деле она была неизлечимо больна и догадывалась об этом, однако она могла бы прожить ещё несколько лет, а этот выродок Ратли взял и выложил ей всё напрямик. Сказал, что она обречена. На следующий день она покончила с собой. Оставила родителям записку, что раз она всё равно скоро умрёт, то лучше уж сразу. Я потом спросил Ратли, зачем он так сразу сказал ей про болезнь. Сам-то я вначале думал, что это случайно получилось или что ей и без него всё было известно. Знаете, что он мне ответил? Я его ответ запомнил. Что эти паршивые иностранцы заполонили всю Англию, лезут всюду, как крысы, и нечего с ними церемониться. После этого я испортил ему карьеру. Он уже было устроился в лондонскую больницу, но я сделал так, что его туда не взяли. Он, как видите, тоже не упускает случая мне напакостить.
Этвуд бросил взгляд в окно и увидел бредущую по мокрой дорожке Джудит.
— А говорила, что ляжет, — пробормотал он, наблюдая за тем, как она идёт; хотя голова её была опущена, она не замечала того, что было под ногами, и медленно шла, ступая прямо по лужам.
То ли из-за непривычно опущенной головы, то ли потому, что он смотрел на неё сверху, Джудит показалась Алену маленькой и слабой, и его охватило горячее желание защитить её от всех невзгод и огорчений.
— Ну, чего вы ждёте? — сказал Этвуд, не оборачиваясь.
После секундной паузы за его спиной раздался скрип проехавших по полу деревянных ножек кресла и стук с размаху захлопнутой двери, а затем он увидел, как Ален быстрым шагом догоняет Джудит, вот они поравнялись и пошли рядом; Этвуд улыбнулся и отошёл от окна.
Глава XII
Когда Джудит ушла к себе, Ален, оставшись один, сообразил, что сам-то так ничего и не рассказал Этвуду, и вновь направился к нему. На сей раз он честно сознался, что использовал тайный ход, чтобы послушать, о чем говорят обитатели замка, в надежде таким образом выявить преступника; умолчал он лишь о том, что невольно оказался свидетелем сцены между самим Этвудом и Кэт, так же как и о своем пребывании в гроте, когда они останавливались возле него. Свой рассказ он закончил описанием того, как в темноте встретился с кем-то внутри хода.
— Фантастика какая-то! Тайник, контрабанда — ничего не понимаю, — сказал Этвуд. — Смею вас заверить, что никакого тайника там и в помине нет.
— Тогда с какой стати он пошел туда? И зачем он на меня напал?
— А вы уверены, что в вас действительно стреляли?
— Абсолютно уверен.
— И за вами не гнались?
— Нет, я бы услышал.
— Интересно, — задумчиво сказал Этвуд. — Здесь отсутствует логика. Поскольку узнать вас в темноте было невозможно, то вариант, будто в вас выстрелили, приняв за другого, а потом поняли, что ошиблись, придется отбросить. Однако, если вас хотели убить, почему выстрел был всего один? Поставим себя на место человека, с которым вы встретились. Ему следовало броситься за вами следом и сделать еще несколько выстрелов. Он наверняка уложил бы вас, укрыться там негде. Но он остался на месте, а поскольку ход сразу поворачивает, вы моментально стали для него недосягаемы. Вопрос: почему он остался стоять там, где стоял?
— Может, у него был всего один патрон?
— Нет, тут что-то другое. — Этвуд встал, походил по комнате, затем остановился напротив Алена. — Перескажите, пожалуйста, еще раз тот разговор про тайник.
— Любопытно, — сказал он потом. — Другой план, вне подозрений, все будет выглядеть естественно — вы уверены, что слышали именно это?
— Да.
— Скажите, как это звучало по-английски.
Они говорили на французском, поскольку Этвуд владел им гораздо лучше, нежели Ален английским. Ален повторил услышанные тогда слова по-английски.
— Перевели вы правильно… — Этвуд опустился в кресло и некоторое время сидел молча, а потом мрачно сказал: — Это мне не нравится… Это мне очень не нравится, — повторил он, нахмурившись, затем резко поднялся. — Совершим-ка мы с вами небольшую прогулку. Идите оденьтесь, я буду ждать вас под боковой лестницей.
— Куда мы пойдем?
— В деревню. Собирайтесь, я все объясню по дороге.
Ален торопливо оделся, чувствуя, как его охватывает лихорадочное возбуждение: у Этвуда явно был какой-то план действий.
Один карман плаща Этвуда оттопыривался.
— Вы взяли револьвер? — понизив голос, спросил Ален.
— Нет, это фонарь, когда пойдем обратно, совсем темно будет.
Они зашагали по размокшей дороге. Земля чавкала под ногами, темные лужи были едва различимы.
— Ален, вам придется сделать одну вещь, сам я, к сожалению, этого не могу.
— Что я должен делать?
— Вы зайдете к доктору Ратли и попросите какие-нибудь таблетки. Скажите, что у вас разболелась голова и вы пошли гулять, но голова у вас болит еще сильнее, вот вы и зашли к нему.
— А дальше что?
— Пока он будет доставать лекарство, постарайтесь разговориться с ним. Начните с чего угодно. Например, скажите, что я вне себя от визита полиции. Это доставит ему удовольствие, и он захочет узнать подробности. Говорите на любую тему, а в итоге постарайтесь выяснить, покупал ли кто-нибудь из живущих в моем доме какие-либо таблетки. Если да, то как бы заодно с таблетками от головной боли купите такие же.
— Зачем?
— Возможно, я ошибаюсь, однако боюсь, что нет, — угрюмо сказал Этвуд. — Думаю, что мы имеем дело с убийством.
Эта фраза совершенно ошеломила Алена. Неужели мнение Этвуда изменилось и он полагает, что миссис Рэтленд всё-таки отравили? Какой-нибудь хитрый яд, который трудно обнаружить? Но нелепо думать, что такой яд запросто приобрели у доктора Ратли, а он теперь ещё и скажет об этом!
Этвуд быстро шёл вперёд, было очевидно, что сейчас он не расположен отвечать на вопросы.
— Вон его дом, там два окна светятся, видите? — показал он, когда они подошли к деревне. — Я вас
