разговор во время танца ни к чему его не обязывал. Постепенно в душе Алексея разлилось легкое, игривое, беззаботное настроение. Ему нравилась музыка, нравился бал, нравились дамы, впервые за долгое время его отпустили заботы, и он захотел полностью отдаться очаровательному веселью маскарада.
Последней его партнершей в вальсе была высокая женщина с фигурой греческой богини, одетая в костюм итальянской маркизы прошлого века. Ее лицо было полностью закрыто белой маской, отделанной золотым кружевом, губы, сложенные в улыбку, тоже были нарисованы на маске золотой краской, волосы незнакомки были полностью скрыты убором из черных перьев, а в прорезях маски весело блестели лукавые черные глаза. Дама прекрасно танцевала, при этом во время танца сама смело прижималась к Алексею. Почувствовав призыв, исходящий от партнерши, князь применил старый трюк, начав говорить ей на ушко обычные комплементы тем частям ее фигуры, которые были открыты взгляду. Дама тихо смеялась, а потом предложила партнеру, проводить ее в пустую комнату, где она смогла бы немного отдохнуть от танцев.
Не понять такой грубый намек было невозможно, и Алексей вывел незнакомку из зала, увлекая в анфиладу комнат в северной части дворца. В первой же безлюдной комнате, она скользнула в альков, задрапированный бархатными портьерами, где стояли диванчики, обитые той же тканью. Дама бросилась на диван, потянув за собой Алексея, крепко обняла его и прижалась к нему всем телом.
- Не правда ли, тайна так завораживает, - шептала она, - вы не знаете меня, я не знаю вас, завтра мы пройдем друг мимо друга и не узнаем.
Руки незнакомки скользнули под плащ-домино и начали расстегивать на Алексее рубашку. Ее белоснежная грудь, открытая по последней французской моде очень сильно, находилась прямо перед лицом Алексея и когда он, легко потянув за лиф платья, обнажил ее, незнакомка издала гортанный стон, подхлестнувший молодого человека. Он хотел прижаться губами к нежным полушариям с крупными розовыми сосками, но ему мешала маска. С тихим ругательством он сорвал ее и отбросил в сторону.
Незнакомка обнимала его с нарастающей страстью, ее опытные руки скользнули за пояс его панталон и начали ласкать молодого человека, и так уже бывшего в боевой готовности. Алексей забыл всякую осторожность, задрав юбки женщины, он принялся гладить ее бедра, и тут же почувствовал, что дама исходит желанием. Алексей быстро расстегнул панталоны, и, подхватив бедра незнакомки, мощным ударом вошел в теплую глубину. Дама прижалась к Алексею, издала низкий стон, и резко откинула назад голову. От этого движения белая маска слетела с ее лица, и Алексей сквозь туман страсти, охватившей его, с ужасом увидел уже разрумянившееся от наслаждения прекрасное лицо с портрета в кабинете императора.
Князь мгновенно протрезвел. Ужас от того, что с ним случилось, погасил остатки страсти. Запахнув свое домино, он встал с дивана, одернул женщине юбки, натянул спущенное платье на плечи, извинившись, резко повернулся на каблуках и пошел к выходу из дворца. Он не сомневался, что при дворе всегда и везде имеются глаза и уши, и императору сегодня же будет все известно об этом печальном инциденте.
Приехав домой, он попытался залить разочарование водкой, но она его не брала. Под утро он забылся тяжелым сном и проспал до полудня. Разбудил его камердинер, сообщивший, что принесли письмо от государя. Алексей сломал печать и начал читать письмо Александра, написанное по-французски:
«Князь, я узнал, что вы не выполнили данное мне обещание, чем я очень опечален. Поскольку интересы вашей семьи требуют вашего присутствия в имениях, вы можете тотчас же ехать в Ратманово и заняться воспитанием сестер. Приказ о вашем бессрочном отпуске в полку мною уже подписан».
Под коротким письмом стояла знакомая витиеватая подпись императора.
Алексей молча сидел на кровати, он понимал, что это - опала, и гадал, распространится ли она на всю семью, включая сестер и бабушку, или только на него. Но делать было нечего. Алексей велел собирать вещи и рано утром выехал в Ратманово.
У князя было так тяжело на душе, что дорогу до имения своей бабушки он проехал, не обращая внимания ни на погоду, ни на пейзаж за окном, ни на города и села. Больше всего его печалила мысль, что он навсегда лишился дружбы Александра, а также пугало то, что он испортил судьбу сестер, и они не смогут найти себе достойных партий, имея опального брата.
Когда до Ратманова оставалось несколько верст, Алексей взял себя в руки. Чтобы не пугать родных, он решил сказать, что взял бессрочный отпуск в полку и хочет подольше пожить с сестрами и помочь бабушке с поместьями.
Но судьба смешала все его планы и намерения. Как только он вошел в дом, навстречу ему вышла совершенно седая, но все еще бодрая няня Тамара Вахтанговна, и по ее лицу Алексей понял, что в доме случилась беда.
- Мальчик мой, горе у нас, бабушка твоя совсем плоха, - заплакала старая грузинка, - все тебя ждет, спрашивает каждый час.
Алексей побежал наверх по лестнице. Около спальни бабушки он остановился, чтобы перевести дух, и осторожно постучал в дверь. Ему открыла горничная княгини, Авдотья Ивановна. В комнате находился и доктор, которого Алексей видел впервые. Лицо Анастасии Илларионовны стало совсем маленьким и совершенно бескровным, глаза ее были закрыты.
- Бабушка, я приехал, - позвал внук, взяв руку Анастасии Илларионовны, - посмотри на меня.
- Алеша,- услышав родной голос, старая княгиня открыла глаза и попросила, - пусть все уйдут, нам нужно с тобой поговорить.
Все находящиеся в комнате вышли. Алексей сел на стул рядом с кроватью, взял бабушку за руку и приготовился слушать.
- Алеша, ты меня не перебивай, выслушай внимательно, - шептала княгиня чуть слышно, - сестер береги, они и так богаты, да я еще им по сто тысяч оставляю, пусть замуж выйдут по любви, за кого захотят, хоть за нищего.
- Я обещаю, бабушка, все будет так, как ты хочешь.
- Алеша, я очень боюсь за тебя. Ты должен поскорее жениться и получить наследников. Я все оставляю тебе, завещание - у барона Тальзита. Обещай мне, что женишься, - потребовала Анастасия Илларионовна, и на мгновение в ее голубых глазах мелькнула прежняя сила.
- Обещаю в ближайшее время выбрать хорошую девушку, похожую на покойную маман, и жениться, - согласился Алексей и пожал руку бабушки, как бы скрепляя обещание.
- А сейчас позови Тамару Вахтанговну, - обессиленная долгой речью, княгиня закрыла глаза.
Когда Тамара Вахтанговна вслед за Алексеем вошла в спальню, княгиня приоткрыла глаза и слабо повела рукой, как будто что-то прося. Старая грузинка вынула из комода, стоящего у окна, синий бархатный мешочек, и достала из него тяжелую золотую цепочку с золотым крестом необычной формы, украшенным аметистами и жемчугом, в центре креста переливался огромный бриллиант исключительной красоты. Она протянула драгоценность Алексею.
- Я обещала твоему отцу передать его тебе перед твоим венчанием, - прошептала Анастасия Илларионовна, - прощай Алеша, выполни мои просьбы, я буду молить господа за тебя, а сейчас позови отца Василия.
Княгиня закрыла глаза. Алексей поцеловал ее руку и вышел из спальни, сжимая в руке бархатный мешочек. Отдав распоряжение срочно позвать священника, он прошел в свою комнату. Подойдя к окну, молодой человек развязал бархатный шнурок и посмотрел на крест. Огромный бриллиант брызнул снопом искр под солнечными лучами. Повернув крест другой стороной, он увидел надпись, сделанную незнакомой вязью.
Решив, что, наверное, написано по-грузински, Алексей пообещал себе спросить няню, откуда этот крест и что означает надпись. Он убрал драгоценность в маленький потайной ящик бюро, открывавшийся при выдвижении нижней панели. Быстро сменив дорожную одежду на обычную, князь спустился вниз в надежде поговорить с доктором.
В гостиной он увидел дядю, читающего какие-то бумаги в кресле у камина. При виде Алексея тот поднялся.
- Здравствуй дядя, - поздоровался Алексей, - ты давно здесь? Я уезжал три недели назад, бабушка была здорова, ничего не предвещало болезни.
- Я приехал десять дней назад, она уже была простужена, - развел руками князь Василий, - доктор сначала не беспокоился, а теперь говорит, что сердце сдает, ведь ей восемьдесят пятый год. Я хотел
