герцогиня.
Обе женщины присели перед Наполеоном в реверансе.
— Добрый вечер, герцогиня, — Наполеон улыбнулся дамам, и его суровое отяжелевшее лицо помолодело, а большие серо-голубые глаза весело блеснули. — Вы отпустите потанцевать со мной вашу подопечную?
— Конечно, ваше императорское величество, — ответила мадам Ней. Наполеон протянул руку, Елена положила на нее свою и, опустив глаза, пошла с императором на середину зала.
Это был первый бал в ее жизни и первый танец, который она танцевала на балу, и ей приходилось танцевать его с императором Наполеоном. Сердце молодой женщины стучало как сумасшедшее. К тому же оркестр заиграл вальс. Она посмотрела на императора и встретилась взглядом с умными, все понимающими глазами.
— Вы очень красивы, маркиза, теперь я понимаю, почему мой Арман влюбился в вас. Вы будете звездой Парижа, ведь ваши золотые локоны и голубые глаза среди наших смуглых красавиц — как бриллиант среди самоцветов, — сделав комплимент, император закружил Елену в вальсе. Он на удивление хорошо танцевал и, поймав ритм, молодая женщина успокоилась.
— Благодарю вас, ваше императорское величество, — просто сказала она, — вы очень добры ко мне.
— Родите Арману наследника, и будем считать, что мы в расчете. Я очень его любил, — признался Наполеон и помрачнел, вспомнив убитого воспитанника.
— А если будет девочка? — спросила молодая женщина.
— Я разрешу передавать титул по женской линии — завтра в указе это будет оговорено, — пообещал император, вздохнул и добавил: — Все равно других детей у Армана не будет.
Музыка смолкла. Наполеон проводил Елену к ее спутнице, а сам вернулся к Жозефине. Оркестр заиграл котильон, последний танец бала, и слуги уже распахнули двери, приглашая нетанцующих гостей к столу. Бонапарт попрощался с императрицей и уехал в Париж. Беседа за столом в его отсутствие текла легко и свободно, гости смеялись и шутили, радуя Жозефину, любившую веселые праздники и хорошее настроение гостей. Через час начали подавать кареты. Аглая и Елена, подойдя к императрице, поблагодарили ее за гостеприимство и помощь и уехали в Париж.
На следующий день Елена с самого утра сидела у окна гостиной, глядя на проезжающие экипажи. Она так волновалась, что даже не могла есть.
— Ну, что ты так нервничаешь? — удивилась герцогиня, сидевшая с работой у камина.
— Ты не можешь понять — ты же дома, вокруг тебя родные и друзья, а меня все равно что нет, — Елена встала и начала ходить по комнате, пытаясь объяснить свои чувства. — Нет документов, нет дома, нет семьи. Если бы не твоя доброта, где бы я сейчас была?…
— Не забывай, твой муж поручил нам тебя своей последней волей. Поэтому ты здесь не из милости, и, кроме того, мне самой это очень приятно, — Аглая улыбнулась и ласково добавила: — Ради Бога, не мечись, садись рядом со мной, я уверена, документы скоро привезут.
Герцогиня оказалась права, курьер от императора прибыл через двадцать минут. Он привез для Елены большой белый конверт с гербом Наполеона. Молодая женщина взяла его и долго не решалась открыть.
— Ну, что же ты, открывай, — подбодрила подругу Аглая, — смелее, все будет хорошо.
Елена открыла конверт и достала три листа, каждый из которых был скреплен красной сургучной печатью с оттиском того же герба, что и на конверте. Она начала читать. Первый указ объявлял Элен, маркизу де Сент-Этьен, опекуншей при ребенке, который должен у нее родиться. Второй указ разрешал передавать титул маркизов де Сент-Этьен по женской линии вместе со всем имуществом. Третий указ передавал Елене из казны имущество, принадлежавшее ранее теткам Армана, с тем, чтобы половину полученного она передала своему ребенку по достижении им восемнадцати лет. Список этого имущества занимал два листа, но молодая женщина даже не стала его читать. Свершилось главное: у нее будет дом и средства, чтобы вырастить своего ребенка.
— Посмотри, пожалуйста. Теперь я могу переехать в дом моего мужа? — спросила она и протянула бумаги герцогине.
— Похоже, что все в порядке, но нужно показать указы месье Трике. Пусть он посмотрит сам, — решила Аглая и начала писать записку поверенному. — В любом случае, я надеюсь, что ты не собираешься переехать сегодня.
— Я так благодарна тебе за помощь, но не могу же я вечно сидеть на твоей шее. — Елена обняла мадам Ней и попросила: — Пожалуйста, помоги мне начать жить самостоятельно, ты не представляешь, как это для меня важно.
— Хорошо, я тебя отпущу, но только тогда, когда месье Трике скажет, что все в порядке, — согласилась Аглая, которой не хотелось расставаться с подругой.
Поверенный приехал через час. Он внимательно прочитал все присланные документы и сообщил, что все в порядке и оформление имущества покойного маркиза займет самое большее неделю, но вот имущество теток Армана, переданное по третьему указу, было разбросано по всей Франции.
— Мадам, вы прочитали список имущества, приложенный к этому указу? — поинтересовался поверенный, глядя на Елену поверх очков.
— Нет, месье, я надеюсь, что вы разберетесь во всем сами и потом расскажете мне. Меня сейчас интересует другое. Где жил мой муж? — спросила молодая женщина и, не в силах совладать с волнением, поднялась и начала ходить по комнате.
— Здесь вам принадлежит дом на улице Гренель и дворец в Фонтенбло, в Бургундии ваше наследство состоит из шести поместий: трех — около Шабли, двух — около Дижона и одного — около Невера и домов в каждом из этих городов. В банке Парижа у вас имеется около миллиона золотых франков. Виноградники в Бургундии восстановлены и уже начали давать первый доход от вин. В прошлом году их было продано на четыреста тысяч франков, и теперь ежегодный доход будет только увеличиваться. По имуществу родственников маркиза я пока не имею полной картины, мне нужен хотя бы день, чтобы разобраться, но вот я сразу вижу в перечне несколько поместий на юге страны и один замок в долине Луары. Я могу встретиться с вами завтра утром, чтобы рассказать вам об остальном наследстве.
— Хорошо, месье, благодарю вас. Встретимся завтра утром, — согласилась Елена и, проводив поверенного до дверей, вернулась в гостиную.
— Вот видишь, все хорошо, а ты волновалась. Завтра поедем смотреть твой дом, а сейчас собирайся, и поедем к Доротее, она прислала утром записку, приглашает нас приехать. У нее какое-то известие для тебя. Надень алое платье — прошу, сделай это для меня, а то уедешь на улицу Гренель и так никогда и не решишься его носить, — попросила Аглая, шутливо сложив руки в умоляющем жесте.
— Ну, хорошо, уговорила, — согласилась Елена и пошла переодеваться.
Маша застегнула платье на спине хозяйки и отступила, любуясь.
— Вам, барышня, это платье больше всех идет, — заявила Маша, расправив складочку на юбке. — Вам нужно его чаще надевать, вы в нем как царица — красивая и гордая.
— Посмотрим, как люди его примут, — с сомнением сказала Елена. Она хоть и заметила на балу у императрицы Жозефины несколько красных платьев, но сама пока была в себе не уверена. Молодая женщина спустилась вниз, где ее уже ждала закутанная в ротонду герцогиня.
— Ты — просто богиня! — восхитилась Аглая, захлопав в ладоши. — Сейчас уже время приема, надеюсь, что у Доротеи будет много гостей, чтобы тебя увидели все.
Действительно, дом Талейрана на улице Сент-Флорантен сиял огнями. Экипажи подъезжали к крыльцу один за другим, и карете мадам Ней пришлось ждать, чтобы спутницы смогли ступить на мраморное крыльцо.
Доротея в белом шелковом платье, поверх которого была надета застегнутая под грудью большой бриллиантовой брошью и расходящаяся спереди темно-зеленая бархатная юбка-трен, расшитая по краю широкой полосой сложного золотого орнамента, приветствовала гостей, стоя у входа в большой салон второго этажа. Увидев Елену и герцогиню, она обрадованно заулыбалась.
— Дорогие мои, как я рада вас видеть. Я опять одна отдуваюсь, принимая гостей дяди: муж — в полку, сам Талейран еще не приехал, а гостей уже полон дом. Пока проходите в салон, потом я улучу
