знаю сдержанную, надежную женщину, которая может нас приютить. У вашей милости есть еще деньги?
— Есть, Хорди. Золото было необходимо, чтобы вызволить его из тюрьмы, и я понимала, что потребуется еще больше, чтобы оставить его на воле, пока мое заявление не дойдет до управляющего провинцией. Поэтому я взяла с собой золото. А что дурного в твоей сдержанной, надежной женщине?
— Она живет в Ло Партит, сеньора.
— Проститутка?
— Да, сеньора. За что приношу извинения. Во всяком случае, никому не придет в голову, что ваша милость отведет мужа к Эсклармонде.
— Она называет себя так в честь старой королевы?
— Да. Это ее причуда. Но она честна на свой манер и знает, что это такое, когда весь мир ополчается на тебя.
Хуана приложила ладонь ко лбу мужа. Он шевельнулся, застонал, потом снова замер.
— Поскольку у нас выбора нет, отдадимся на ее милость. Притом мне нравится королевское имя этой женщины. Помоги мне поднять его, Хорди, понесем его к этой женщине.
— Я могу идти, — произнес слабым голосом Арнау.
— Превосходно, любимый, — сказала Хуана. — Ты очнулся. Положи руки нам на плечи. Хорди, встань с правой стороны своего господина, обхвати его здоровой рукой за талию. Я сделаю то же самое с левой стороны.
— А что мы скажем, если нам кто-нибудь встретится? — спросил Хорди.
— Ничего, — ответила женщина. — Будем петь и шататься, как все пьяные в городе. Вперед в Ло Партит!
Они подняли Арнау, несмотря на его рост и вес. Он повис у них на плечах, обхватив их слабыми руками. При первом же шаге он шумно втянул воздух и выругался.
— Кажется, у меня повреждена нога, — сказал Арнау извиняющимся тоном. — Она не выдерживает моего веса.
— Тогда волочи ее, — сказала Хуана. — Волочи, иначе тебе конец, и клянусь всеми святыми на небе, я этого не допущу.
Они пошли на восток, мучительно поднялись по холму, минуя еврейский квартал, и спустились к каналу у основания крепостных валов. Громко пели, вызывая брань жителей, и убедительно пошатывались под весом Арнау; он все чаще и чаще впадал в милосердное забытье. Наконец вонь полей орошения и живодерен известила их, что они дошли до района, где жили и занимались своим ремеслом проститутки. Умолкли, сосредоточились на выборе пути и старании не причинить вреда избитому телу Арнау.
— Клармон, — негромко спросил Хорди у двери одного маленького домика, — ты занята?
— Не настолько, чтобы не принять тебя, — ответил голос изнутри. — Кто бы ты ни был. — Женщина чуть приоткрыла дверь. — Хорди. С друзьями. За друзей особая плата, и только в том случае, если они выглядят надежными, — добавила она недоверчиво.
— Деньги не проблема, — спокойно ответил Хорди. — Сеньора Эсклармонда, нам нужна ваша помощь. Мы щедро заплатим за нее и за молчание.
— Ему? — Хуана кивнула. — Больной или избитый?
— Избитый.
— Как щедро заплатите?
— Золотом.
— Ведите его в дом, — сказала Эсклармонда, открывая дверь пошире. — Судя по виду, этот сеньор определенно нуждается в помощи. — Зажгла еще одну свечу и подняла ее, чтобы рассмотреть сперва Арнау, потом его жену. — Вижу, у него много синяков.
— И сломана правая нога, — сказала Хуана. — Ему нужен костоправ или хирург.
— Сеньора, я сделаю все, что смогу, и без ненужных объяснений. Я не болтаю о своих клиентах.
— И какую-то другую одежду. Не такую…
— Не подобающую его положению? — спросила Эсклармонда.
— Да. У него есть враги. И есть другие причины, веские, чтобы его никто не видел.
— Я могу изменить его внешность и приютить здесь на день-другой. Пошлю за хирургом, пусть осмотрит обоих, вижу, мой друг Хорди тоже участвовал в драке. Но вашему мужу, сеньора, нужна забота хорошего врача. Почему бы не отвести его к сеньору Пере Вила?
— Сеньор Пере узнает его, а я не знаю, будет ли он помалкивать.
— Понятно. Тогда оставьте его у меня. Я найду ему безопасное место, где он получит хороший уход. Не здесь. Слухи здесь распространяются, как чума — через три-четыре дня у двери появится кто-нибудь интересующийся, кто живет у меня, почему он тут и заплатит ли кто-нибудь в городе за эти сведения. Здесь много таких, кто за грош предал бы своего дедушку.
— Но он будет день-два в безопасности?
— Да. Путники с какими-то деньгами часто проводят у меня день-другой перед тем, как снова отправиться в путь. Над этим никто не задумывается.
— Что ж, мне остается только поверить вам, — сказала Хуана. — Свяжетесь со мной, когда все устроите?
— Непременно. Как мне вас найти?
Хуана взяла свечу из руки Эсклармонды и подняла ее. Ее спасительница была выше большинства женщин, с высоким, широким лбом, большими, ясными, темными глазами, при внимательном рассмотрении было видно, что губы ее подергиваются от смеха. Эсклармонда откинула с лица назад темные волосы, чтобы его можно было лучше рассмотреть, но они вернулись на место массой густых кудрей. Встревоженная супруга Арнау глубоко вздохнула и отдала их жизни в ее руки.
— Во дворце. Сеньора Хуана Марса.
Эсклармонда понимающе кивнула.
— Уверяю вас, сеньора, — сказала она спокойно, — пока я пекусь о его безопасности, он не попадет в руки палача.
— Это вам, — сказала Хуана, протягивая ей кожаный кошелек. — Если вам нужно больше, достаточно попросить. Будьте верны нам, и мы будем вашими добрыми друзьями и союзниками.
— Большего и просить нельзя, — сказала Эсклармонда, заглянув в кошелек. — Господи, сеньора. Это не просто щедрая плата. Это целое состояние.
— Тратьте, сколько нужно, на хирургов, одежду, врачей, лекарства. Остальное ваше. Если придется израсходовать больше половины, я снова наполню кошелек.
— Я немедленно пошлю за хирургом, — сказала она и отодвинула кожаную завесу, заменявшую дверь в глубине комнаты. — Робер, быстро приведи хирурга. И будь осторожен. — И снова повернулась к сеньоре Хуане:
— Робер скор на ногу. Хирург будет здесь через несколько минут. Потом, сеньора, он проводит вас во дворец, а я останусь здесь с вашим мужем. Он постарается, чтобы вы дошли благополучно. Можете доверять ему.
Из задней комнаты появился, застенчиво улыбаясь, двенадцатилетний, судя по виду, мальчик и вышел из дома.
— Спасибо. Это Робер?
— Да, сеньора. Сын соседки. Он спит здесь, когда это необходимо. Отправить с ним и одежду моего гостя во дворец?
— Нет, моя добрая Эсклармонда. Возможно, сын вашей соседки сможет найти ей какое-то применение. Только ее нужно вычистить и заштопать.
— Вы щедрая женщина, сеньора, — негромко произнесла Эсклармонда. — Я сделаю для вашего мужа все, что смогу.
— Он мертв?
Несмотря на теплую ночь, мужчина в отдельной комнате гостиницы сидел близко к огню. Говорил он с нервозной быстротой и выговором, раздражающим его слушателей с грубой речью.
