Пока она раздумывала, окликнуть ли Кастера, он сам увидел ее:
– Добрый вечер, леди Дарлстон. Надеюсь, мой приезд не доставит вам неудобств?
– Мистер Кастер, миледи, – объяснил Медоуз. – Позвольте мне взять ваше пальто и шляпу, мистер Джордж, и вы можете подняться к ее светлости. Хозяин Питер – его светлость, я имею в виду, – не задержится долго.
– Поднимайтесь, мистер Кастер, – с дружеской улыбкой сказала Пенелопа, – если только вы не предпочтете отдохнуть в вашей комнате.
– Отдохнуть? Ни боже мой! – воскликнул Джордж.
Он поднялся по лестнице и увидел Гелерта:
– Ого! Ваша собака стала еще больше, чем я помню! Как поживаете, леди Дарлстон? Надеюсь, оправились после падения в воду.
– Мне намного лучше, мистер Кастер. Пройдемте в гостиную. Пожалуйста, чувствуйте себя как дома. Здесь, на столике, графин с бренди. Или, если хотите, я пошлю за чаем.
Пенелопа села на диван, а ее собака устроилась на полу, положив голову ей на ноги.
– Спасибо, но я подожду Дарлстона. Как он?
– Хорошо. Но очень занят по делам поместья.
В действительности последние дни Пенелопа очень мало бывала в обществе мужа, а с тех пор, как он воспользовался своей властью, чтобы ограничить ее передвижение домом, ей было очень скучно.
Джордж расслышал напряженность в ее голосе. Он вспомнил, как Питер говорил, что не хочет эмоционального сближения с женой, и справедливо заключил, что его друг своей цели достиг. Жестоко по отношению к девочке. Она чувствует себя очень неуютно.
Он вежливо спросил о ее семье, и когда Питер минут десять спустя вошел в гостиную, то застал их хохочущими над письмом, которое Пенелопа этим утром получила от Сары. Они его даже не сразу заметили, и он смотрел на них от двери. Давно он не видел свою жену в таком веселом настроении. Пенелопа почувствовала сквозняк от двери и повернулась к нему с вопросительным выражением лица. Ему показалось, что оживление на ее лице сменилось защитной маской.
Джордж внимательно следил за ней.
– Привет, Питер! У твоей сводной сестрички, кажется, сложилось нелестное мнение о твоем нраве. Прочти-ка.
Питер подошел, взял предложенное письмо:
– Мне можно, Пенелопа?
– Конечно.
Он стал громко читать:
– «Дорогая Пенни! Надеюсь, тебе лучше. Почему лорд Дарлстон не заплатил за твое первое письмо? Мне кажется, он ужасный жмот. Мама говорит, что ты, скорее всего, сама забыла, а я думаю, что это неправда. Жаль, что он такой скряга, а на свадьбе казался милашкой. Это мне говорит о том, о чем ты сама никогда не скажешь. Я и не думала, что Дарлстон вправду запирал тебя в темнице, но где он был, когда ты упала с лошади? У Ричарда и Фебы все хорошо, и они оба спятили от любви. Надеюсь, что ты не спятила. Было бы хорошо хоть одну сестру иметь в здравом уме».
В этом месте Питер перестал смеяться и почувствовал себя неловко. Ничто не казалось более невероятным, чем то, что он ей нравится, не говоря уже о любви. Скорее наоборот, он мог бы сказать, что она чувствует к нему неприязнь.
Он вернул Пенелопе письмо и беспечно улыбнулся:
– Хорошо, моя дорогая. Полагаю, мне придется забыть о своей репутации и подыскать вам хорошую сырую темницу. А как ты поживаешь, Джордж?
– Спасибо, хорошо. Пенелопа замечательно развлекала меня. Знаешь, я ведь не поздравил тебя как следует с женитьбой, счастливый ты дуралей! – смеясь, сказал Джордж, хотя в душе стонал от очевидного разлада между хозяевами.
«Дурак ты, Питер, – думал он, – все-то перепутал и испортил».
Пенелопа покраснела от смущения и поднялась:
– Мне надо переодеться к обеду, если вы, джентльмены, извините меня.
Питер проводил ее до двери.
– Спасибо, Питер. Удалось подстрелить кролика?
– Трех!
– Замечательно! Джордж, у вас будет пирог с крольчатиной, – выходя, сказала она и засмеялась.
Питер вернулся к Джорджу:
– Кажется, вы с Пенелопой понравились друг другу.
– Восхитительная девочка. Жаль, что она слепа, но это не удерживает ее от многих дел. Как ты ладишь с ее собакой?
– Теперь хорошо.
– Только не говори мне, что он на тебя набрасывается.
– Бывает, когда я заслуживаю, – ответил Питер с такой интонацией, которая позволяла предположить, что он не хочет говорить об этом. – Бренди, Джордж?
Мимоходом они поговорили об общих знакомых, и потом Питер спросил:
– Так что тебя беспокоит, Джордж? В письме ты писал, что нам надо бы поговорить о чем-то, но ты не хочешь довериться бумаге. Выкладывай.
Джордж сразу озабоченно сник.
– Если бы не это дело, я бы ни за что не стал сейчас вмешиваться…
– Какого черта! Почему нет? – недоумевая, спросил Питер.
– Почему нет? Ради всего святого, Питер, будто ничего плохого не было в том, что в церкви тебе пришлось напоминать, что надо поцеловать невесту. Но шафер же не следует за молодоженами весь медовый месяц.
– Чепуха. Мы же не сгораем от любви, как ты знаешь. Давай свою историю, или что там у тебя.
Джордж глубоко вздохнул:
– Меня беспокоит твой кузен, Джек Фробишер. Такие отвратительные слухи пошли…
– Джордж, о нем всегда ходят отвратительные слухи. Не обращай на них внимания. Я так не обращаю, – беспечно отмахнулся Дарлстон.
– Кажется, он попал в безвыходное положение. По-видимому, ростовщики в него вцепились. Недели две назад он попытался бежать из Бата с Амелией, сестрой Каррингтона.
– Боже мой! – с отвращением воскликнул Дарлстон. – Только не говори, что это стало известно всем.
– Нет, все делалось тайком, – успокоил его Джордж. – Это – главная причина, почему Каррингтон не выгнал его. Такое происходит сплошь и рядом и, естественно, не принесет девицам ничего хорошего. Он мне сказал конфиденциально, потому что хотел тебя предупредить. Он думает, что Джек это сделал в отместку за твою женитьбу. Сам понимаешь, быть вычеркнутым из завещания и все такое!
– Но ты сказал, что о нем идут какие-то слухи, – напомнил Дарлстон.
– Слухи не о нем, а от него. Во всяком случае, я так подозреваю. – Джордж прокашлялся, сознавая, что выбрал рискованный путь. – Питер, Фробишер был там в ту ночь, когда у тебя произошла стычка с Фолиотом. Вероятно, он знал, что поместье Фолиота не покроет такого долга. И взбесился из-за твоей женитьбы, ты знаешь. Говорил, что ты поступил так, только чтобы досадить ему, и он сделает все, чтобы ты пожалел об этом. О Пенни он тоже запустил немало слухов. Говорил, что свадьба эта сфабрикована, чтобы избавить Фолиота от долга. И это правда, но ты же не хочешь, чтобы об этом знали все?
– Боже мой! – Дарлстон был потрясен. – И люди все это воспринимают всерьез?
– Ну, ты же согласишься, что истории делают хорошие рассказчики. А люди слушают, Питер.
– Еще что- нибудь есть? – спросил Дарлстон, игнорируя его укол.
– Да, есть еще одно дело, – неохотно протянул Джордж. – Каррингтон считает, что Фробишер сейчас в таком дерьме, что может попытаться избавиться от тебя. Ты знаешь, он не делает секрета из того, что никак не ожидал, что ты снова женишься.
– Джордж, ты серьезно полагаешь, что Джек надумает убить меня, чтобы получить наследство? Ты с ума сошел! У нас Англия и девятнадцатый век, а не средневековая Италия!
– Я знаю, что звучит это безумно. Но возможно, он в таком отчаянии, что может и попытаться. Разве попытка сбежать с Амелией не безумие?! Еще одно, если ты извинишь меня, что я лезу в твою личную жизнь. Коль скоро ему так требуется наследство, он может попытаться навредить Пенни.
Дарлстон изумленно смотрел на него.
– Пенелопе? Зачем?
– Она – твоя жена, как ты знаешь, и наследница всего, – сконфузился Джордж. Тема эта была деликатной даже для близких друзей.
– Еще кто- нибудь догадывается об этом?
– Нет. Только Каррингтон. Он просил, чтобы я предупредил тебя.
Дарлстон походил по комнате.
– Все, что ты говоришь, походит на полнейший вздор, но я присмотрю за Джеком. Не говори пока ничего Пенелопе, хорошо? Если Джек попытается что-то сделать, он будет стараться, чтобы все выглядело как случайность. Я уверен, что собака способна ее защитить. А со слухами надо что-то предпринять. Я не хочу, чтобы кто-то сплетничал о моей жене.
– Ты сказал, должно быть похоже на случайность? – задумчиво протянул Джордж. – А как случилось, что Пенелопа упала? Не ты ли мне говорил, что Джек гостил у тебя накануне. Может, он повредил мост?!
– Ну что ты! Сомневаюсь, что он вообще знал об этих ее прогулках верхом, не говоря уже о том, где они ездят. Хотя постой-ка! А может, и знал. Помню, они говорили об этом во время обеда. Пенелопа тогда готова была голову ему разбить, если бы я не вмешался.
– Так он знал, где они скачут?
Питер попытался сосредоточиться, но вспомнить не мог.
– Кто его знает? Во всяком случае, звучит это фантастически! Случайность, что Пенелопа поехала через мост первой.
– Может, оно и хуже было бы, если бы не она поехала первой, – задумчиво покачал головой Джордж. – Ты писал, что Нерон отказывался идти. Значит, если бы первым поехал Джонсон, а Пенелопа сразу за ним, то мост рухнул бы под ними обоими.
– Да, знаешь, похоже… Ладно, идем, переоденемся к обеду. Франсуа всегда ворчит, когда мы опаздываем.
Обед прошел намного оживленнее, чем в предыдущие вечера.
Джордж с Пенелопой заговорили о последней войне с Францией. Было ясно, что Пенелопа следила за событиями, и Питер почувствовал прилив гордости за ее умные вопросы и комментарии.
Она вежливо оставила джентльменов наслаждаться портвейном и удалилась в гостиную. Когда они вошли в гостиную, Пенелопа играла на пианино. Она прервалась, но они попросили ее
