вышел.
Написав и отправив письма Черкасскому, Александр подал прошение об отставке по семейным причинам. Оставив его командиру полка для утверждения у государя и захватив с собой любопытного Жерома, хотевшего за баснословно большое жалование посмотреть, что же такое эта заснеженная Россия, на рассвете следующего дня граф выехал в Санкт-Петербург.
Коляска Василевского только отъехала от дома на улице Коленкур, когда в спальню баронессы де Обри постучал полуодетый дворецкий и сообщил, что хозяйку внизу дожидается девушка по имени Колет, дело которой не терпит отлагательства. Франсуаза накинула пеньюар и спустилась в гостиную, где на краешке дивана сидела невысокая черноволосая девушка с лицом похожим на курносую мордочку болонки.
— Прошу прощения, мадам! — воскликнула она, увидев входящую хозяйку дома, — но в доме маркизы такие события, что я еле дождалась утра.
— Вот как? — спокойно заметила Франсуаза. — Что же случилось?
— Ах, мадам, такой бедной девушке как я приходится тяжело в жизни, боюсь, что хозяйка догадается, что я вам сообщила о ее тайне, тогда она меня выгонит вон.
Горничная скромно опустила глаза, но мадам де Обри заметила жадный блеск, мелькнувший в ее взгляде.
«Понятно, хочет вытянуть из меня побольше денег, — догадалась женщина, — с самого начала эта дрянь решила на мне хорошо заработать».
Франсуаза спокойно, как будто не слышала заманчивого слова «тайна», предложила:
— Ты можешь поступить на службу в мой дом. Хорошая горничная — большая редкость, а ты, по- моему, как раз хорошая.
— Да, мадам, я очень хорошая горничная. Но ведь девушке нужно устраивать свою судьбу. Я хочу выйти замуж, а для этого нужно приданое, — нервно облизнувшись, ответила Колет.
В другой раз Франсуаза повеселилась бы, глядя на то, как эта деревенщина пытается с ней торговаться. Но вопрос действительно был слишком важным, чтобы позволить себе потерять информацию, да и эту наглую девчонку не следовало выпускать из поля зрения. Приняв решение, она улыбнулась и обратилась к Колет:
— И какое приданое ты хочешь?
— Тысячу франков, мадам, — выпалила девушка.
За эти деньги отец Мари-Элен когда-то продал Франсуазу в бордель. С тех пор прошло много лет, и женщина ворочала миллионами, но тысячу франков просто так выбросить на ветер она не могла.
— Это большие деньги, я должна быть уверена, что твоя информация стоит этих денег, — жестко сказала мадам де Обри, — я никому в этой жизни не верю на слово. Чем ты можешь подтвердить, что это так важно?
— Я расскажу вам о том, что было вчера утром и днем, и потом, если вы захотите знать главное, я расскажу остальное, — с готовностью предложила Колет.
— Ну что же, рассказывай, — согласилась Франсуаза.
Девушка подробно рассказала ей о записке, полученной ее хозяйкой, о том, как та уехала вместе с графом Василевским, как на рассвете привезли девочку, а потом приходил префект полиции и допрашивал всех слуг и саму хозяйку.
— Так это Василевский освободил девочку и служанок? — уточнила Франсуаза.
— Да, мадам, мне кормилица маленькой маркизы все рассказала, — подтвердила горничная.
— А барон де Виларден арестован? — со спокойным любопытством спросила хозяйка дома.
— Когда префект допрашивал женщин, ему сообщили, что барона и молодого итальянца поместили в тюрьму префектуры. Итальянец во всем признался и валит всю вину на де Вилардена, обвиняет того в попытке убить маркизу, ее дочку и двух служанок.
Франсуаза быстро соображала, как поступить. Девчонку отпускать от себя было опасно. Разумнее всего было найти ей работу и держать нахалку в поле зрения. Быстро найдя приемлемый вариант, она предложила:
— В моем небольшом имении под Дижоном построили птичник. Я ищу птичницу, ей предоставляется дом с маленьким садиком и огородом, а если она выйдет замуж, то и ее мужу найдется работа в имении. Если хочешь, могу предложить это место тебе.
— О, мадам, я очень хочу. Пожалуйста, дайте мне это место, а на приданое можете дать мне столько, сколько вам не жалко! — воскликнула Колет и умоляюще прижала руки к груди.
— Ну что же, рассказывай, — предложила Франсуаза.
— Я подслушала разговор маркизы с графом Василевским. Он показал хозяйке портрет своей матери, а она решила, что на портрете нарисована ее маленькая дочь. Тогда граф обвинил мадам в том, что она скрыла от него то, что от их связи родила дочь. Маркиза не отрицала, что вышла замуж беременная, но месье Арман знал об этом и радовался, что передаст будущему ребенку свой титул. Потом граф Василевский сказал, что будет просить руки маркизы у ее брата, и ушел.
Франсуаза задумалась. То, что рассказала горничная, давало ей в руки такое оружие шантажа против Алексея Черкасского, что его мести за семью Бельских им с дочерью теперь можно было не бояться. Но не следовало говорить об этом Мари-Элен, иначе эта дурочка откажется выходить замуж за аристократа, которого купит ей мать, а будет по-прежнему плясать под дудку своего любовника. А Котлет, как свидетеля, следует теперь держать при себе, но подальше от Парижа. Все складывалось как нельзя лучше. Франсуаза улыбнулась и сказала:
— Я дам тебе тысячу франков приданого. Иди, бери расчет и приходи сюда. Сегодня после обеда моя дочь уезжает в Дижон, ты поедешь с ней. Перед отъездом я передам тебе твое приданое, а Мари-Элен устроит тебя в имении.
Обрадованная горничная поцеловала новой хозяйке руку и побежала в дом маркизы де Сент-Этьен, сообщить, что у нее умер отец и ей нужно срочно возвращаться в деревню. А мадам де Обри пошла в спальню дочери. Она ласково тронула за плечо Мари-Элен, та открыла глаза и с недоумением уставилась на мать.
— Девочка моя, просыпайся. У нас неприятности. Барон оказался дураком и дал себя поймать. Сейчас он в префектуре, и его ждут суд и каторга. Я не сомневаюсь, что о наших с ним делах он промолчит — будет надеяться, что освободится и снова получит свою часть дела. Но пока он будет гнить в кандалах, я уж сумею распорядиться его частью доходов. Но то, что я хотела для тебя, не получилось. У тебя нет нового имени, а быть светлейшей княгиней Черкасской сейчас для тебя очень опасно. Поезжай в Дижон, а я буду искать тебе другого мужа, а нашему мальчику отца. Но обещаю тебе, что брак будет на тех же условиях: ты можешь с мужем не спать, и я постараюсь, чтобы ты как можно быстрее стала богатой вдовой.
Мари- Элен поверила матери и, пообещав выполнить все указания Франсуазы, начала собирать вещи. Сразу после обеда, захватив новую птичницу Колет, увозящую спрятанное на груди богатство в тысячу франков, дочь уехала в Дижон, а мать вызвала известного в узких кругах специалиста по подделке подписей и занялась переоформлением всего имущества, купленного ею за последние двадцать лет для барона де Вилардена, на имя Мари-Элен.
Глава 17
— Элен, ты же обещала мне не сидеть с трагическим видом на моих знаменитых приемах, — прошептала Доротея, укоризненно глядя на подругу, тихо сидевшую в своем любимом кресле под портретом Талейрана, — сейчас я закрываю тебя своей юбкой, но когда я отойду, ты должна снова улыбаться.
— Хорошо, как скажешь, — согласилась Елена и старательно улыбнулась одними губами.
— Ну, лучше так, чем никак, — хмыкнула графиня, скептически пожав плечами. — Ладно, все вроде бы заняты разговором, слава Богу, что дядя, наконец, вернулся, пусть сам и развлекает своих гостей. Пойдем ко мне в кабинет, отдохнем немного.
Она подхватила Елену под руку, и они ускользнули в маленький коридорчик, ведущий к ее кабинету.
