прибывший караван-баши не походил на холуя. Те такой независимый вид не имеют. И знакомый, тут Андрей мог поклясться в чем угодно — где-то ему уже приходилось видеть этого купца, и он тут вспомнил трактир, где они с Велемиром так славно провели время.
Но стоило вспомнить миленькую служанку Ядвижку с которой у него была там небольшая дорожная интрижка, и тут же командор поневоле загрустил. Как-то ненормально здоровому мужику, у которого гормоны играют, вот так поневоле «поститься».
— Ба, знакомые все лица! — удивленно воскликнул Андрей, узнав Ноймана, «распекавшего» за какое-то упущение возниц. Купец, и в том полностью уверился сейчас Никитин, был самый натуральный папский соглядатай, словно имел вторую пару глаз на затылке. Он живенько так повернулся и, расплывшись в улыбке, склонился в поклоне.
— Рад видеть вашу светлость в добром здравии. Я искренне обращался к Всевышнему, чтобы…
— Твоими молитвами, — буркнул в ответ Андрей, прерывая славословия. — Показывай, что нам привез!
— Королевский наместник Иван Грабек — давний друг ордена, — торговец выдал добрый подзатыльник вознице, и тот шустро стал снимать с воза запыленную дерюгу, что скрывала под собой привезенное оружие. — Здесь кольчуги для ваших воинов. Малость потрепанные, но еще ничего себе. Новые дорого стоят, да и не было их у наместника. На тех двух повозках обычные воинские куртки для ратников с железными пластинами, что стрелу или удар мечом выдержат. Эти новые…
Андрей с Болеславом, отслужившим в ордене два срока и перешедшим на третий, что само по себе о многом говорило, подошли поближе и наклонились, рассматривая содержимое воза — оно того стоило. И тщательно перебрали руками тяжелые свертки из переплетенных колец.
Пусть далеко не новые достались им железные рубахи, на всех были видны кое-как заштопанные проволокой прорехи, оставшиеся от ударов копий и стрел. Но их было много, слишком много для немногочисленных белогорских крестоносцев.
— Зер гут! — только и выдавил из себя Андрей, сглотнув комок в горле и оторопело оглядывая привезенное богатство.
Да, если их и гнали в Словакию на убой, то, по крайней мере, снаряжают так качественно, что убить крестоносца будет трудновато. Кольчуга с прикрепленными пластинами и большим нагрудником — надежная защита, намного лучше кожаного доспеха, в который облачают здесь простых ратников. Двойную броню даже арбалетный болт не пробивает, если только его не выпускают с полсотни шагов, а дальше.
— Хватит всех «красных» и «синих» облачить, — тихо сказал Болеслав. — И несколько кольчуг про запас останется.
— Всех?! Тут от силы три десятка.
— Только конных я имел в виду, ваша светлость, — пояснил оруженосец и добавил с каким-то недоумением в голосе: — Пешему арбалетчику тяжело в таком облачении драться.
— Зато под ответным обстрелом устоят, — парировал Андрей и вопросительно посмотрел на Ноймана, как бы говоря тому: «Что там у тебя еще в загашнике?» Тот взгляд понял правильно.
— Тут арбалеты и болты к ним, ваша светлость!
Андрей радостно заглянул в набитое добром нутро и испытал разочарование. Всего полдюжины железных рукотворных механизмов да несколько вязанок болтов — все остальное пространство занимали перевернутые глубокие «суповые миски» с прикрепленной кольчужной сеткой — бармицей.
Весьма дешевое защитное приспособление для головы, как и кожаная куртка для тела. Хотя на дне повозки нашелся и десяток вытянутых шлемов с острием — такие здесь носили профессиональные воины, подобный Андрей взял трофеем у кастеляна.
— Первую сотню лучников полностью облачим, — у Болеслава заиграли огоньки в глазах, — да и половину второй сотни. Луков только нет. И стрел к ним тоже.
— Пока нет! — отрезал Андрей.
Мастера все тисовые заготовки переработали в отличные луки. Довольно дешево взяли — всего по пятку грошей. Теперь свободные от работ селяне, а таких было много, и масса ребятишек занимались резкой подходящих для стрел прутьев — запасы заготовок были уже полностью израсходованы, и пришлось переходить к паллиативу, потому что осень не самое удобное для того время года.
— Но Заволя будет, обязательно прибудет на днях! — уверенно произнес Андрей. Он рассчитывал на алчность торговца — выигрыш даже шести дней сулил тому три злотых премии. Редчайшие крестьянские дворы, что усадьбами впору называть, могли платить пану в год столько же.
А тут дополнительное поощрение спешки, которая и сама была нужна купцу. Здешние торговцы хорошо знали ту современную аксиому, что деньги — время. И если не успеешь ты, то найдется другой, более предприимчивый и расторопный. Оружейный бизнес во все времена был самой жестокой ареной конкурентной борьбы.
— Здесь у нас, ваша светлость, разное оружие, дешевое, но нужное, и его много. Как раз для орденских лучников пойдет. — Купец непроизвольно посмотрел на поле, где пообтесавшиеся на почти месячной службе новобранцы с увлечением метали стрелы в мишени.
Выходило у многих парней очень даже прилично — так ведь в Белогорье сызмальства приручали из луков дичь по лесам бить: добрая треть населения охотой пропитание добывали — пашенной земли не так уж и много.
Сады и огороды в усадьбах обширные, виноградники на теплом склоне невысокой горы, с известковой стенкой — отсюда и название села, по этим белым, видным издали скалам. Они другую треть населения села кормили раньше — известь полсела жгла, да возами гнали в Плонск и Краков, неплохой доход получая, пока паны Сартский с Завойским блокаду не установили, надеясь измором взять свободолюбивых крестьян.
Да еще не очень обширные пашни, пастбища и сенокосы — кожевенным делом и ремеслами местные крестьяне очень даже славились, и на том последняя треть селян пропитание имела.
Хотя с изделиями тех же плонских, не говоря о краковских, мастеров с местными совсем не сравнить. Все же город есть город, и тамошний люд только работой своею кормится, уже начало профессионального разделения труда — первые артели и цеха мастеровых появляются.
— Зато «госзаказ» многих обеспечил, и с него десятину мне выплатят, — пробурчал довольным котом Андрей, разглядывая привезенное оружие.
Дешевенькое, но местные кузнецы такого не ковали, железа мало, все привозное. Мечишки худые, зато секиры добрые, кинжалы тоже неплохие, боевые топоры есть, только на длинные топорища насадить нужно.
— На шестом возу железо для кузниц, — тихо сказал купец, а Никитин на него задумчиво посмотрел. Как ни крути, но кто-то очень знающий о нуждах ордена мог такой обоз подготовить. И потратиться щедро — двести злотых так дать, и еще на столько же всякого добра.
Купец взгляд выдержал, стойко и прямо. Слишком честно, чтобы в это можно было поверить. Знал хорошо Нойман положение дел, хоть с дальней поездки вернулся. Нет, не купец он, а тайный соглядатай. Недаром и обоз поведет в Словакию, тут к бабке не ходи гадать — тертый мужик, в семи кипятках вываренный, в соли вывалянный.
— В седьмом возу пять боевых попон с конскими личинами, — тихо произнес купец и показал на воз, что охранялся скучающим воином в полном боевом облачении. И добавил еще тише:
— Там еще два мешка серебра на сто злотых в каждом. И одно мне нужно вам поведать от себя: плонские горожане просят орден не забывать их и доставлять в город известь. Ведь взять ее негде. И просят принять в дар от них пятьдесят золотых. Арабскими динарами…
Купец засунул руку за пазуху и извлек маленький кожаный мешочек на коротком шнурке. Тот тихо, но впечатляюще звякнул — весомый вклад. Фарт, как говорится, попер. За день получил от доброхотов чуть ли не на полтысячи злотых деньгами и всяким добром. Вот только собственную жизнь ему в заклад проставить пришлось. Но то будет понятно любому, даже последнему идиоту — бесплатный и вкусный сыр только в мышеловках…
— Ваша светлость! Вам послание от пана Сартского. Нарочный доставил на нашу заставу и вручил его брату Стефану.
Запыхавшийся отец Павел держал в руках свиток, перетянутый шнурком с печатью. Нойман
