делом!
— Кому подчиняется гвардия?
Троцкий тряхнул густой черной шевелюрой и пристально посмотрел на Шапошникова. И снова спросил, едко плюясь словами:
— Кому она присягнула на верность — «правительству» Сибири или их местному царьку?
— Лично его царскому величеству Михаилу Александровичу, — голос бывшего полковника не дрогнул при таком полном титуловании. — И присяга гвардейцами давалась только ему, а не Сибирскому правительству. Подразделения дивизии, за исключением казаков и сибирской стрелковой бригады, комплектуются исключительно из уроженцев европейской части России.
— Даже так?!
Троцкий дернул вверх бородкой, приподняв плечо, и снова крепко задумался, потирая пальцем переносицу. И пришел к какому-то решению — его глаза задорно сверкнули.
— В Новониколаевске, как я полагаю, из гвардейцев остались именно сибирские стрелки и казаки. Так ведь, товарищ Шапошников?
— Так точно, товарищ Троцкий!
Военные переглянулись — предреввоенсовета Республики их удивил в очередной раз своей удивительной прозорливостью. Сколько раз он их поражал даром поразительного предвиденья событий?!
Троцкий внезапно вскочил со стула, усмехнулся и, не попрощавшись с военными, узнаваемой всеми стремительной походкой вышел из кабинета, оставив дверь открытой.
— Они заигрались со своим сепаратизмом!
Вошедший в кабинет Фомин яростно захлопнул за собой дверь и в сердцах бросил на стол свернутую газету, словно дохлую жабу. И не в силах сдержать подступивший к горлу гнев, генерал-адъютант зачастил скороговоркой, словно раскаленный от стрельбы «Шош»:
— Если такое уже пишут в «Сибирском правительственном вестнике», то это более чем серьезно. Хуже того — прямой изменой России являются все эти разговоры о полной независимости Сибири. Это что ж такое получается?! Чухна свободу от большевиков обрела, из их рук, поляки волками смотрят, за Кавказскими горами хрен знает что творится?! А теперь и сибиряки решили в самостийность поиграть!
— Они не играют, — сумрачно бросил в ответ Шмайсер, — всерьез это, Сеня, предельно откровенно.
Флигель-адъютант взял лежащую перед ним газету двумя пальцами, словно крысу за хвост и, не скрывая брезгливости, зашвырнул ее в корзину, заполненную обрывками бумаги.
— Да ты даже не глянул!
— А зачем? Я ее уже прочитал, — Шмайсер показал на мусорную корзину с обрывками бумаги. — И туда направил — там этакой писанине самое место. Дело совсем в другом — пропаганда «местничества» опасна для нас тем, что слишком многие ее стали здесь разделять. Национализм, пусть и не в чистейшем виде, всегда пользуется определенной популярностью…
— Да какой национализм, Андрей?! Сибиряки не нация! Это ж надо такое придумать!
— Не нация, я согласен. Однако примеры автор подобрал такие, что не в бровь бьют, а в глаз. Англия и Северная Америка, метрополия и колония, что своими руками вырвала независимость. Весьма доходчиво для обывателя! И понятно — Пепеляев сегодня прямо светится от удовольствия. Про Серебренникова и говорить не нужно — тоже из «областников». Набрали правительство — сепаратисты одни, а не министры!
Флигель-адъютант Шмайсер заскрежетал зубами, что голодный волк, но гнев не сдержал. И он прорвался бурной волною:
— Подлюки! Отсидеться в своей сторонке хотят, золотишко пригребли, а страна кровью захлебывается! А еще себя «русскими патриотами» без зазрения совести именуют, твою мать, через коромысло!
— В правительстве только Михайлов и Арчегов «навозные», — Фомин с ехидцей выдавил из себя последнее слово.
— Ну и Гинс еще. Но первые два в Москве, а последний принимать решения не может, он лишь управляющий делами кабинета. Остальные коренные сибиряки, вот и заигрались в свою независимость! Им надо укорот быстрее дать, что тянуть-то?!
— Это ты правильно заметил. Давно пора им шейку перетянуть, чтоб не кудахтали! — Шмайсер потянулся как сытый и холеный кот, вот только в потягушках этих не расслабление чувствовалось, а подготовка к молниеносному прыжку на жертву. Фомин промолчал, внимательно смотря на друга.
— Нам бы только гвардию дождаться, а там…
Немец не договорил, но такая недосказанность была зловещей. Он согнул и разогнул пальцы, словно тигр выпустил когти.
— Ты бы поискал автора этой писули, а то он за псевдонимом укрылся, инкогнито блюдет!
— Уже…
— Нашел?
— Нет, не нашел. Однако определенное мнение у меня создалось. Больно убедительное чтиво.
— Так кто написал эту гадость? — Фомин наконец плюхнулся в мягкое кресло и потянулся к раскрытой пачке папирос.
— Следочек тянется от Пепеляева!
— Генерала?
— Сеня, что ты говоришь?! — Шмайсер с наигранным удивлением так произнес фразу, что Фомину послышалось недосказанное — «не тупи, родной». Но немец продолжил совсем иным тоном: — У Анатолия ума на такое просто не хватит. Это его братец постарался, министр внутренних дел. На место Вологодского временно сел, вот и закружилась головка от власти. С кадета в «областники» перешел, и ничего, сомнений не испытывает. Но скажу одно — такая статья, в другое время, принесла бы белому движению немалую пользу. Но только тогда, когда оно на ладан дышало. А именно в декабре прошлого года…
— Ты так считаешь?
— Да. Чтобы удержать большевиков, я бы на месте Арчегова тогда «скопцом» бы заделался, не то что сибирским автономистом…
Шмайсер неожиданно осекся, осмысливая сказанное, его лицо скривилось, будто хватанул уксуса. Фомин, несмотря на всю серьезность разговора, прыснул, не удержавшись от смеха. Немец тоже хмыкнул, представив последствия для себя, и поспешил исправиться.
— Я хотел сказать «хлыстом», в «скопцы» как-то не тянет. Совершенно. Профессия евнуха что-то не прельщает меня, хоть с гуриями вокруг и в гареме самого султана.
— В Константинополь собрался? Однако шутки в сторону, — Фомин вопросительно взглянул на своего закадычного друга: — Говори дальше без юмора, он сейчас не уместен!
— В данном смысле сию писанину и рассматривать нам нужно. Здесь я взгляды автора полностью разделяю. Но сейчас-то ситуация напрочь изменилась! Сибирь от коммунистов освободить можно уже нынешним летом. Наша армия пойдет вперед. Особенно после таких призывов и наглядных, весьма доходчивых пояснений!
Шмайсер вытянул папиросу из коробки и, сломав спичку, зажег вторую и закурил. Но, сделав пару затяжек, резким движением смял окурок в большой хрустальной пепельнице.
— Этот писака нам все планы на компанию порушил. Министр выискался, мать его!
Фомин хлопнул ладонью по столу.
— Сибиряки до Урала дойдут, у меня тут никаких сомнений нет. Одним рывком! Хорошо наступать станут, но только до гор. А там встанут как вкопанные! И мы их с места не стронем! Ничем, бесполезно будет! Им в своей тайге хорошо живется, все есть, жрать до пуза даже сейчас можно. А на Россию мужичкам местным глубоко наплевать и растереть после этого сапогом. Тем паче само правительство подобные мысли им в голову вбивает как гвозди! Одним ударом и под шляпку!
