— Это постыдно, — произнес король, лицо его внезапно исказилось от подавляемого смеха. — В твоем-то возрасте. Так ведь, дон Беренгер?
— Конечно, Ваше Величество, — ответил епископ, подмигнув перепуганному мальчику. — В тринадцать лет!
— И ты по-прежнему много занимаешься со своим учителем?
— Да, Ваше Величество.
— Отлично. Посмотрим, — пробормотал король, словно подумав вслух, и вернулся к своим бумагам. — Мы еще поговорим до того, как я покину Жирону. И помни, мы намерены включить тебя в свои боевые планы.
Беренгер вышел из комнаты через несколько минут и увидел стоявшего посреди коридора побледневшего мальчика.
— Юсуф, Юсуф, — сказал он, хлопнув его по плечу. — Его Величество очень доволен тобой. Ты превращаешься в красивого, складного молодого человека, это заметно. И для него это важно.
— Значит, он не всерьез говорил относительно обучения, Ваше Преосвященство?
— Всерьез, — ответил епископ. — Он хочет, чтобы ты был обучен должным образом как придворный. Как и подобает тебе. Теперь ступай и скажи своему учителю, что, когда дон Педро и донья Элеанора уедут, мне потребуются его непрестанные заботы, по меньшей мере, в течение месяца. Их Величества изнурили меня. И скажи, что дон Педро очень тобой доволен.
Помимо составления военных планов королю нужно было провести судебное заседание, вынести решения, тщательно разобраться в городских делах перед тем, как отправиться в Росас, где стоял его флот. Наконец день отъезда наступил, и королевская чета с множеством мулов, охранников и припасов покинула Жирону. Когда последний мул вышел из городских ворот, с тяжкой задачей принимать Их Величества и внушительную свиту было покончено, и на изнуренный город снизошел покой.
В ближайшее воскресенье после их отъезда Баптиста вышел из собора после мессы. Очевидно, он решил остаться в городе. Он осмотрел толпу и потом направился к группе священников — каноников собора, — стоявших вместе у южного портала. Когда группа разошлась, Баптиста оказался рядом с рассудительным на вид человеком с красивым, умным лицом.
— Извините, отец, что нарушаю ваш воскресный досуг, — сказал Баптиста. — Но мне посоветовали…
— Кто? — отрывисто спросил каноник.
— Человек, занимающий довольно значительное место в городском совете, — вкрадчиво ответил Баптиста. — Этот сеньор сказал, что дон Рамон де Орта — самый подходящий человек для обращения по делу, которое может представлять интерес для собора.
— Какого рода это дело?
— Давайте отойдем в сторонку на несколько минут, я расскажу вам кое-что о нем.
И, не переставая негромко говорить самым серьезным тоном, он отвел священника подальше от кучек сплетничающих людей.
— Остановимся здесь. У меня сегодня мало времени, — раздраженно сказал де Орта, — и я не хочу тратить его на вопросы купли-продажи.
— Я прекрасно знаю, отец, как вы заняты, — заговорил Баптиста, — и не посмел бы обращаться к вам по делу подобного рода, особенно в воскресенье. Но, располагая предметом, настолько редкостным и драгоценным, что его очень хотят приобрести другие, я подумал, что должен сперва предложить его кому- нибудь в соборе. Как я уже сказал, мне назвали вас как наиболее подходящего человека для обсуждения этого дела.
— Так, — сказал Орта. — И что это за предмет?
Баптиста подался вперед и прошептал его название.
— Пойдемте в сад, — отрывисто произнес де Орта. — Думаю, сейчас там никого нет.
— Спасибо, отец, — сказал Баптиста.
Де Орта быстро вошел в сад и направился в укромный уголок.
— Так, — заговорил он, — каким бы нелепым это ни казалось, я хочу узнать, откуда этот предмет, как он оказался у вас и какую цену вы собираетесь за него запросить. Мы можем купить его хотя бы только для того, чтобы избежать проблем, которые возникнут, если вы продадите его кому-то другому.
— Вы сомневаетесь в его подлинности?
— Разумеется, — холодно ответил де Орта. — Кто угодно усомнился бы. Сколько вы просите за него?
— Тысячу золотых мараведи, — ответил Баптиста. — Я не могу просить за него меньше и не хочу запрашивать с церкви больше.
— Смехотворно, — сказал де Орта. — Но давайте встретимся через неделю. К тому времени я смогу проконсультироваться с епископом и дать вам ответ.
— Боюсь, что я не смогу терять столько дней, пока вы будете униженно ходить к своему епископу и добиваться разрешения поговорить, — сказал Баптиста.
— Я не сомневаюсь, что вы наглый вор, — сказал де Орта. — И поэтому не вижу причин прилагать чрезмерные усилия, чтобы оказать вам услугу.
— Для этого есть три причины, — сказал Баптиста.
— Три?
— Другие покупатели того, что я продаю. Если угодно, ждите неделю, отец, но к тому времени эта вещь может уйти.
Де Орта повернулся и вышел из сада.
На другой день незадолго до полудня Баптиста с уверенным видом вышел из двора прекрасного дома, стоявшего на самой крутой части склона к югу от еврейского квартала. Осторожно затворил за собой калитку и бодро зашагал к реке. В таверне Родриге близился обеденный час.
Взгляд его упал на, судя по виду, богатого торговца в одежде простого фасона, но из превосходной ткани, подпоясанного по моде очень низко. Баптиста как будто не изменил сменил направления и не заспешил к торговцу, однако каким-то образом внезапно оказался рядом с ним. День стоял прекрасный, и торговец пребывал в превосходном расположении духа. Они праздно болтали о погоде, о достоинствах встречных женщин и прочих предметах, совершенно неважных для обоих.
— Что это там за парень? — спросил Баптиста. — У него какая-то чужеземная внешность.
— Вы правы, — ответил Гвалтер — так звали торговца. — Это чужеземец. Говорят, мавр.
— Совершенно верно, — заметил еще один присоединившийся к ним человек.
— Это ученик врача Исаака, — сказал Гвалтер. — Он проделал большой путь. Говорят, когда сеньор Исаак взял его к себе, он был уличным мальчишкой. Попрошайкой.
— Удивительно, что врач доверяет ему, — сказал Баптиста.
— Я тоже слышал эту историю. Но это не может быть правдой, — вставил третий. — Этот мальчишка подопечный Его Величества.
— Дело в том, что он неожиданно появился у врача, — сказал Гвалтер. — Люди любят интересные истории, и чем хуже история, тем больше она им нравится. Когда я спросил сеньора Исаака, он засмеялся и сказал только, что это его новый ученик.
— Это правда? — спросил Баптиста. — Подопечный Его Величества? Почему?
— Кто знает… — беззаботно ответил Гвалтер. — В мире полно странностей.
— Все знают, — сказал третий. — Дело в том, что этот парнишка оказал Его Величеству какую-то значительную услугу.
— Что мог сделать такой мальчишка для Его Величества? — сказал Баптиста.
— Я слышал, — заговорил четвертый, — что это его отец оказал Его Величеству значительную услугу и при этом погиб. Его Величество не забывает тех, кто помог
— И тех, кто критиковал его, — сказал вполголоса третий и провел по горлу пальцем.
Первые двое пожали плечами и покинули Баптисту. Близился обеденный час. У обоих были
